Пустыня смерти - Макмертри Ларри. Страница 48

Бизоний Горб приехал в лагерь, так и не сняв со своего копья три скальпа. На ноги он надел гамаши, но был по пояс голый, тело и лицо раскрасил красной глиной, по щекам и лбу провел желтые линии. Позади него следовали три молодые толстые индеанки. Может, они и боялись ехать в лагерь бледнолицых, но виду не показывали. Они ехали неспешно, чуть ли не впритык к Бизоньему Горбу, потупив взоры в землю.

Калл подумал, что для военного вождя индейцев одному приехать в лагерь рейнджеров — поступок довольно смелый. Он попытался представить себя приезжающим в лагерь команчей без боевых товарищей, в сопровождении всего лишь парочки шлюх, но, вспомнив о пытках, про которые рассказывал Длинноногий, решил, что нипочем не принял бы подобное приглашение.

— А он нас ни капельки не боится, хотя любой в лагере готов убить его, — заметил Калл. — Про рейнджеров я уж и не говорю.

Бизоний Горб спрыгнул с лошади, его жены тоже слезли и быстро расстелили для него одеяло рядом с тентом полковника. Калеб Кобб предложил ему табаку. Одна из жен взяла понюшку и передала Бизоньему Горбу, тот быстро нюхнул и вернул обратно. Калл подумал, что этот человек должен быть очень сильным, чтобы носить на себе такой огромный горб — массивный хрящ вырос во всю спину и возвышался по самые уши вождя.

Бизоний Горб на толпу рейнджеров внимания не обращал, но не сводил глаз с ирландского волкодава полковника, который внимательно и строго рассматривал индейца. Пес не рычал предостерегающе, но шерсть у него поднялась дыбом.

— Скажи ему, что мы рады принимать его у себя и наплети что-нибудь, какой он великий вождь, — велел Калеб Бес-Дасу.

Бес-Дас повернулся к Бизоньему Горбу и произнес пять-шесть слов. Тот не отрывал взгляда от собаки и ничего не отвечал.

— Уж слишком коротенький комплимент, — заметил Калеб. — Скажи ему, что он сильнее бизона и мудрее медведя. Скажи, что у мексиканцев кровь стынет в жилах, лишь только они услышат его имя. Ну а нам нужно кое-что разведать здесь — от нас этого ждут.

Опять Бес-Дас кое-как перевел, но Бизоний Горб, похоже, не обращал на его слова ни малейшего внимания. Он показывал на Сэма, стоящего у котлов с варевом, а в сторону Калеба Кобба не сделал ни единого жеста Две его толстые молодые жены, подхватив деревянные миски, направились к Сэму, и тот навалил им туда подливку из сладкого мяса и положил в другую миску крупные куски печенки.

Гас подумал, что красная глина и желтая раскраска придают индейцу устрашающий вид. Калл же внимательно наблюдал за всем происходящим, удивляясь при этом, что, когда поблизости оказывается дикий индеец, сама атмосфера как бы изменяется. Он решил, что такое явление имеет место потому, что только индейцам ведомы правила, определяющие такие изменения — если только подобные правила существуют на самом деле.

Сначала все решили, что Бизоний Горб станет принимать пищу стоя, не обращая внимания на Калеба Кобба. Калеб встревожился — он решил было, что его оскорбляют на глазах его же подчиненных. Но вот Бизоний Горб понюхал пищу и жестами что-то приказал своим женам — те взяли еще две миски, подошли к Сэму, наложили в них еды и поднесли Калебу.

После этого Бизоний Горб в первый раз посмотрел на Калеба и поднял свою миску. Затем он уселся на одеяло и передал обе миски своим молодым женам, а те стали по очереди кормить его, запихивая печенку пальцами ему в рот.

— Если бы я нашел такую женщину, которая своими руками кормила меня печенкой с подливкой из сладкого мяса, то, думаю, я с ходу женился бы на ней, — произнес Калеб. — Переводи, что я сказал этому подонку.

При слове «подонок» Бизоний Горб слегка приподнял голову. До Калеба слишком поздно дошло, что этот команч, пожалуй, немного знает английский и понимает отдельные слова — в конце концов в его руках перебывало немало пленников, говорящих на английском языке.

