Запретная страсть - Маккол Дина. Страница 8

Именно эта мысль придала ей храбрости, и развязала язык:

— Вы уже заполнили формуляр? Тогда Пит покажет вам наше хозяйство. Надеюсь, тяжелая работа вас не отпугнет? А ничего другого у нас тут нет. Плачу я шесть долларов в час, деньги будут выдаваться раз в две недели. Вторая половина субботы и воскресенье — выходные. На ленч отводится час. Когда вы сможете начать?

От удивления Джексон только хлопал глазами. Он-то решил, что сейчас ему покажут на дверь. А эта леди уже вовсю распоряжается, отдает приказы, даже не дождавшись, пока он поставит подпись в формуляре. Дыхание его выровнялось, и стальные нотки в голосе почти исчезли.

— Когда скажете.

— Тогда сразу и начнем, — кивнула Ребекка. — Сегодня нам должны привезти большую партию саженцев. Думаю, Пит будет рад получить помощника. Верно, Пит?

Глаза старика сузились от негодования, но он отлично изучил Ребекку Хилл и понимал, что переубеждать ее — напрасный труд.

— Да, помощь нужна, еще как! Дела-то у нас идут бойко. — Пробормотав это. Пит зорко оглядел своего нового партнера, размышляя, не стоит ли теперь на всякий случай держать при себе пистолет.

— Ну, значит, все улажено, — заключила Ребекка и вскочила на ноги, словно боясь передумать. — Ах да, вам же понадобятся перчатки! Ну, Пит одолжит вам свои. А по дороге в Новый Орлеан у вас будет время потолковать! — Почувствовав, что у Пита эта идея не вызвала особого восторга, Ребекка подмигнула старику: — Если ты по-прежнему собираешься купить что-нибудь на ленч, то я бы не отказалась от здоровенного сандвича с мясом, сыром и помидорами и большой бутылки колы.

— Боже, избавь меня от женских козней! — пробормотал старик.

Ребекка усмехнулась:

— Ты же любишь меня, и сам это знаешь. Ну, поезжайте, а я тут управлюсь сама. Что-то вдруг страшно захотелось есть.

Джексон снова чуть было не улыбнулся. Эта женщина просто очаровательна… кроме тех случаев, когда устраивает кому-нибудь головомойку. Разве можно остаться к ней равнодушным? Но честные женщины — не для него, и с этим надо примириться.

Ребекка отошла к столу — за деньгами для ленча. Почувствовав на себе пристальный взгляд Джексона, она героически попыталась скрыть дрожь. Решение принято, а свое слово Ребекка Хилл держать умела.

Она вручила деньги Питу и заставила себя улыбнуться высокому брюнету:

— Желаю удачи, Джексон. Мы закрываемся в пять, а работать начинаем в восемь утра. Не опаздывайте, ладно?

— Хорошо, мэм, — тихо отозвался он.

— Ребекка, — поправила она и, не оглядываясь, вышла в боковую дверь.

И только на улице ее начало трясти. Опустившись на пенек, Ребекка закрыла лицо руками:

— Боже милосердный, что же я натворила?!

Рабочий день закончился. Рев мотоцикла стих вдали, и Ребекка успокоилась. Он уехал! Теперь нечего бояться и вздрагивать от каждого шороха.

Ей очень нравилось работать с Питом, старым приятелем отца. Хотя они не были родственниками, Ребекка относилась к нему как к самому близкому человеку и поверяла Питу все свои тайны. Раньше он трудился на государственной службе в Новом Орлеане, но несколько лет назад ушел на пенсию. Через пару недель после того, как Ребекка открыла свою оранжерею. Пит явился к ней, умоляя взять его на работу. Он уверял, что безделье для него — верная смерть. С тех пор они были вместе. Их сближало многое: Ребекка любила выращивать цветы, а Пит обожал природу. Но работать бок о бок с Джексоном Рулом — это совсем другое дело.

Ребекке казалось, что ничего общего между ними нет и быть не может. И все же она остро ощущала его присутствие. Стоило Джексону куда-нибудь отойти по делу, как Ребекка начинала оглядываться по сторонам: куда это он запропастился? А едва она начинала забывать о Джексоне, он тут же появлялся невесть откуда и отбирал у нее из рук что-то, по его мнению, слишком для нее тяжелое. А потом терпеливо держал груз, дожидаясь распоряжений, и не сводил с Ребекки холодных синих глаз.

