Неотразимый граф - Маккензи Салли. Страница 14

– То-то. Итак, ты будешь всячески избегать Робби и в то же время постараешься убедить его в том, что собираешься выйти замуж за другого. После того как он себя повел, он в любом случае должен ожидать такого исхода. Ты ведь не хочешь дать ему понять, что томишься по нему, не так ли?

– Так. – Это будет особенно трудно, поскольку она изнывала от тоски по Робби. – А кто будет объектом моего расположения?

– Любой, кто более всего встревожит Робби. К сожалению, из присутствующих в доме особенно и выбирать-то некого. – Мэг ухмыльнулась. – Как насчет мистера Додсуорта?

– Мистер Додсуорт! Ты разговаривала с мистером Додсуортом?

– Нет. Довольно трудно вставить слово в его монологи о лошадях. Тем не менее мне приходилось слушать его.

– Правда?

Мэг хихикнула.

– Несколько минут я даже делала вид, что зачарованно слушаю его, хотя при этом думала совершенно о другом. Все дело во взгляде. Если не отводишь глаз от мужчины и время от времени киваешь, ему кажется, что ты ловишь каждое его слово. С радостью научу тебя этой уловке. Именно это помогало мне выносить многие нескончаемые вечерние приемы.

– Робби никогда не поверит, что я заинтересовалась мистером Додсуортом.

Мэг рассмеялась:

– Верно. А что скажешь о лорде Питере? Красив, как Адонис.

Лиззи сморщила нос.

– И кичится этим. Нет, он слишком слащав, на мой вкус.

– Тогда как насчет нашего хозяина – лорда Тинуэя?

– Слишком стар. Ему уже около сорока. – У Лиззи не было желания отдавать предпочтение кому-либо из собравшихся в доме мужчин; ей нужен был только Робби. Но придется делать что-то «через не хочу». – Возможно, подойдет мистер Паркер-Рот.

– Кто такой мистер Паркер-Рот?

– Один из друзей Робби. Он сейчас здесь, просто поздно приехал.

– Если он друг Робби, то не подойдет.

– Почему? У него, может, и нет титула, но он из старинной богатой семьи.

– Проблема не в этом. Если мистер Паркер-Рот – друг, то Робби либо решит, что это для тебя подходящая партия, и отойдет в сторону, либо будет уверен, что друг никогда не покусится на женщину, которая нравится ему, и не почувствует угрозы. Мы же хотим, чтобы Робби заволновался. Хотим вынудить его действовать.

Лиззи подумала было о других поступках, на которые спровоцировала бы Робби с большей охотой, но вместо этого выпрямила спину и начала обдумывать план Мэг.

– Я попробую.

– Прекрасно. – Мэг встала и огладила юбку. – Тебе нужно начинать прямо сейчас. Пора готовиться к обеду. Выбери самое открытое платье.

Обед? Лиззи съежилась и обхватила себя руками.

– Я не думаю... – Как она будет сидеть за одним столом с Робби? – У меня немного болит голова. Наверное, попрошу, чтобы мне прислали поднос в комнату.

Мэг бросила на нее сердитый взгляд:

– Нельзя прятаться в спальне, Лиззи. Леди Данли, леди Фелисити, герцогиня – все отметят твое отсутствие.

– Ну и пусть. – Мысль о еще одной встрече с Робби вызвала тошноту. Она не сможет проглотить ни кусочка.

– Ни в коем случае. Они умирают от желания посплетничать о тебе. Ты не должна доставить им такое удовольствие. Нужно вести себя так, будто ничего не произошло.

Мысль о встрече лицом к лицу с этими гарпиями отозвалась очередным приступом боли в животе.

– Я не уверена, что смогу.

– Конечно, сможешь. Ты должна. Я буду там, так что рассчитывай на мою помощь. И леди Беа... – Мэг запнулась, потом пожала плечами. – Леди Беа тоже там будет. Остается надеяться, что она выпила не слишком много бренди.

– Я уж точно воздержусь от ликера.

– Разумеется. – Мэг направилась к двери. – Помни, ты должна надеть самое открытое из своих платьев.

– Мэг...

– Нет, Лиззи. Выпрями спину. Отнесись к этому как к игре, что ли. Или к справедливому наказанию. По-моему, Робби заслуживает толику страданий, после того как он повел себя в кустах.

