Запретная страсть - Маккол Дина. Страница 29

— Джексон, познакомься! Это мой родственник Саймон. А это Джексон — моя, так сказать, правая рука.

Родственник! У Джексона словно гора с плеч свалилась. Однако потом Рул призадумался: насколько близко их родство? Мало ли дальних родственников вступает в брак, особенно здесь, на Юге!

Между тем Саймон Эндрюс протянул ему руку.

— Хочу поблагодарить вас: ведь вы спасли жизнь Питу Уолтерсу. Он когда-то научил меня ловить рыбу… да и вообще всему, что положено знать мальчишке. Он давно стал частью нашей семьи… Даже представить невозможно… как бы мы дальше жили без Пита…

Джексон не пошевелился и не сказал ни слова. Рука Саймона одиноко повисла в воздухе. Заметив странное выражение лица Джексона, Ребекка нахмурилась. Уж не стряслось ли чего-то еще, пока она была с Саймоном?

— Джексон, с тобой все в порядке?

Он поморгал и торопливо протянул руку Саймону.

— Хм… прошу прощения! Наверное, перегрелся. Я задумался о… о… — Тут бедняга опять потерял дар речи, заметив, с какой хозяйской небрежностью Саймон положил руку на плечо Ребекки.

— …о чем-то важном, — закончила за него Ребекка.

— Что-что? — переспросил Джексон. Она засмеялась:

— О важном. Я говорю, ты задумался о чем-то важном.

Он залился краской. Надо немедленно взять себя в руки, а то Саймон примет его за идиота.

— А… ну да, — пробормотал он. — Я задумался…

— Джексон, надо помочь Сесилии, — перебила его Ребекка. — Сходи с тележкой в первую оранжерею, ладно?

— Сесилии?

— Моей жене, — пояснил Саймон. Жене! Он женат!

— Я сейчас… мигом, — сказал Джексон. Ему хотелось прыгать от радости.

— Странный парень! — заметил Саймон, наблюдая, как Джексон толкает тележку к оранжерее, из которой они только что вышли. — Похоже, у него что-то серьезное творится в душе… Впрочем, чего еще можно ожидать… учитывая, как у него сложилась жизнь…

— Саймон, не надо. Не смей говорить об этом! Если я еще раз услышу обсуждение Джексона моими родственниками, то просто не выдержу и сорвусь. Не считая Пита, Джексон Рул — лучший работник из всех, кого я когда-либо нанимала. И хватит об этом, ладно?

Саймон усмехнулся:

— Дядюшка Даниел снова взялся за свое?

— И не говори! Не знаю, почему папа считает необходимым постоянно вмешиваться в мою жизнь, как будто мне не двадцать девять, а девять! А кроме того, между мной и Джексоном нет ничего личного… ну, правда, он пару раз спасал меня, и я, конечно, очень это ценю.

Услышав смех, они обернулись: Джексон и жена Саймона вышли из дальней оранжереи, волоча за собой тележку, нагруженную несметным количеством горшков с цветами. Хохотушка Сесилия уже успела развеселить Джексона, и Ребекка позавидовала ей.

«Ах, если бы и мне это давалось так же легко! — подумала она. — Да, Джексон улыбается мне, а вот вместе со мной — никогда!»

Но она прекрасно понимала: у нее нет ключа к сердцу этого человека. Даже когда они с Джексоном работали бок о бок, она всегда чувствовала, что он держит ее на расстоянии, не допуская в свой внутренний мир.

Саймон хмуро посмотрел на Ребекку, стараясь скрыть свое беспокойство. Ему показалось, что за ее словами «нет ничего личного» скрывается нечто иное. Ребекка как-то особенно смотрела на Джексона, а когда разговаривала с ним или о нем, ее голос сразу менялся.

— Девочка моя, очень уж настойчиво ты возражаешь.

Ребекка резко повернулась, приоткрыв рот от удивления, потом поняла, что имел в виду Саймон, и принялась было спорить:

— Я не… хм… Ну ладно, они уже идут, — замялась она, чувствуя, как покраснели щеки. И палящее солнце было тут совсем ни при чем.

— Куда поставить горшки? — спросил Джексон. Саймон открыл багажник «блайзера» и начал освобождать место.

— Черт подери, Сэси, я не предполагал, что ты собираешься скупить всю оранжерею!

Не обращая внимания на ворчание мужа, Сесилия разгружала тележку вместе с Джексоном.