Конечно, один день еще не давал оснований для доверия, но пока Ребекке не в чем было упрекнуть этого темноволосого красавца. Он никогда не уставал, и, похоже, для него вообще не существовало ничего невозможного. Даже Пит ни разу не пожаловался: работал Джексон на славу. И все же старик счел необходимым напомнить Ребекке, что она рискует.

— Такой кусочек тебе не по зубам! — ворчал он, собирая свои вещи перед уходом домой.

Ребекка пожала плечами. Можно подумать, что он сообщил ей нечто новое!

— Ты же знаешь, что твой отец на стенку бы полез, если бы узнал, — добавил Пит.

Ребекка бросила на него сердитый взгляд:

— Ничего, не полезет… если кое-кто не начнет распускать сплетни!

— Речь не о сплетнях, девочка, и ты это знаешь не хуже меня. Твой старик трясется над тобой, как собака над костью. И он не успокоится, пока не узнает все о любом человеке, который окажется рядом с его дочерью.

— Фу ты… только это не совсем так. Его запросто можно обвести вокруг пальца, стоит лишь хорошенько приодеться и похвастать приличным счетом в банке. Припоминаешь? А я тем более не забуду папочке того, что мой последний поклонник, которого он так нахваливал, оказался женатым.

Пит усмехнулся:

— Да, туго тогда пришлось старику, а?

Ребекка кивнула:

— Я люблю папу, но слишком уж он со мной нянчится. Впрочем, не он один.

Пит вспыхнул, но продолжал стоять на своем:

— Ты ведь мне небезразлична, детка. Я не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.

— Господи, Пит! Ты сейчас говоришь точь-в-точь, как мой отец! Я взрослая женщина и вполне могу сама о себе позаботиться. Ладно, поезжай домой. До завтра.

— Я прикачу пораньше… так, на всякий случай, — предупредил старик и направился к своей машине.

— — В этом я нисколько не сомневаюсь! — насмешливо крикнула ему вслед Ребекка.

Оставшись наконец в одиночестве, она отдалась невеселым мыслям. В ее голове вихрем кружились всякие «если» и «может быть». Потом она вздохнула, мысленно отшлепала себя, заперла контору и направилась домой. А жила она неподалеку — прямо за кущей деревьев, что стояли у дороги.

Жить рядом с работой очень удобно. Особую ценность этого Ребекка ощущала по вечерам, когда выдавались тяжелые деньки вроде сегодняшнего. У нее ныла спина и горели ступни. Клиентов было много, и товар шел хорошо, только вот весил многовато. «Сейчас надо залечь в горячую ванну и отмокнуть как следует», — думала Ребекка, идя к своей машине.

Тьма окутала Соланж-стрит. Тяжесть в желудке после плотного ужина и гудевшие ноги чертовски мешали Джексону уснуть. Жалея, что нечего почитать перед сном, он твердо решил завтра исправить это упущение. Джексон с трудом подавлял желание оставить свою тесную каморку и побродить по улицам Нового Орлеана. Ему хотелось как бы утвердиться во вновь обретенной независимости. Но нельзя забывать о главном: о работе… и о Молли.

И Джексон продолжал ворочаться с боку на бок, пытаясь найти положение поудобнее. В результате одеяло и простыня измялись до неприличия. Под окном спальни вовсю шумели любители ночной жизни, а парочка, поселившаяся в соседней комнате, просто доводила его до бешенства. Джексон и сам не знал, что сильнее злит его — смех и шум перебранки, то и дело доносившиеся с улицы, или стоны и вздохи, которые раздавались за стенкой под аккомпанемент скрипящих пружин кровати. Влюбленные коротали ночь, не изменяя старым добрым традициям.

— Сукины дети! — простонал Джексон, мечтая о нежных женщинах с душистыми телами и умелыми руками.

В конце концов он сполз с кровати, не обращая внимания на то, что подушки и сбившиеся в комок простыни свалились на пол, поплелся к окну и раздвинул занавески. А потом, пряча свою наготу, встал в тень и принялся разглядывать проституток. Сбившись в кучку на углу улицы, они усиленно зазывали клиентов. Джексона охватило такое страстное желание, что заныло в паху.

Он вспомнил день своего пятнадцатилетия и одну весьма услужливую немолодую особу, которая жила в соседнем трейлере. Вспомнил и преподнесенные ею уроки. В течение года Джексон был ее прилежным учеником.