Цирк - Маклин Алистер. Страница 12

Глава 4

Большая часть последующих дней прошла в демонтаже невероятно разнообразного оборудования арен, кулис и погрузки его в поезд, растянувшийся почти на полмили.

Для перемещения всех этих массивных и нетранспортабельных вещей: клеток для животных, разборных кабинетов, участков арены, ветхого театрика психологических миниатюр Бруно так, чтобы не потревожить животных, приходилось выполнять невероятное. Даже погрузка продуктов для сотен животных и людей казалась невыполнимой задачей, но тем не менее, последний грузовик с провизией был загружен не позднее чем через час после первого.

Вся операция была проведена с военной точностью.

Цирковой поезд должен был тронуться в десять вечера. В девять доктор Харпер все еще сидел с Адмиралом, изучая два чертежа. В одной руке Адмирал держал свою трубку, в другой — стакан с бренди. На вид он был спокоен, расслаблен и апатичен. То, что он был расслаблен и спокоен, можно было допустись.

— У вас все готово? Охрана, подход, проникновение в здание, проходы и маршрут для отхода на Балтику? — спросил он.

— У меня есть все. Я даже надеюсь, что этот чертов корабль уже там, Харпер свернул чертежи и спрятал их в карман.

— Операцию вы проведете в четверг ночь. Мы будем курсировать вдоль берега с пятницы до следующей пятницы. В запасе целая неделя.

— Восточные немцы, поляки или русские ничего не заподозрят?

— Наверняка ничего.

— А возражать они не будут?

— А что они смогут сделать? С каких это пор Балтийское море стало чьим-то частным водоемом? Конечно, они свяжут присутствие корабля — или кораблей — с прибытием цирка в Крау. Это неизбежно, и тут ничего не поделаешь. Цирк, Цирк... — вздохнул Адмирал. — Будет лучше, если вы достанете груз, Харпер, или мне придется еще до конца года отправиться на пенсию.

— Мне бы этого не хотелось, сэр. Ну и вы лучше чем кто-либо знаете, что главная роль в доставке груза не моя.

— Это я знаю. У вас уже сложилось мнение о последнем новобранце?

— Ничего большего, что бросается в глаза всем, сэр. Он интеллигентный, жестокий, сильный и, кажется, рожден без нервов. Весьма замкнутая личность. Мария утверждает, что его невозможно раскрыть.

— Что? — Адмирал нахмурил брови. — Этот восхитительный ребенок?

Уверен, что если бы она постаралась...

— Я совсем не это имел в виду, сэр...

— Мир, Харпер, мир. Я не собираюсь шутить. В определенные моменты можно попытаться раскрыть душу мужчины. Хотя у нас и нет выбора, но полагаться на незнание при окончательном анализе будет очень затруднительно. Кроме того, он может провалиться. Такая возможность существует, и это будет на моей совести до конца моих дней. Не добавляйте к этой ноше себя.

— Сэр?

— Будьте осторожны, я это имел в виду. Эти бумаги, что вы только что спрятали — надежно, я полагаю. Надеюсь, вы представляете, что будет, если вас схватят с ними?

— Представляю. Я окажусь с перерезанной глоткой и привязанный к надежному грузу в каком-нибудь канале или реке, и только так. Несомненно, вы всегда найдете замену, — заметил Харпер.

— Несомненно! Но дело в том, что в этом случае замену вам придется подыскивать уже не мне, поэтому об этом я не беспокоюсь. Вы достаточно уверены, что у вас хватит времени передать и вызубрить код?

— У вас, сэр, не достает веры в своих подчиненных, — усмехнулся Харпер.

— Последние события заставляют меня усомниться в самом себе, а не то что в других.

Харпер коснулся дна своего саквояжа.

— Этот передатчик размером с почтовую марку. Вы уверены, что услышите меня?

— Мы пользуемся надежным оборудованием. Мы все услышим даже с Луны.

— Когда-нибудь мне захочется побывать и там.

Через шесть часов цирковой поезд выехал с запасных путей, где, несмотря на освещение, было темно, так как лил проливной дождь. После бесконечного маневрирования, лязганья и скрипа колес, часть вагонов и платформ были отцеплены, чтобы затем отправиться на зиму во Флориду.

