Смерть по имени сон - Най Джоди Линн. Страница 48

Лунзи смотрела за окно в серое пространство города. Мысли её вернулись из дальних странствий, она улыбнулась:

– С удовольствием. Быть может, прогулка поможет мне привести в порядок мозги.

– Что же учинило в них беспорядок? – беззаботно осведомился Ти. – Я думал, все беспорядки мы оставили позади.

– Я сейчас обдумывала свою жизнь. Когда я проснулась в прошлый раз, моей первоначальной целью было найти Фиону и убедиться, что она счастлива и все у неё хорошо. Так вот, эта цель, на самом деле, давно осуществилась – даже ещё до того, как я отправилась на Альфу Центавра. Думаю, я поехала сюда только для того, чтобы снова увидеть Фиону, просить её простить меня.

Ей нужно было идти дальше, и она прожила свою жизнь – и довольно удачную – без меня. А я научилась жить без неё. Уже три с лишним поколения воспитаны настолько иначе, чем я, что нам нечего друг другу сказать.

– Они – пустышки. Но ты же встречала и интересных людей этого поколения, – заметил Ти.

– Да, но это слабое утешение, когда дело касается твоих собственных потомков, в которых ты теперь так разочарована, – уныло протянула Лунзи. – И я не знаю, что мне делать дальше.

– Почему бы нам не родить плодотворную мысль во время прогулки? – спросил Ти. – У меня вот-вот судороги начнутся от сидения в этом драндулете. Музей истории Галактики, пожалуйста, – приказал он искусственному водителю автомобиля.

– Понял, – ответил механический голос. – Исполняю. – Наземная машина притормозила и резко повернула направо, уходя с высокоскоростной магистрали в узкую боковую улочку.

– Ты могла бы поступить на службу, – высказал предложение Ти, когда они странствовали по прохладным залам музея вдоль бесконечных рядов стендов из плексигласа. – Это отлично вылечило меня.

– Не уверена, что хочу это сделать. Да, многие в моей семье доблестно служили во Флоте, но сомневаюсь, что я смогу постоянно дожидаться назначения. Так же, как и находиться только на одном месте. Я слишком независима.

Ти пожал плечами:

– Это твоя жизнь.

– Если это моя жизнь, то почему не может пройти и двух лет без того, чтобы кто-нибудь не загнал меня в холодный сон? – Она вздохнула, отодвигаясь ближе к стене, уступая дорогу стайке детворы, с воплями пронесшейся мимо. – Ох, я мечтаю о том, чтобы мы вернулись на Астрис, Ти.

Мы были там так счастливы. Твой чудесный дом, наша коллекция книг. Спешить вечерами домой: кто первый доберется до кухни? – Лунзи доверчиво улыбнулась ему. – Перед самым моим отъездом мы говорили о наших собственных детях…

Ти украдкой оглянулся, избегая её глаз.

– Это было так давно, Лунзи. Я оставил ту квартиру, покидая Астрис. Я провел на «Бан Сидхе» более шести лет. Ты помнишь все это так хорошо потому, что для тебя это происходило лишь месяцы назад. Для меня это счастливое прошлое… – Тон его даже слишком явно свидетельствовал об этом.

Лунзи почувствовала невыносимую печаль.

– Ты счастлив, вновь оказавшись в космосе, правда? Ты отправился спасать меня, но теперь космос для тебя важнее. Я не могу просить тебя отказаться от него.

– Да, это моя работа, – тихо согласился Ти. – Но есть ещё одно обстоятельство. – Он помолчал. – Ты ведь знакома с Наоми, да?

– Да, я знакома с Наоми. В общении со мной она проявляет величайшее почтение, – удрученно подтвердила Лунзи. – Это доводит меня чуть ли не до бешенства, и я не способна её от этого отучить. Так что там насчет неё? – спросила Лунзи, угадывая ответ ещё до того, как Ти заговорил.

Он посмотрел на неё и тут же отвел глаза, смущенно уставившись в пол.

– Ответственность за то, что она испытывает к тебе такое уважение, лежит на мне. Я столько рассказывал ей о тебе за все эти годы, что провел на борту корабля: как же ей было не поиметь о тебе столь высокого мнения?

