Сан-Андреас - Маклин Алистер. Страница 8

— Звонили из машинного отделения, сэр. Очередная неполадка. Туда направляется Джемисон с третьим механиком Ральсоном.

Боуэн вытащил трубку и молча стал прикуривать. Он производил впечатление человека, потерявшего дар речи, чего нельзя было сказать о Кеннете, который заметил:

— На этом мостике человек никогда не может закончить своё предложение. Вы пришли к какому-нибудь заключению, сэр? Насколько тяжело наше положение?

— Заключение? Нет, пока не пришёл, хотя определённые предчувствия и подозрения имеются. Неприятные предчувствия. Готов поспорить, что перед рассветом или во время него на нас нападут.

— К счастью, — произнёс Кеннет, — я никогда не спорю. В любом случае я не стал бы заключать пари, противоположное моим собственным заключениям, а они совпадают с вашими, сэр.

— Но мы же госпитальное судно, сэр, — сказал Бейтсман, хотя даже в его голосе не чувствовалось надежды.

Боуэн окинул его угрюмым взглядом.

— Если вас не трогают страдания раненых и умирающих, если вас волнует только хладнокровная и запутанная логика, то тогда мы — военный корабль, хотя и совершенно беззащитный. Ибо что мы делаем? Мы отправляем домой больных и раненых, лечим их и вновь отправляем на фронт или в море для борьбы с немцами. Если же вы подумаете, то поймёте, что нельзя позволить госпитальному судну добраться до родных берегов, потому что это равносильно оказанию помощи противнику. Обер-лейтенант Лемп торпедировал бы нас, даже не задумываясь.

— Какой ещё обер-лейтенант?

— Лемп. Тот самый тип, что послал на дно «Атению», хотя прекрасно знал, что у неё на борту только гражданские лица: пассажиры, мужчины, женщины, дети, которые — и это ему тоже было известно — даже и не думают сражаться против немцев. А «Атения» — это тот случай, что заслуживает большего сострадания, чем мы. Как вы считаете, третий помощник?

— Мне бы хотелось, чтобы вы так не говорили, сэр. — Бейтсман был не просто угрюм, как капитан, но беспросветно мрачен. — Откуда нам известно, а вдруг этот Лемп где-нибудь здесь притаился, может, он сразу же за горизонтом?

— Этого можете не опасаться, — сказал Кеннет. — Обер-лейтенант Лемп давно отошёл к своим праотцам, чему нельзя не радоваться. Но у него, к сожалению, может быть двойник или родственная душа. Как правильно делает выводы капитан, мы живём в беспокойное и ненадёжное время.

Бейтсман обратился к Боуэну:

— Капитан, разрешите попросить старшего помощника заткнуться?

Кеннет широко улыбнулся, но его улыбка мгновенно исчезла, как только зазвонил телефон. Бейтсман потянулся за трубкой, но Боуэн опередил его.

— Это привилегия хозяина, третий помощник. Известия могут оказаться настолько серьёзными, что вы как молодой человек можете их не выдержать.

Он выслушал сообщение, выругался и повесил трубку. Когда он обернулся, на его лице было написано отвращение.

— Чёрт побери! Офицерский туалет.

— Опять Невидимка? — спросил Кеннет.

— А вы как думаете? Санта-Клаус?

— Кстати, логичный выбор, — рассудительно бросил Кеннет. — Очень даже логичный. Где ещё человек может находиться неограниченное время в таком спокойствии, одиночестве и блаженстве, не опасаясь, что ему помешают? Можно даже прочитать главу из любого триллера, как это вошло в привычку у одного нашего молодого офицера, имени которого я называть не буду.

— Третий помощник имеет на это полное право, — заметил Боуэн. — Будьте любезны, заткнитесь.

— Да, сэр. Это звонил Джемисон?

— Да.

— Ну, а теперь с минуты на минуту может позвонить Ральсон.

— Джемисон уже связывался с ним. Матросский гальюн, по левому борту.

На сей раз Кеннету, похоже, нечего было сказать, и на мостике наступило молчание. По вполне понятной причине комментарии, как говорят, в таких случаях излишни. Первым, как и следовало ожидать, нарушил молчание Кеннет.

— Пройдёт ещё несколько минут, и наши бесценные инженеры могут заканчивать работу и не суетиться. Неужели я единственный на этом судне, обративший внимание на то, что светает?

