Золотые Ворота - Маклин Алистер. Страница 6

Пассажиры повернулись в креслах, чтобы посмотреть, что происходит. Некоторые из них автоматически схватились за пистолеты. Однако дым мешал что-либо рассмотреть, и было совершенно непонятно, в кого стрелять.

Брэнсон задержал дыхание, быстро кинул одну за другой две газовые бомбы, похожие на гранаты, выскочил из машины и захлопнул за собой дверцу. Оказавшись снаружи, он на всякий случай придержал дверцу за ручку, хотя это было излишне — стоило разок вдохнуть этот газ, как человек тут же терял сознание.

Подождав секунд десять, Питер обошел автобус и присоединился к ван Эффену. Рестон и его напарник быстро сняли комбинезоны, под которыми оказались скромные, отлично сшитые костюмы.

— Все кончено? Так быстро? Господи, как просто! — воскликнул Рестон. — Но если один вдох этого газа так действует на человека, то эти люди, продолжая дышать газом, обязательно погибнут!

Все трое вышли через боковую дверь гаража и заперли ее за собой.

— Через пятнадцать секунд кислород нейтрализует газ. Можешь сейчас войти в автобус, и с тобой ничего не произойдет. Но те, кто уже надышался, раньше чем через час не придут в себя.

Когда они подошли к главному входу в гараж, из такси вышел Дженсен. Четверо мужчин поднялись в автобус Брэнсона. Теперь этой машине предстояло стать замыкающей в президентском кортеже. Ван Эффен повел автобус в сторону Ноб Хила. Брэнсон занялся переключателями на приборной доске.

— Вызываю «Пи два»!

— "Пи два" слушает!

— Как у вас дела?

— Все тихо. Даже слишком тихо, черт побери! Мне это не нравится.

— Как по-твоему, что произошло?

— Не знаю. Мне все время кажется, что сейчас кто-нибудь из военных добивается разрешения пульнуть ракетой.

— Кто может дать подобное разрешение?

— Министр обороны.

— В таком случае им придется связаться с Вашингтоном.

— Зачем же все так усложнять! До Ноб Хила рукой подать!

— О Господи! — воскликнул Брэнсон, вспомнив, что министр обороны занимал в гостинице Марка Хопкинса соседний с президентом номер. Генерал Картленд, советник президента по чрезвычайным делам и председатель комитета начальников штабов, и в самом деле должен был находиться в свите президента.

— Ты понимаешь, что будет, если военные действительно свяжутся с министром обороны?

— Да. Поездку отменят, автобусы вернут в гараж, — Джонсон понимал, что для генерала Карт-ленда безопасность президента — важнее всего. — Подождите минутку! — После некоторого молчания пилот продолжил разговор. — Один из охранников у ворот сейчас разговаривает по телефону. Интересно, что за этим последует?

Брэнсон почувствовал, что вспотел. Он с детства не обращался за помощью к Господу, но сейчас быстро прочел короткую молитву. Вполне возможно, что охранник звонит по какому-нибудь совершенно ничтожному поводу. Или ему позвонил приятель, и они обсуждают сущую ерунду. В противном случае о четверти миллиона долларов, которые он потратил на подготовку этой операции, можно забыть.

— "Пи один"?

— "Пи один" слушает! — Брэнсон почувствовал, что у него застучали зубы.

— Вы не поверите, но башня только что дала нам разрешение на взлет!

Брэнсон не сразу ответил. У него словно гора свалилась с плеч. Он редко вытирал пот со лба, но сейчас не смог удержаться.

— Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается! Как по-вашему, что произошло?

— Должно быть, охранники подтвердили, что документы у нас в порядке.

— Значит, взлетаете?

Двойной ряд сотрудников службы безопасности и шесть футов пространства ограждали дорожку, по которой президенту предстояло пройти к ожидавшему его автобусу. Публика находилась за ограждением в сотне ярдов от отеля. Подобная предосторожность была воспринята почетными гостями из стран Персидского залива с пониманием. У них на родине убийства не были редкостью, и подобные меры стали неотъемлемой частью их жизни. Без усиленного внимания спецслужб эти люди чувствовали бы себя не в своей тарелке, более того его отсутствие они могли расценить как неуважение к своим особам.

