Шлюз - Маклин Алистер. Страница 6

— Неужели ни один человек не может себя чувствовать в безопасности в этом Богом забытом городе?

Деккер не говорил, он кричал, но было ясно, что крик не является для него нормальной формой общения.

— Полиция! Вы говорите, вы полиция! Ха! Полиция! Хорошо же вы охраняете честных граждан Амстердама! Я просто сидел у себя на катере и занимался своими делами, когда эти четверо гангстеров...

— Минуточку, — прервал его ван Эффен. — Они были в перчатках?

— В перчатках? -маленький загорелый Деккер устремил на полицейского гневный взгляд. Он смотрел на гостя, не веря своим ушам. — Как? Я — жертва дикого разбоя, а вы думаете о...

— О перчатках.

В голосе ван Эффена было нечто такое, что заставило Деккера, несмотря на весь его гнев, ответить на поставленный вопрос. Казалось, он даже чуть-чуть успокоился.

— Что, перчатки? Забавно! Да, перчатки у них были. Они все были в перчатках.

Ван Эффен повернулся к сержанту в форме полицейского.

— Бернард!

— Да, сэр, я скажу людям, что пришли снимать отпечатки, что они могут идти домой.

— Извините, мистер Деккер! Продолжайте ваш рассказ. Если вам что-нибудь показалось странным или необычным, дайте нам знать.

— Все это было чертовски странно, — мрачно заметил Деккер. — Как я уже сказал, я занимался своими делами вот в этой маленькой каюте, когда меня окликнули с берега. Я вышел на палубу, и высокий мужчина — было уже темно, и лица его не было видно — спросил меня, нельзя ли нанять мое суденышко на ночь. Незнакомец сообщил, что он из кинокомпании и что ему нужно отснять несколько ночных сцен. Этот человек предложил мне тысячу гульденов. Мне показалось странным, что подобное предложение не было сделано заранее, и особенно странно было то, что его сделали на ночь глядя. Я отказался. И тут же у меня на палубе оказались трое мужчин, которые стащили меня судна, затолкали в машину и отвезли домой.

Ван Эффен спросил:

— Вы что, сказали им, куда вас везти?

— Вы что, ненормальный?

И впрямь, глядя на этого рассерженного человечка, было трудно поверить, что он добровольно выдаст кому-нибудь хоть какую-то информацию.

— Значит, эти люди некоторое время следили за вашим передвижением. У вас в последнее время не было ощущения, что вы под наблюдением?

— Что?

— У вас не было ощущения, что за вами следят? Может, вы несколько раз видели одного и того же незнакомца?

— Ну кому может понадобиться следить за торговцем рыбой? Кто, по-вашему, эти люди? Они затолкали меня в дом...

— Вы пытались бежать?

— Вы можете выслушать человека? — с горечью спросил Деккер. — Далеко ли убежишь, если у тебя руки за спиной, да еще в наручниках?

— В наручниках?

— Вы, наверное, думаете, что только полиция использует подобные вещи. Итак, эти злодеи притащили меня в ванную, связали мне ноги веревкой и залепили рот пластырем. Потом замкнули дверь снаружи.

— Вы что же, были совершенно беспомощны?

— Абсолютно.

При этом воспоминании лицо коротышки стало еще более мрачным.

— Мне удалось встать на ноги, но толку от этого не было никакого. В ванной нет окна. Даже если бы оно и было, не знаю, как я смог бы его разбить. К тому же я все равно не мог позвать на помощь — на меня намотали Бог знает сколько пластыря.

Три или четыре часа спустя эти разбойники вернулись и освободили меня. Высокий сказал, что они оставили на кухонном столе полторы тысячи гульденов.

Тысячу за наем катера и пятьсот — на непредвиденные расходы.

— На какие расходы?

— Ну откуда мне знать? — устало сказал Деккер. — Они не объяснили. Просто ушли.

— Вы видели, как они уходили? Видели, что у них за машина, ее номер или что-нибудь еще?