Действительно, занимался рассвет. На юго-востоке чёрное небо, вполне привычное для северных широт, стало серо-чёрным и всё больше бледнело.

Снег совершенно перестал идти, ветер упал до двадцати узлов, и «Сан-Андреас» стало подбрасывать, правда, не очень сильно, на встречных волнах, шедших со стороны северо-запада.

— Сэр, а что, если направить двоих вперёдсмотрящих срочно посмотреть, что делается по каждому борту?

— И что это нам даст? Возможность скорчить рожу противнику?

— Многого это нам не даст. Это факт. Но если кто-то собирается на нас напасть, то это должно произойти сейчас. Это может быть «кондор», летящий на большой высоте. Можно даже увидеть, как он освобождается от бомб, а это даст возможность совершить отклоняющий маневр.

В голосе Кеннета, однако, не было особенного энтузиазма и уверенности.

— А если это подводная лодка, пикирующий или планирующий бомбардировщик, торпедоносец?

— Если мы обнаружим кого-то из них, это даст нам время помолиться. Может, совсем немного времени, но помолиться мы успеем.

— Ну, как хотите, мистер Кеннет.

Кеннет отдал по телефону необходимые распоряжения, и минуты три спустя на мостик поднялись впередсмотрящие в брезентовых накидках с капюшонами, застегнутыми по самые брови, как проинструктировал их Кеннет. Макгиган и Джонс, один — из Южной Ирландии, а другой — из Уэльса, были совсем мальчишками, моложе восемнадцати лет.

Кеннет дал им бинокли и отправил по разные стороны от мостика: Джонса — к левому борту, а Макгигана — к правому. Не успела закрыться дверь с левого борта, как вновь появился Джонс.

— Корабль, сэр! По левому борту, — возбужденно воскликнул он. — Кажется, военный.

— Охолонись, — бросил Кеннет. — Я очень сомневаюсь, что это «Тирпиц».

Лишь несколько человек на борту судна знали о том, что ночью их сопровождал «Андовер». Он вышел на палубу по левому борту и чуть ли не сразу же вернулся на мостик. — Молодец парнишка. Настоящий пастух, — добавил он. — Всего в трёх милях.

— Уже почти рассвело, — сказал капитан Боуэн. — Мы, видимо, ошибались, мистер Кеннет.

В этот момент дверь радиорубки распахнулась, и показалось лицо Спенсера.

— «Андовер», сэр. Передают: «охотник, охотник, один охотник... 045... десять миль... пять тысяч».

— Ну вот, — произнёс Кеннет. — Я знал, что мы правы. Полный ход, сэр?

Боуэн кивнул, и Кеннет отдал необходимые распоряжения машинному отделению.

— Итак, совершаем отклоняющий маневр? — с едва заметной улыбкой произнёс Боуэн. Знание, каким бы неприятным оно ни было, всегда есть знание, поскольку приходит конец неопределённости. — Вы полагаете, это «кондор»?

— Даже не сомневаюсь, сэр. В таких широтах только «кондоры» могут летать в одиночку. — Кеннет открыл дверь по левому борту и бросил взгляд на небо. — Облака довольно прозрачные. Мы увидим появление нашего «друга». Он наверняка зависнет над кормой. Может, нам стоит выйти в бортовой коридор, сэр?

— Подождите минуту, мистер Кеннет. Может быть, две. Надо собирать цветочки, пока можем, или, по крайней мере, сохранять тепло как можно дольше. Если судьба от нас отвернулась, вскоре мы насмерть замерзнем от холода. Мистер Кеннет, ничего в голову вам гениального не пришло?

— Мыслей более чем достаточно, но ни одной дельной.

— Как вы думаете, каким образом удалось «кондору» обнаружить нас?

— Может, подводная лодка? Увидела нас на поверхности и передала сообщение об этом в Альта-фьорд.

— Никаких субмарин здесь нет. Если б появилась хоть одна подводная лодка, эхолокатор «Андовера» давно бы её обнаружил. Ни самолётов, ни надводных кораблей не было. Это точно.

Кеннет, нахмурившись, несколько секунд о чём-то думал, а затем улыбнулся.

— Тогда наш Невидимка, — с уверенностью произнёс он. — Передал сообщение с помощью радио.

— В этом даже не было необходимости. Вполне достаточно небольшого электрического приспособления, которое, вполне возможно, подзаряжалось через нашу основную электрическую систему и постоянно передавало один и тот же сигнал.