Основная же часть поезда продолжила свой путь в Нью-Йорк.

В дороге ничего необычного не случилось. Бруно, который неизменно готовил для себя сам, не покидал своего жилища. Дважды его навестили братья, и один раз Харпер, и больше никого.

И до самого прибытия в Нью-Йоркский порт, где стояло грузопассажирское судно, которое должно было доставить их в Геную, выбранную потому, что она была одним из немногих средиземноморских портов, оснащенных оборудованием для выгрузки вагонов и платформ, Бруно не покидал свой салон.

С одной из первых он встретился с Марией. На ней были брюки, штормовка и выглядела она крайне несчастной.

— Мы не очень-то общались, не правда ли?

— Сожалею, но вы знали, где я.

— Мне нечего было вам сказать, — заметила она и добавила:

— А вы знали, где я.

— Телефонные будки были заперты.

— Могли бы меня пригласить. Так как предполагается, что между нами должны возникнуть особые отношения, а я не намерена в открытую охотиться за мужчинами.

— Понимаю, — он улыбнулся, чтобы смягчить последующие слова:

— Вы предпочитаете проделывать это тайком?

— Очень смешно. Очень умно. Вам не стыдно?

— За что?

— За постыдную невнимательность.

— Очень.

— Тогда пригласите меня вечером пообедать.

— Телепатия, Мария, настоящая телепатия.

Она недоверчива взглянула на него и отошла.

По дороге в выбранный Марией маленький итальянский ресторанчик они трижды меняли такси. Когда они уже расположились за столиком, он поинтересовался:

— Разве все это было необходимо? Такси, я имею в виду?

— Не знаю, но таков приказ.

— Почему мы здесь? Вы так по мне соскучились?

— У меня есть для вас инструкция.

— Не ради моих красивых глаз? — она улыбнулась и покачала головой. Он тяжело и печально вздохнул. — Так какие инструкции?

— Я подумала, что вы собираетесь сказать, что я легко могла бы прошептать их где-нибудь в темном углу на пристани.

— Предположение не лишено привлекательности, но не сегодняшней ночью.

— Почему?

— Дождь.

— Что это может значить для романтика?

— А мне нравится здесь. Очень приятный ресторанчик, — он внимательно посмотрел на нее, на ее голубое вельветовое платье, на меховое манто, слишком дорогое для секретарши, на капельки дождя на ее блестящих черных волосах. — Кроме того, я не мог бы любоваться на вас в темноте, а здесь могу. Вы действительно очень красивы. Там какие инструкции?

— Что? — она моментально вспыхнула от этого неожиданного перехода, а затем сжала губы в наигранном гневе. — Завтра в одиннадцать утра мы отчаливаем. Будьте в своей каюте в шесть часов, пожалуйста. В это время к вам зайдет стюард, чтобы обсудить с вами вопросы, связанные с устройством.

Он действительно настоящий стюард, но и еще кое-кто. Он проверит, нет ли в вашей каюте жучков. — Бруно промолчал. — Я вижу, что теперь вы уже не вспоминаете о мелодраме.

Бруно устало заметил:

— Об этом говорить бесполезно. Кому на свете придет в голову подсовывать жучки в мою каюту? Я вне подозрений. Но буду, если Харпер и вы станете продолжать вокруг меня эту идиотскую тайную возню. Зачем искали жучков в кабинете Ринфилда? Зачем послали искать их в моем вагончике?

Зачем вы это повторяете сейчас? Очень много людей знают, что у меня нет их, очень многие знают, что я не тот, за кого себя выдаю или за кого меня выдает цирк. Внимание очень большого числа людей привлекается ко мне, и мне это совсем не нравится.

— Пожалуйста, нет нужды быть, как...

— Разве я не прав? Не надо со мной сюсюкать!

— Послушайте, Бруно, я всего лишь связная. Действительно, брать вас под подозрение нет причин. Но мы имеем и будем иметь дело с чрезвычайно сильной, эффективной и бдительной тайной полицией, которая, конечно, не пропустит ничего мало-мальски подозрительного. Кроме того, необходимая нам информация находится в Крау. Мы едем туда. И они знают, что у вас есть сильная возбудительная причина — месть. Они убили вашу жену...