— Я не видел, как эти злодеи уходили. Я не видел их машины и, тем более, ее номера, — сказал Деккер с видом человека, который с трудом сдерживается. — Когда я сказал, что меня освободили, я имел в виду, что незнакомцы отомкнули дверь и сняли наручники. Но мне потребовалось еще пару минут, чтобы снять лейкопластырь, что было чертовски болезненно. Пришлось содрать даже немного кожи и выдрать клок из усов. Потом я поскакал на кухню, чтобы взять нож и разрезать веревки на ногах. Деньги были на месте. Мне бы очень хотелось, чтобы вы внесли их в какой-нибудь полицейский фонд. Мне эти грязные деньги не нужны. Они почти наверняка украдены. К этому времени поблизости уже не было ни этих людей, черт бы их побрал, ни их машины.

Ван Эффен дипломатично посочувствовал.

— Если учесть все, что вам пришлось вынести, то

вы еще довольно спокойны и сдержанны. Вы могли бы

их описать?:

— Одежда самая обычная. Плащи. Это все.

— А их лица?

— На берегу канала и в машине было темно. К тому времени, когда мы добрались сюда, на всех уже были капюшоны. Точнее, на троих. Один оставался на судне.

— В капюшонах, конечно, были прорези? — спросил ван Эффен. Он не был разочарован, потому что ничего другого и не ожидал.

— Скорее, это были круглые дырки.

— Эти люди разговаривали между собой?

— Не сказали ни слова. Говорил только их начальник.

— Как вы узнали, что это был начальник?

— Начальники обычно отдают приказания, не так ли?

— Пожалуй. Вы бы узнали его голос, если бы снова его услышали?

Деккер колебался.

— Не знаю. Думаю, да.

— Так. В голосе этого человека было что-нибудь необычное?

— Да. Ну, он очень забавно говорил по-голландски.

— Забавно?

— Это был не тот голландский язык, на котором говорят голландцы.

— Ломаный голландский?

— Нет. Даже наоборот. Язык был очень хороший. Слишком хороший. Как язык дикторов телевидения или радио.

— Значит, он был слишком точным? Книжным? Может быть, этот человек был иностранцем?

— Да, можно так сказать.

— Как по-вашему, откуда родом мог быть этот человек?

— Тут уж я вам ничем не смогу помочь, лейтенант. Я никогда не выезжал из страны. Я часто слышу, как люди в городе говорят по-английски и по-немецки. Но только не я. Я не говорю на иностранных языках. А иностранные туристы в мой рыбный магазинчик не заглядывают. Я торгую, общаясь по-голландски.

— Большое спасибо. Может быть, то, что вы рассказали, нам поможет. Вы не припомните какие-нибудь подробности об этом начальнике — если он им в самом деле был?

— Он был высоким, очень высоким. — Деккер впервые за весь разговор слегка улыбнулся. — Не нужно быть очень высоким, чтобы казаться выше меня. Но этому человеку я не доставал даже до плеча. Он был сантиметров на десять-двенадцать выше вас. И худой, очень худой. На нем был длинный плащ синего цвета. Но этот плащ висел на нем, как на вешалке.

— Вы сказали, что у капюшонов были отверстия, а не щели. Вы видели глаза высокого мужчины?

— Нет, даже глаз я не видел. На нем были защитные очки. Темные очки от солнца.

— Темные очки? Я же спрашивал вас, не было ли чего-нибудь странного в этих людях. Вам не показалось странным, что этот человек носит защитные очки ночью?

— Странным? Почему я должен считать это странным? Послушайте, лейтенант, холостяки вроде меня проводят много времени у телевизора. А там негодяи всегда носят темные очки. Иначе как бы мы узнали, что они негодяи?

— Верно, верно! — Ван Эффен повернулся к свояку Деккера. — Как я понял, мистер Беккерен, вам повезло и вы избежали общения с этими джентльменами?

— Вчера был день рождения моей жены. Мы были в городе. Праздничный обед и шоу. Ну да, эти злодеи могли украсть мое суденышко в любое время. Я мог и не узнать об этом. Если уж эти люди следили за моим свояком, то могли следить и за мной. В таком случае они знали, что я навещаю свой катер только по выходным.

Ван Эффен повернулся к де Граафу.

— Вы хотели бы осмотреть суда, сэр?

— Вы считаете, что мы можем там что-либо найти?

— Нет. Но, может быть, мы смогли бы понять, что эти люди там делали. Могу поспорить, что они не оста вили никаких следов. Там даже самый упорный полицейский ничего не найдет.