Игра воровки - МакКенна Джульет Энн. Страница 20

– Где можно снять комнаты и конюшню на ночь?

– Вон тама, в «Псе». – Мальчишка неуклюже поклонился. – Езжайте за мной.

С горем пополам Казуел направил лошадь через толпу.

– Видишь ли, в Хадрумале у меня не было большой нужды править лошадьми, – объяснил он Аллин, но девушка увлеченно глазела по сторонам и не слышала.

Во дворе трактира царило оживление, однако, увидев подходяще одетого возницу, конюх быстро подбежал к их двуколке.

– Нам нужно жилье и конюшня для лошади на ночь. – Казуел снял багаж и подал его конюху. – Возьми это и закажи нам две спальни.

– Ага, господин, сделаю. – Конюх, изобразив на лице легкий испуг, прижал к груди потрепанный чемодан Аллин.

Казуел спустился морщась – руки, непривычные к вожжам, болели. Посмотрев на толпу, растущую вокруг поилки, он поманил мальчишку.

– Поводи лошадь, пока не остынет, потом напои ее, приведи обратно сюда, и утром, когда я уеду, это пенни будет твоим.

Довольный, что заставил ребенка слушаться, Казуел пошел в трактир. Путаясь в юбках, Аллин слезла с двуколки и побежала следом, натолкнулась на него в дверях, когда он остановился, порядком огорошенный. Перед стойкой в три ряда толпились изнывающие от жажды крестьяне. Казуел неуверенно потоптался и стиснул зубы. Его будущее зависит от того, утешил он себя, что он здесь узнает.

– Простите… С вашего разрешения…

На вежливости далеко не уедешь, понял Казуел, когда чей-то локоть больно врезался ему в ребра и рослый фермер протолкался мимо, чтобы добраться до эля.

– Трактирщик!

Его незнакомый акцент грянул над гулом толпы. Все враз замолчали, устремив взгляды на мага.

– Мне, пожалуйста, кувшин эля. – Покрасневший Казуел стряхнул пыль со складок своего плаща с пелериной и кашлянул, чтобы скрыть смущение.

Вокруг возобновился гул разговоров, и трактирщик бухнул на стойку кувшин и кружки. Усевшись в конце стойки, маг с подозрением уставился на маслянистую поверхность напитка. На лице у Аллин тоже было написано сомнение.

– Знаю. Я бы предпочел вино, но нет смысла даже спрашивать его за пределами более крупных городов в Энсеймине.

Казуел подавил тяжкий вздох ностальгии по своим опрятным комнатам в Хадрумале или, еще лучше, упорядоченному дому родителей.

– Извините. – Он поймал за рукав служанку, спешащую мимо с подносом кружек.

– Еду можете заказать у кухонной двери.

Даже не повернув головы, она попыталась стряхнуть его руку, не теряя при этом своей ноши.

– Нет, я кое-кого ищу, – уточнил Казуел.

– Прачечная в соседнем доме, – перебила его девица, выдергивая локоть.

Казуел глотнул эля и тотчас пожалел об этом. Трактирщик был в дальнем конце стойки, а торговля шла все так же бесперебойно.

– О тихом разговоре здесь можно забыть, – прошептал маг.

Аллин кивнула, на миг онемев, когда жажда превзошла всякие опасения, и попробовала эль. И тотчас закашлялась, сощурив глаза.

– Как думаете, у них не найдется молока? – Она моргнула.

– Не пьете? – Кислый запах ударил в ноздри Казуела. Обернувшись, он увидел мятого и грязного человечка, который болтался у двери во двор, стреляя глазами из стороны в сторону.

– Не это пойло, – скривился маг.

Оборванец повеселел и потянулся за кувшином.

– Не так быстро. – Казуел чуть отодвинул кувшин. – Я пытаюсь найти кое-кого…

– Прачечная там, – быстро сказал старый бродяга, не сводя глаз с эля.

– Что такого особенного в этой прачечной? – вполголоса спросила Аллин.

Казуел раздраженно покачал головой.

– Легче самим пойти и выяснить. Здесь нам ничего не светит, кроме ночи в отхожем месте.

Он поймал взгляд трактирщика и бросил на стойку несколько медных монет. Оставив эль обрадованному бездельнику, маг с облегчением покинул шумную таверну. На пороге он остановился и всей грудью вдохнул свежий воз дух. Аллин пискнула, протиснувшись под его рукой, и потерла зад.