Она – старший офицер телеметрической службы «Бан Сидхе». Командование разрешило мне принимать участие в спасательной операции при том условии, что я наймусь на работу. Да и непозволительно было бы сидеть сложа руки тому, кто знает, как много времени может занять поиск судна и вызволение всех находящихся у него на борту. Наоми взялась быть моим наставником. Я обучался быстро и напряженно работал. И добился того, что стал специалистом в своем деле. И ещё я понял, что она небезразлична мне.

Капитан Илок предложил мне постоянную работу, если я пожелаю остаться, и я согласился. Я ни за что не хотел возвращаться к тягомотине, которая приковывала меня к планете. Наоми призналась, что тоже любит меня, так что наше влечение обоюдно. Оба мы думаем провести остаток наших трудовых дней в космосе… – Он запнулся и сжал обе руки Лунзи между ладонями. – Лунзи, я чувствую себя ужасно. Я чувствую себя так, словно предал тебя, влюбившись в кого-то прежде, чем смог увидеть тебя. Но это сильней меня. – Он выразительно пожал плечами. – Прошло десять лет, Лунзи.

Она смотрела на него с отчаянием, чувствуя, что другая половина её жизни рассыпалась в прах.

– Я знаю. – Она заставила себя улыбнуться. – Я должна это понять. И я не виню тебя, мой дорогой. Я не могла рассчитывать, что ты так долго будешь блюсти обет безбрачия. Ты оставался со мной столько, сколько мог, и я благодарна тебе за это.

Ти все же был расстроен.

– Я виноват. И жалею, что не смог оказаться более стойким.

Лунзи глубоко вздохнула. Ей нестерпимо хотелось прижаться к нему.

– Спасибо, Ти, но ты и так сделал все, в чем я действительно нуждалась.

Ты был при мне, когда я проснулась; ты дал мне выговориться, и я смогла вновь сориентироваться во времени. И если бы мне не с кем было словом перекинуться в доме Мелани, то, думаю, у меня бы поехала крыша. Но теперь это кончилось. Все теперь кончилось, – горько подытожила Лунзи. – Время прошло мимо меня, а я никогда не могла этого в полной мере осознать. Я думала, что пережить десять лет холодного сна легче, чем шестьдесят, но оказалось, это даже хуже. Моей семьи больше нет, а ты пошел дальше своей дорогой. Я примирилась с этим. Правда. Пойдем скорее обратно, на корабль, пока мне в голову не пришло позволить им засунуть меня в одну из тех стеклянных витрин – в качестве любопытного антикварного экспоната.

Они прибыли как раз ко времени заступления Ти на обычное посменное дежурство, и Лунзи вернулась в свою каюту, чтобы переправить остатки вещей вниз, в офицерский жилой корпус, ОЖК, на базе Альфы Центавра. Хотя она и сохранила хорошую мину при плохой игре, последние несколько дней нанесли её самолюбию значительный урон, и это было больно.

Шарю куда-то запропастилась, так что Лунзи позволила себе с четверть часа от души пореветь. Потом она села, распрямила плечи и занялась переоценкой сложившейся ситуации. Милое дело – пожалеть себя, только это не могло занять её на всю оставшуюся жизнь или наполнить кислородом легкие.

В челноке не оказалось никого, кроме неё и пилота. Благо он не был любителем поболтать. И Лунзи имела возможность оставаться наедине со своими думами.

База представляла собой совершенно ровные ряды огромных, напоминающих коробки зданий, которые для Лунзи все были на одно лицо. Офицер человеческой расы, трусивший мимо с кипой папок с документами, смог показать ей ОЖК, где сидящие на мели служащие «Фатум» – линии могли оставаться до тех пор, пока их заявления не будут приняты судом к рассмотрению. Выяснив, где находится ОЖК, она отнесла багаж в предназначенную ей квартиру и оставила его там. Ближайшим помещением, оснащенным компьютерами, была, как ей объяснили, комната отдыха.

Воспользовавшись свободным компьютером, она обратилась к базе данных, отражавшей текущее положение дел на рынке труда, и начала просматривать подходящие рубрики.

К полудню Лунзи чувствовала себя уже несопоставимо лучше. Она категорически не желала больше ставить своё счастье в зависимость от какой-либо другой персоны. Она ввела напоминание об этом в комплекс ежедневных медитаций, предписанных самодисциплиной, для усиления чувства уверенности в себе. Раны утраты какое-то время будут болеть. Это естественно. Но со временем они заживут, останутся только небольшие шрамы.