– Пожалуй. – Робби не должен был так поступить с ней. Хотя он, наверное, и забыл об этом после ее ухода, как только лицо перестало гореть от пощечины.

– Думаю, небесно-голубой шелк будет в самый раз, и, наверное, я попрошу Бетти внести парочку стратегических поправок в фасон.

Глава 5

– Она в саду, милорд. – Флинт прокашлялся. – В особом саду.

– А! Спасибо, Флинт. Она одна?

– Да, милорд.

– Прекрасно.

Барон Тинуэй отправился вниз по широкой, покрытой гравием дорожке мимо ухоженной части сада, мимо цветников. Кроны деревьев и кусты были аккуратно подстрижены в форме шаров, конусов и пирамид. Говорили, что его сад слишком симметричный, чересчур неестественный. Прямо-таки французский. Его это не волновало. Ему нравился его сад, прямые линии и острые углы которого вызывали у него ощущение порядка.

Он прошел под образованной жимолостью и плющом аркой и попал на территорию сада фигурных деревьев. Проигнорировал расположенные справа растения. Это были посадки его отца и деда. Они оставались нетронутыми. Удивительно, право. Он был так зол, когда вступил в права наследства, что едва не послал к чертям все имение.

Тинуэй повернул налево в проход между двумя высокими живыми изгородями и вступил в особый сад.

Пригнувшись, огляделся. О чем он только думал?

О, это-то он знал. В тот миг, когда последняя лопата земли накрыла гроб с телом его придирчивого, властолюбивого, педантичного отца, он ушел, чтобы покойный не переставал ворочаться в гробу. Сад фигурных деревьев был его навязчивой идеей. В течение последних десяти лет жизни старый хрыч только и делал, что раздавал указания, как и что подстригать. Садовники придавали растениям причудливые формы лошадей, собак, женщин в строгом соответствии с его предписаниями.

Тинуэй с гримасой отвращения посмотрел на особенно причудливые формы собаки, лошади и женщины. Подозревал, что главный садовник Джек тоже был зол на его отца. Но, оправившись от шока, с удовольствием принялся за моделирование этого сада из королевства кривых зеркал.

Тинуэй обнаружил Шарлотту у лиственной композиции, изображавшей двух женщин и змею.

– Любуетесь листвой, герцогиня?

Шарлотта открыла от удивления рот и повернулась к нему.

Черт, при взгляде на нее учащенно забилось сердце. Когда он встретил ее впервые, она дебютировала в свете. Это был его первый сезон в качестве барона, наконец-то свободный от отцовской опеки сезон. И он был необузданным шалопаем.

Он увидел ее, едва вошел в танцевальный зал Истхевенов. Она стояла у ведущих в сад дверей рядом с матерью, на лице которой выделялся клювообразный нос, при этом ни с кем не общалась и смотрела на заполненный людьми зал. Шарлотта выглядела такой миниатюрной, сдержанной. На удивление холодной. Еще до того, как она закончила приседать в первом реверансе, остряки прозвали ее Мраморной Королевой. Он захотел ее.

Попросил леди Истхевен представить его. Герцогиня Ротингем наморщила нос при появлении простого барона рядом с ее дочерью, хотя, возможно, прослышала о его стремительно падавшей репутации, и, наверное, отказала бы ему, ноне получилось. Шарлотта ответила согласием, прежде чем мать успела сказать «нет».

Тинуэй до сих пор не понимал, почему она согласилась. Ведь почти не разговаривала с ним. Почти не касалась его. Тем не менее он едва овладел собой, чтобы не потащить ее в темный сад.

За сдержанностью Шарлотты Тинуэй рассмотрел экзотическую смесь страха и страсти. Это привело его в восторг, завело. Он решил, что она бросает ему вызов, и ничего не оставалось, как принять его.

Тинуэю удалось-таки завлечь ее в сад. Там он не стал церемониться: набросился на нее, как животное. И получил оглушительную пощечину.

Сейчас Шарлотта нервничала, глядя на него.

– Ищу леди Фелисити.

– Хм... Странное место для поисков. Я ведь предупреждал, что эта часть сада не подходит для прекрасного пола.

Щеки Шарлотты порозовели.

– Я ошиблась поворотом.