– Ну, и где ж эта прачечная?

– Вон из тех ставен идет пар. – Девушка показала на другую сторону улочки.

– Идем. Прачки должны знать, кто где живет. Ведь женщинам всегда все известно, не так ли? Моя мать узнает историю жизни каждого въезжающего в квартал еще до того, как он распакует свои сундуки.

Аллин робко улыбнулась. Казуел пошел вперед, но у самой двери остановился, услышав внутри хихиканье. Он никогда не чувствовал себя раскованно с женщинами, особенно когда они собирались вместе. Может, Аллин с ними поговорит? Нет, вряд ли.

Маг расправил плечи и вошел. И тут же едва не повернул обратно, оказавшись лицом к лицу с девушкой, на которой был слишком открытый лиф поверх одной только рубашки. Девушка приветствовала его весьма откровенной улыбкой.

– Чем могу помочь? – Женщина одних лет с его матерью подняла голову от лохани.

– Я бы хотел кое-что узнать.

Казуел попытался игнорировать пот, выступивший на лбу. Конечно, в прачечной должно быть жарко. Неудивительно, что женщины, работающие здесь, одеваются легко.

Губы матроны дернулись в улыбке.

– Что именно?

Маг снял плащ из опасения, что пот может испачкать камзол, и распустил ворот рубашки.

– Я ищу человека, который служил управляющим у лорда Армайла Фриернского.

– Это Терена, что ль? – осведомилась краснощекая толстуха с немигающими глазами и неправдоподобно рыжими волосами, распущенными по плечам. Она посмотрела через плечо Казуела на Аллин и слегка нахмурилась.

– А вы не скажете, где его можно найти, сударыня? – с нарочитой вежливостью спросил Казуел, радуясь, что это оказалось так легко.

Рыжая быстро взглянула на прачку, потом – на Казуела. В глазах у нее затаился смех.

– Знаешь проселочную дорогу к Далазорскому тракту?

– Найду, – уверенно ответил маг.

– Перейдешь мост за рощицей, иди дальше до третьей дороги слева, там усыпальница Полдриона рядом с красным дубом.

– Он там? – Казуел был озадачен.

– Пятая ниша справа, средняя полка.

Рыжая от души расхохоталась и отхлебнула из кожаной фляги, которую прятала в складках юбки. Потом тепло улыбнулась Аллин.

– Мне очень жаль, но он умер и сожжен два с половиной сезона назад, – объяснила прачка, вяло помешивая белье медной палкой.

Казуел отвернулся, удрученный тем, что стал посмешищем для женщин с извращенным чувством юмора.

– Это не шутка для его несчастной жены.

Из задней комнаты вышла девушка со свободно зашнурованным лифом. Она принесла корзину хлеба и сыра и стала раздавать их всем женщинам. Предложила и Аллин, окинув ее долгим, изучающим взглядом.

– Входи, девочка, нечего истаптывать порог.

Мага вдруг осенило.

– У него осталась вдова?

Женщина с флягой посерьезнела.

– Бедняжка осталась с пятью детьми, а до ближайшей родни – три дня ходьбы.

– Трудно быть оторванной от своей семьи в такое время, – сочувственно вздохнула прачка, откусывая хлеб.

– Раз невозможно заключить сделку с ее мужем, то по крайней мере я могу что-то сделать для горемычных сирот, которых он покинул, – торжественно заявил Казуел. – Милосердие – долг каждого сознательного человека.

Рыжая пробормотала что-то с набитым ртом. Из-за этого обстоятельства, внезапно усугубившего местный диалект, маг не понял ни слова.

Прачка задумчиво кивнула. Казуел игнорировал сей не уместный кивок.

– Где я могу найти эту даму?

– Если поторопитесь, то застанете ее у маслобойни, – сообщила девушка с корзиной. – Она продает там сыр для госпожи Доулинг.

Казуел поблагодарил ее изящным поклоном. Ему пришла в голову замечательная мысль.

– А сколько будет стоить чистка моего плаща?

Женщины переглянулись, и рыжая, вдруг закашлявшись, спрятала лицо в фартук. Губы прачки снова дернулись в улыбке, но она ухитрилась ответить довольно учтиво.

– Четыре пенни, ваша честь. – Она улыбнулась Аллин. – А ты, детка, не хочешь освежиться? Почему бы тебе не подождать здесь, пока его честь будет занят?

– Это было бы славно, – пролепетала Аллин, вцепившись в свою шаль.