Блестящая партия - Маклейн Джулиана. Страница 6

– Вы довольны своим визитом в Лондон, миссис Уилсон?

– Да, ваша светлость, благодарю, – ответила Беатрис, явно довольная тем, что герцог обратился к ней. Голос у нее был резкий и даже немного колючий.

Когда Софи снисходительно посмотрела вниз, на мать, а затем без всякого интереса взглянула на него, Джеймс понял, что вся эта затея с представлением была устроена лишь для того, чтобы удовлетворить тщеславное желание Беатрис представить дочь знаменитому герцогу.

– А где находится ваш дом, ваша светлость? – поинтересовалась Софи. – В какой части страны?

– В Йоркшире, – нехотя ответил Джеймс.

– Я слышала, что природа на севере Англии очень красива.

Герцог ничего не ответил, и в результате возникло неловкое молчание.

– Вы не единственный сын у ваших родителей? – продолжала расспрашивать его Софи.

– Нет.

– Есть еще братья или сестры?

– И те и другие.

– Как приятно. А вы с ними близки? Они приезжают вместе с вами в Лондон?

Уитби откашлялся, как будто собираясь что-то сказать, и герцог догадался, что его друг намерен исправить очередную ошибку американки. Впрочем, самому Джеймсу казалось, что для нее это имеет так же мало значения, как и ее предыдущие оплошности.

– Мисс Уилсон, – наконец тихим голосом заговорил Эдвард Уитби, – наверное, кому-нибудь из нас следует объяснить вам, что личные вопросы, которые можно задавать в вашей стране, здесь рассматриваются как вторжение в частную жизнь другого человека. Я говорю об этом как друг, чтобы уберечь вас от неловкости. Очевидно, раньше вам никто не сообщил об этом...

Граф произнес эти слова достаточно мягко. И хотя Беатрис, похоже, пришла в ужас от сложившейся ситуации, на лице ее дочери не возникло никаких признаков смущения.

– О нет, мне говорили об этом, – Софи раскрыла веер и лениво начала обмахиваться им, – но все равно я весьма благодарна вам за заботу.

Уитби слегка поклонился, что должно было означать: «Всегда рад помочь», а Джеймс с большим трудом удержался, чтобы не расхохотаться и не сказать девушке «браво». Она посмеялась над английским этикетом, и ее это абсолютно не испугало. Наверное, именно поэтому Берти был так очарован ею, ее явный нонконформизм развлекал его, и слава Богу: если бы не его поддержка, будущее американской невесты было бы погублено.

Взглянув на Беатрис, Джеймс увидел, что она побледнела, видимо, считая, что все пропало, и тут же пришел ей на помощь:

– Я весьма разочарован: танцевальная карта вашей дочери уже заполнена. Возможно, в следующий раз я приду пораньше, и тогда...

В глазах Беатрис засветилась надежда.

– Ваша светлость, – заторопилась она, – один танец у нее не занят, я уверена.

Почему-то это не удивило Джеймса, и он приятно улыбнулся:

– Тогда, может быть, вы разрешите занять его?

– О да, конечно! – Беатрис неловко схватила карту, висевшую на руке Софи, и тут же записала его имя, щеки ее раскраснелись. Все было как всегда – тот же жаждущий взгляд, и ничего нового; разве что английские матери обычно лучше скрывали свои чувства, чем эта любвеобильная американская мамаша.

Мисс Уилсон вежливо ответила на его улыбку.

– С нетерпением буду ждать, ваша светлость.

Джеймс быстро взглянул на нее и сразу понял, что она говорит неправду; и тут же неизвестно откуда взявшийся джентльмен схватил Софи за руку и повел в центр зала, где они замерли в ожидании кадрили.

Миссис Уилсон извинилась, отошла к группе беседовавших пожилых леди, и Джеймс остался стоять рядом с Уитби, который тут же начал оправдываться:

– Сам не знаю, как это мне пришло в голову вмешиваться и исправлять ее ошибки...

Джеймс рассмеялся:

– Но признайся, она ничуть не растерялась.

– Да, но я не удивлюсь, если теперь она откажется танцевать со мной. Я поступил как настоящий идиот – хотел произвести на нее хорошее впечатление, и вот на тебе... Но если говорить серьезно, то она в самом деле нарушила этикет, не пожелав сделать реверанс. Если эта американка не хочет быть отторгнутой лондонским обществом, ей так или иначе придется ознакомиться с нашими обычаями и манерами.