Бес-Дас стал подробно и долго переводить сказанное на язык команчей, но если его слова как-то и воспринимались Бизоньим Горбом, он ничем не выдал своего к этому отношения. Молодые жены продолжали кормить его бизоньей печенкой с подливкой из сладкого мяса. В лагере воцарилась могильная тишина. Те, кто только что проклинали вождя индейцев, теперь стояли поблизости и молча глазели на него. Несколько рейнджеров, которые были готовы убить его даже с риском быть повешенными, ничем ему не угрожали. Калл и Гас застыли, как вкопанные, и смотрели на Бизоньего Горба, а тот, не обращая ни на кого внимания, усердно поглощал пищу. Калеб Кобб положил себе пару кусков печенки, но, похоже, потерял свой обычно зверский аппетит.

Бизоний Горб не обращал особого внимания на окружающих, но вдруг он заметил стоящую рядом с Чадрашом Матильду Робертс и сразу заметно изменился. Он пристально поглядел на Матильду, а потом повернулся к Бес-Дасу и что-то долго говорил ему. Бес-Дас тоже взглянул на Матильду и помотал головой, но Бизоний Горб стал опять повторять свои слова.

— Что, Матти пришлась ему по душе, так надо понимать? — спросил Калеб Кобб.

— Да, он хочет взять ее в жены, — подтвердил Бес-Дас. — Он ее уже видел прежде. Он назвал ее Женщина-Любяшая-Черепах.

— Сперва он захотел ружье, теперь потребовалась жена, — заметил Калеб. — А как там команчи зовут на своем языке Чадраша?

— Они называют его Медвежий Хвост, — ответил Бес-Дас.

— Так скажи великому вождю, что Матильда — жена Медвежьего Хвоста, — сказал Калеб. — Ее нельзя брать замуж, пока она не разведется.

Бес-Дас стал переводить Бизоньему Горбу, который, похоже, сильно удивился, услышав ответ.

Он опять произнес пространную речь, но на сей раз в ироническом тоне, чем немало смутил Бес-Даса, как заметил Калл.

— О чем же идет речь? — нетерпеливо спросил Калеб.

— Он говорит, что Медвежий Хвост слишком стар для такой крупной женщины, — стал объяснять Бес-Дас. — Он говорит, что взамен он отдаст молодую лошадь.

Ни Матильда, ни Чадраш не двигались с места и не говорили ни слова.

— Скажи ему, что мы не можем принять его предложение — не в наших обычаях менять людей на лошадей, — сказал Калеб. — Фолконер, тащи сюда свое великолепное ружье.

Капитан Фолконер удивился.

— Зачем? — спросил он.

Оставив свое предложение об обмене, Бизоний Горб затараторил снова. На этот раз он говорил еще дольше, во время речи не спуская глаз с Чадраша. Закончив говорить, он взял миску с соусом из сладкого мяса и залпом осушил ее.

— Что он сказал на этот раз? — спросил Калеб. — Вроде, чувствовался враждебный тон.

— Он сказал, что снимет с Медвежьего Хвоста скальп, если он перейдет через реку Канейдиан, — перевел Бес-Дас. — А потом он возьмет в жены эту женщину и сохранит коня.

— Давай, дуй за ружьем, Билли, обед заканчивается, — напомнил Калеб мягким, спокойным тоном.

— Как же так, это мое ружье, — запротестовал капитан Фолконер.

— Беги, неси, Билл. Нужен хороший подарок, а у нас в лагере единственный достойный вождя подарок — твое ружье, — пояснил Калеб. — Торопись. Я куплю тебе не хуже, как только доберемся до Санта-Фе.

Капитан Фолконер заартачился. Спортивное ружье фирмы «Холланд энд Холланд» было у него самой лучшей и ценной вещью. Он выписал его из Лондона по специальному заказу и дожидался два года, пока его, наконец, прислали. Он хранил ружье в футляре вишневого дерева. Одна из причин, почему он отправился в экспедицию, заключалась в том, что ему хотелось опробовать ружье на охоте в прериях — на бизонов, лосей, оленей и, может, на медведя-гризли. Ружье обошлось ему в полугодовое жалованье, он думал не расставаться с ним всю жизнь. Не мог он смириться с мыслью, что ружье следует передать в руки дикого индейца с раскрашенной мордой, и так прямо и сказал:

— Не отдам я ружье. Дайте ему мушкет. Он и того не стоит.

— Чего он стоит — мне решать, капитан, — вспылил Калеб Кобб.

Он все время сидел, а тут встал, поднялся и Бизоний Горб.

— Я не сделаю этого, полковник — уж лучше подам в отставку, — твердо заявил капитан Фолконер.