Странствия дракона - Маккефри Энн. Страница 4

Неким таинственным образом драконы Перна могли попадать в Промежуток, в ледяной безбрежный мрак, лежащий за пределами видимого мира. Прыжок сквозь Промежуток позволял им в мгновение ока переноситься с одного места в другое… даже путешествовать во времени!

Арфист вздохнул. Это потрясало воображение! И вот рука его потянулась ж песку, стило выдавило первую ноту, начертило первое слово… детские надежды Робинтона дали песне жизнь.

Он едва успел вывести начальную строфу на мягкой глине, чтобы сохранить текст, как первый удар барабана прервал его труды. Робинтон быстро вышел в маленький внутренний дворик и, склонив голову, прислушался: все верно, серия частых ударов, код его цеха… Он настолько сосредоточил слух, что даже не заметил, как над строениями мастерской вновь повисла тишина.

«Нити?» В горле у него внезапно пересохло. Ему не надо было заглядывать в таблицы с расписанием атак, чтобы понять: Нити на побережье холда Тиллек начали падать слишком рано.

На противоположном конце долины, на стене Форт холда, безучастный к чужому бедствию, размеренно вышагивал часовой.

Воздух в огромной чаше Вейра Бенден уже был напоен теплом весеннего полдня, когда Ф'нор вслед за своим большим коричневым Кантом выбрался на карниз. Всадник зевнул и потянулся — так, что хрустнуло в спине. Прошлый день он провел на западном побережье в поисках подходящих для обряда Запечатления подростков. Он приглядывался и к девушкам, потому что на площадке рождений Вейра Бенден зрело новое золотое яйцо. «В Бендене, несомненно, рождается больше драконов и больше королев, чем во всех Вейрах Древних», — подумал Ф'нор.

— Хочешь есть? — спросил он своего коричневого, бросив взгляд вниз, на дно скалистой чаши Вейра. Возле загона для скота кормящихся драконов не было видно; животные, расставив передние ноги и свесив головы к костистым коленям, дремали на теплом солнце.

«Хочу спать», — ответил Кант, хотя спал он так же долго и столь же глубоко, как его всадник. Коричневый дракон выбрал место поудобнее, вздохнул и улегся на нагретом солнцем карнизе.

— Лентяй несчастный, — нежно улыбнувшись своему зверю, сказал Ф'нор. Солнце освещало противоположную сторону жерла потухшего вулкана, гигантской котловины, служившей жилищем всадникам на восточном побережье — Северного материка Перна. В скалистых стенах темнели отверстия, которые вели в вейры-логова драконов; блики, вспыхивавшие на прожилках слюды, слепили глаза. Сверкала гладь озера, переполненного весенними водами, — там купалась пара зеленых, пока их всадники болтали, развалившись на травянистом откосе. По другую сторону, там, где находились помещения молодняка, подростки выстроились полукругом около своего наставника.

Улыбка Ф'нора стала еще шире. Он опять лениво потянулся, вспоминая утомительные часы занятий в таком же полукруге двадцать Оборотов назад. Да, для нынешнего поколения эти уроки приобрели гораздо больше смысла. К его времени серебряные Нити, о которых говорилось в учебных балладах, не падали с Алой Звезды добрых четыреста Оборотов… Нити; пожиравшие плоть людей и животных, травы, злаки и леса Перна… Тогда лишь Ф'лар, его сводный брат, всадник бронзового Мнемента, верил, что в этих легендах скрыта правда… Единственный из всех всадников последнего Вейра на планете. Теперь существование Нитей являлось очевидным фактом; они падали с небес Перна с удручающей неотвратимостью. И борьба с ними опять наполнила смыслом жизнь всадников. Приемы, которые постигали сейчас эти парни, могли спасти их собственные жизни и, что было гораздо важней, их зверей.

«Они стараются», — сообщил Кант, складывая крылья вдоль спины и подвернув хвост под брюхо. Он опустил огромную голову на передние лапы; фасеточные глаза дракона мягко сияли рядом с плечом Ф'нора.

Всадник протянул руку и начал почесывать его надбровье — пока в горле Канта не родился низкий довольный рокот.

— Ах ты, ленивец!

«Когда я работаю — я работаю, — возразил Кант. — Как бы ты узнал без моей помощи, который из парней, рожденных в холдах, сумеет стать добрым всадником? И разве не я нашел девушку для королевы?»