– Уверяю тебя, Уитби, она прекрасно их знает. Просто эта девушка позволяет себе делать то, что хочет.

Перед тем как уйти, Джеймс похлопал приятеля по руке и спокойно сказал:

– Желаю тебе удачи, друг мой.

Сам он решил отказаться от идеи жениться на американке, независимо от величины приданого, потому что каким-то непонятным образом за время этой короткой несерьезной беседы она опять вызвала в нем такие ощущения, которые в течение многих лет он намеренно подавлял.

В конце вечера Джеймс столкнулся со своей матерью, которая стояла у двери, где дул небольшой ветерок, и обмахивалась веером. Она явно была чем-то недовольна.

– Ты беседовал с этой американкой...

– Да, лорд Уитби представил мне ее.

– Я видела, как она без всякого стеснения направилась к тебе. – Герцогиня отвела взгляд в сторону и небрежно добавила: – Впрочем, ничего удивительного – эти американки всегда сами себя представляют.

Заложив руки за спину, Джеймс продолжал неподвижно стоять рядом с матерью. Никто из них не торопился продолжить разговор, и они молча наблюдали за танцующими.

– Ты знаешь, дочь лорда Визерби сегодня тоже здесь, – наконец произнесла герцогиня, – отчего бы тебе с ней не поговорить? Она очаровательная малышка. Жаль, что леди Визерби умерла так рано. – Вдовствующая герцогиня прекрасно знала, что навязывать сыну девиц совершенно бесполезно: ему это ужасно не нравилось, и настойчивость в этом вопросе могла принести больше вреда, чем пользы, – вот почему она старалась действовать максимально осторожно. – Посмотри, вот и Лили, – проговорила она, – танцуете бароном. Жаль только, что он такого маленького роста.

Джеймс улыбнулся сестре, когда пара приблизилась к ним; в светлом платье с золотой отделкой Лили выглядела очень изящной и, казалось, получала искреннее удовольствие.

Через несколько минут должен был начаться последний танец, и герцог ожидал его с нетерпением. Ищущим взглядом осмотрев зал, он увидел американку в тот же самый момент, когда она заметила его. Он улыбнулся, немного наклонил голову, и она ответила улыбкой. Тогда он сделал шаг, направляясь к ней, и тут же герцогиня, о существовании которой он совершенно забыл, схватила его за рукав.

– Ты ведь не собираешься танцевать с ней, Джеймс? – взволнованно спросила она, и морщины на ее жестком лице стали еще глубже.

Освободившись от ее руки, герцог сердито произнес:

– Ты забываешься, мама!

Побледнев, герцогиня отошла от него в отчаянии оттого, что не смогла его удержать.

Ее недовольство не оказало на сына никакого влияния, поскольку с тех пор, как он стал взрослым, они оба прекрасно знали, что у нее не было никакой возможности руководить им. Битье в школьной комнате осталось далеко позади, зато теперь у Джеймса не было ни малейшего желания сделать ее счастливой или позволить ей гордиться им.

Отбросив все посторонние мысли, герцог поправил галстук и, не обращая больше внимания на стоявшую возле него пожилую герцогиню, уверенным шагом направился через зал к богатой американке.

Глава 3

Подождав, пока мисс Уилсон поднимет шлейф своего платья, Джеймс положил ей на талию одетую в перчатку руку, а затем грациозно и уверенно повел ее в вальсе под музыку «Голубого Дуная». Он получал удовольствие от танца и был приятно удивлен легкостью, с которой она подчинялась его воле. В танце Софи была почти невесомой, как облако, движущееся от дуновения легкого ветра; от нее исходил аромат цветов, и хотя герцог не знал, каких именно, но аромат напомнил ему о весне, когда он, будучи еще мальчиком, получил разрешение прогуляться по зеленой траве и красивому вереску до заброшенного спокойного озера. Он уже очень давно не вспоминал об этом.

Первые несколько мгновений они танцевали молча, не пытаясь взглянуть в глаза друг друга. Тем не менее, Джеймсу хотелось узнать, какую жизнь она вела раньше, в каком доме жила, где училась. Она уже успела спросить у него о его братьях и сестрах, теперь то же самое он рассчитывал узнать у нее. Есть ли у нее сестры и братья, сколько их? Является ли она старшей? Похожи ли они на нее? И откуда у нее такая красота и уверенность в себе?