— Дайте-ка и я вам помогу, — предложила Ребекка и, наклонившись, хотела взять пару горшков. И вдруг ладонь Джексона коснулась ее руки.

Ребекка посмотрела на него и тут же замерла на месте, забыв, что хотела сделать. Бездонные синие глаза, полные загадок и тайн, вскружили ей голову. Время словно остановилось, и обрывки шутливого спора Саймона и Сесилии, которые вытаскивали вещи из багажника, доносились до нее откуда-то издалека.

А Джексон не сводил глаз с лица Ребекки, до боли сжимая ее руку.

— Позволь мне… — начал он.

«Что тебе позволить?»

Он словно прочитал ее молчаливый вопрос. Губы его приоткрылись, и Ребекка ощутила на щеках жаркое дыхание. Если закрыть глаза… если сдвинуться чуть-чуть правее…

— Джексон… — прошептала она.

Он не понял, вопрос это или мольба, но, услышав свое имя, слетевшее с ее губ, окончательно потерял голову.

Ребекка видела, как задергался мускул на его щеке. Джексон стискивал зубы, боясь сказать что-нибудь лишнее.

— Много там еще осталось? — проворчал Саймон.

Реальный мир напомнил о себе. Удивленно оглядевшись вокруг, Ребекка обнаружила, что рядом стоят Саймон и его жена, а багажник почти полон.

— Ну, больше некуда ставить! Господи, чтобы оплатить все это, придется, видно, просить ссуду в банке! — буркнул Саймон, тут же получил тычок в бок от Сэси и рассмеялся.

Через несколько минут Ребекка уже махала рукой отъезжающим супругам. Джексон исчез. Здравый смысл подсказывал, что следует проверить, где находится ее работник… Ведь в конце концов он может понадобиться! Но интуитивно Ребекка чувствовала: сейчас лучше оставить его в покое.

Она вернулась в контору и пошла в ванную мыть руки. Поглощенная делами, Ребекка и думать забыла про ленч, а пустота, которую она чувствовала внутри, не имела никакого отношения к голоду.

Оттирая грязь с руки, Ребекка вдруг замерла и закрыла глаза: ей хотелось воскресить в памяти острое наслаждение, которое она испытала от прикосновения пальцев Джексона. Интересно, что бы произошло, если бы в этот момент они оказались одни?

Ребекка вздрогнула и поспешно ополоснула лицо холодной водой, тщетно борясь с непрошеными мыслями. Ей становилось все труднее и труднее делать вид, будто ничего не происходит.

Закончив умываться, Ребекка прошла в приемную и рухнула в кресло. Надо наконец разобраться в себе и своих сердечных переживаниях. А поскольку Ребекку с детства приучили мыслить логически, думать долго ей не пришлось. Какие уж тут загадки — сердце ее рвалось к мужчине, которого она не могла… не имела права желать… и все-таки желала!

Ребекка взглянула на часы: не пора ли по домам? Сегодня суббота — короткий день. Покупателей скорее всего больше не будет. Она взяла рекламный справочник о рождественских елках. Правда, на улице было как минимум тридцать градусов жары. Ну и что? Как говорится: «Готовь сани летом, а телегу зимой».

Ребекка механически перелистывала страницы и далеко не сразу заметила, что и цены елок, и стоимость их доставки — все тут же выскакивает у нее из головы.

— Ну и хватит! — пробормотала она, швырнув каталог на прилавок.

Мысленно ругая себя за рассеянность, Ребекка посмотрела в окно, на проносившиеся по шоссе машины. Ничего, за полтора выходных дня она сумеет взять себя в руки. Съездит навестить Пита. Завтра сходит в церковь: надо же наконец найти общий язык с отцом… и с Господом! А там, глядишь, все придет в норму…

Но когда появился Джексон, от этих благих намерений не осталось и следа. В отчаянии подыскивая какие-нибудь слова, Ребекка выпалила первое, что пришло на ум:

— Никогда так не радовалась концу рабочего дня. А ты?

Он кивнул и, не глядя на нее, удалился в ванную.

Ребекка выдвинула ящик кассы, чтобы подвести дневной баланс, и вспомнила, что сегодня — день зарплаты. Она положила чек на самое видное место — на прилавок, чтобы не забыть о нем, когда Джексон выйдет из ванной.

А вода там журчала что-то слишком уж долго. «Наверное, — подумала Ребекка, — он принимает душ». А ей-то, собственно, какое до этого дело?