Ф'нор снисходительно рассмеялся, но это было правдой; всадники Вейра Бенден высоко ценили способность Канта обнаруживать подходящих кандидатов для боевых драконов и новых королев. Затем Ф'нор нахмурился, вспомнив странную враждебность обитателей холдов и ремесленников, с которой он столкнулся на землях Южном Болла. Да, люди вели себя явно враждебно, пока… пока не узнавали, что он из Бендена. Что ж, у Древних свой путь… Южный Болл находился под защитой Форт Вейра. Традиционно — Ф'нор сухо усмехнулся, так как Предводитель Форта Т'тон мнил себя великим хранителем традиций и обычаев, — традиционно Вейр, который защищает земли холда, имеет право первоочередного выбора будущих всадников. Но пять Древних Вейров редко искали кандидатов за пределами своих Нижних Пещер. «Конечно, — думал Ф'нор, — королевы Древних не способны приносить столько яиц, сколько приносят королевы Бендена и южного… и в их кладках совсем мало золотых. Собственно говоря, после того, как семь Оборотов назад Лесса привела Древних, в их Вейрах появились только три молодые королевы.» Что ж, пусть Древние следуют своими путями, если это им нравится; сам Ф'нор был согласен с Ф'ларом. Во имя общих интересов, новорожденным драконам надо предоставить самый широкий выбор. И хотя женщины в Нижних Пещерах Бендена ничего не имели против такого поддержания традиций, они не могли равняться плодовитостью с королевами крылатого племени.

«Предположим, — размышлял коричневый всадник, — кто-нибудь из Древних — Г'нериш из Айгена или Р'март Телгарский — объявит открытым брачный полет своей молодой королевы. Тогда бронзовые Бендена получат право участвовать в нем, и Древние заметят, что кладки стали обильнее, а размеры драконов увеличились… Разве можно улучшить породу без притока свежей крови?»

Порыв ветра принес едкий аромат бальзама, и Ф'нор сморщился. Он совсем забыл, что женщины уже несколько дней готовили анестезирующую мазь — универсальное средство от ожогов Нитей и других болезненных ран. Неистребимый запах бальзама проникал всюду. В прошлые дни во время завтрака и хлеб, и мясо, казалось, были пропитаны острым запахом лекарства. Приготовление бальзама являлось процессом столь же длительным, сколь и неприятным; в этот период многие всадники старались пореже появляться в Вейре. Вот и вчера это было главной причиной для продолжения Поиска.

Ф'нор посмотрел на противоположную стену, где темнело отверстие королевского вейра. Рамота, конечно, была на площадке рождений, около своей последней кладки. Но бронзовый Мнемент тоже отсутствовал на обычном месте, на уступе перед входом в вейр. Они с Ф'ларом уже умчались куда-то — спасаясь то ли от запаха бальзама, то ли от переменчивого настроения Лессы. Она добросовестно выполняла все обязанности Госпожи Вейра, даже самые неприятные, но это не означало, что хлопоты по хозяйству приводят ее в восторг. Бальзам пахнул отвратительно; тем не менее Ф'нор почувствовал голод. Последний раз он ел вчера после полудня, а так как сдвиг по времени между Южным Боллом на западе и Бенденом на востоке достигал шести часов, он пропустил обеденное время в своем Вейре.

Почесав на прощанье надбровье коричневого, Ф'нор сказал, что пойдет немного перекусить, и двинулся вниз по крутым ступенькам, вырубленным в скале. Одной из привилегий помощника Предводителя Вейра являлся выбор жилья. Рамота считала, что, кроме нее, Бендену вполне достаточно двух младших королев; таким образом, еще два королевских вейра, соединенных лестницами с дном чаши, пустовали. Ф'нор занял один из них и теперь мог не беспокоить Канта, когда собирался посетить нижние уровни.

Он подошел к широкому проему, что вел в Нижние Пещеры; от запаха бальзама, кипевшего в котлах, слезились глаза. Прихватив кружку кла, хлеб и фрукты, Ф'нор поспешно направился к юным всадникам, столпившимся вокруг наставника. Наблюдение за тренировками молодежи входило в обязанности Ф'нора; особенно внимательно он следил за подростками, рожденными вне стен Бендена. Этим юным отпрыскам жителей холдов и ремесленников требовалось время, чтобы приспособиться и жизни в Вейре. Часто свобода, как неразбавленное вино, ударяло в головы мальчишек — особенно после первых полетов в Промежутке. Чтобы оказаться в любом месте Перна, достаточно было ясно представить себе его и сосчитать до трех. Немалый соблазн! И Ф'нор был полностью согласен с Ф'ларом, который утверждал, что к обряду Запечатления нужно готовить ребят постарше — хотя Древние считали подобную практику весьма предосудительной. Но, во имя Золотого Яйца, парень к двадцатому Обороту понимает лежащую на всадниках ответственность — даже если родился в холде! Зрелость, эмоциональная устойчивость сами по себе не могут, конечно, избавить от шока, который испытывает психика человека во время Запечатления. Но юноша гораздо быстрее начинает понимать значение установившегося мысленного и духовного контакта, взаимопроникновения чувств, связывающих его с драконом — отныне и до самой смерти. Он способен контролировать своего подопечного, пока у того зреет комплекс необходимых инстинктов и устанавливаются защитные барьеры. У любого из новорожденных не слишком много разума, и если глупый подросток позволит своему малышу переесть, весь Вейр будет мучиться болями в желудке. Ведь даже взрослые звери жили только настоящим моментом — не слишком думая о будущем и сохраняя память о прошлом лишь на уровне инстинктов. «И это хорошо, — подумал Ф'нор. — Хорошо для драконов, которые принимают на себя основной удар Нитей. Будь у них разум более острым, они, возможно, отказались бы сражаться.»