Шествие возглавлял президент, задумчиво поглядывавший по сторонам. Казалось, его огорчало, что публика так далеко и ему некому помахать рукой.

Это был высокий, с великолепной седой шевелюрой, представительный мужчина, одетый в коричневый габардиновый костюм, сшитый превосходным портным. У него было лицо патриция, напоминавшее одного из дородных римских императоров. С первого взгляда становилось ясно, что этот человек обречен занять Овальный кабинет, просто рожден, чтобы стать президентом. Возможно, на Капитолийском холме имелись и более могучие умы, но обаянием с президентом никто не мог сравниться. Он был честным человеком, насколько это вообще возможно для политика. Не исключено, что президенту, как мультимиллионеру, было легче следовать принципам морали, чем многим другим на его месте.

Итак, глава государства был умен, обладал чувством юмора, его любили и почитали сограждане. Многие утверждали, что в последние полвека ни один американский президент не пользовался таким расположением простых людей.

В руках у президента, как всегда, была крепкая трость, которую он сохранил после несчастного случая, когда пострадал из-за собственной собаки. Вероятно, президент считал, что трость отвечает его имиджу и делает похожим на Рузвельта. Во всяком случае он уже давно не появлялся без нее на людях.

Президент подошел к автобусу, улыбнулся и предложил пройти внутрь первому, самому почетному из своих гостей, королю, в королевстве которого нефти имелось больше, чем во всех остальных странах вместе взятых. Это был высокий мужчина с внушительной фигурой, одетый в белое платье и черный бурнус. Короля отличали смуглая кожа, орлиный нос и безукоризненно подстриженная седая бородка. Глаза с толстыми верхними веками придавали ему сходство с задумавшимся орлом. Говорили, что это самый богатый человек за всю историю человечества. Подобное богатство могло сделать его обладателя тираном и деспотом, но с королем этого не произошло, хотя в своей стране он имел абсолютную власть и подчинялся только своим собственным законам.

Следом за королем шел принц, который стоял во главе небольшой страны, — по площади она составляла примерно пять процентов владений короля, — но, тем не менее, очень влиятельной. Территория его государства представляла собой бесплодную пустыню, под которой, однако, располагалось огромное море нефти.

Принц был среднего роста, хорошо сложен и не слыл поклонником национальных костюмов. Все в его облике, начиная с остроносых туфель из крокодиловой кожа и кончая ниточкой еле заметных усов, говорило, что перед вами — настоящий щеголь, один из лучших клиентов Севила Роу.

Принц, по натуре экстраверт, был яркой личностью и владельцем бесчисленного множества «кадиллаков». Говорили, что при малейшей неисправности его машина признавалась непригодной и больше не использовалась, что, конечно, являлось слабым утешением для «Дженерал моторе». Принца считали талантливым пилотом и автомобильным гонщиком. Он владел несколькими элитарными ночными клубами и прилагал известные усилия для поддержания своей репутации всемирно известного повесы, однако подобное поведение никого не обманывало. Все знали, что за внешностью щеголя скрывается ум преуспевающего бизнесмена.

За королем и принцем следовали шейхи Иман и Каран, нефтяные министры короля и принца, удивительно похожие друг на друга. Как утверждали злые языки, у шейхов общий дед, что было не так уж невероятно. Оба довольно полные, они носили европейское платье, всегда улыбались, и, что гораздо важнее, были очень умны. Несмотря на поразительное сходство, их никто не мог спутать — Иман носил черную козлиную бородку, а Каран был гладко выбрит.

Следом за министрами шел генерал Картленд в гражданском костюме в тонкую синюю полоску, который не мог скрыть в нем военного. Предстань этот человек перед вами, завернувшись в банное полотенце, вы все равно сразу поймете, что перед вами генерал. Держался Картленд очень прямо, движения его были точны и уверенны, речь лаконична. Его голубые глаза смотрели так властно, что сразу становилось ясно — этот человек не привык дважды повторять свой вопрос.