Что я без тебя... - Макнот Джудит. Страница 41

— Что вы имеете в виду?

— Мы с мужем ни разу не видели, чтобы Стивен смотрел на какую-нибудь женщину с такой нежностью и теплотой, как на вас. Он весь прямо-таки светится.

Считая свою миссию выполненной, Уитни подошла к софе за ридикюлем. Поднялась и Шерри.

— Вы были очень добры, ваша светлость, — сказала она вполне искренне.

— Пожалуйста, зовите меня Уитни, — попросила герцогиня, беря ридикюль, и, улыбнувшись, добавила:

— И ради Бога, не говорите, что я добрая, иначе мне придется признаться в собственном эгоизме. Ведь я просто мечтаю, чтобы вы стали членом нашей семьи.

— В чем же ваш эгоизм?

Повернувшись к Шерри, герцогиня ласково ответила:

— Думаю, впервые у меня появился счастливый шанс обзавестись такой замечательной сестренкой, как вы!

Шерри была просто потрясена и этими словами, и ласковой улыбкой Уитни. Ее отчужденность и подозрительность исчезли без следа.

Обе улыбнулись, крепко пожав друг другу руки, и долго их не разнимали. А потом обнялись. Шерри уже не помнила, кто первый раскрыл объятия, ей казалось, что она, но это не имело никакого значения. Столь неожиданное проявление дружеских чувств вызвало у женщин робкую улыбку. Ведь они были едва знакомы и по крайней мере еще год должны были бы называть друг друга «мисс Ланкастер»и «ваша светлость». Герцогиня с минуту молча стояла, слегка улыбаясь и качая головой, скорее растерянная, чем радостная.

— Вы очень, очень мне нравитесь, — просто сказала она и, взмахнув модной юбкой вишневого цвета, исчезла за дверью.

Но через минуту снова заглянула в комнату.

— Кстати, матери Стивена вы тоже по душе, — сказала она с улыбкой. — Мы еще увидимся. За ужином.

— Это чудесно! Уитни кивнула.

— Сейчас спущусь вниз и постараюсь убедить Стивена, что идея вместе поужинать его, а не наша.

Шерри прошла к окну, выходящему на Аппер-Брук-стрит, и, скрестив на груди руки, стала рассеянно смотреть, как выходили из карет и прогуливались по улице модно одетые мужчины и женщины, наслаждавшиеся замечательным вечером.

Она прокручивала в голове все, что услышала от герцогини, стараясь осмыслить каждый факт и взглянуть на графа другими глазами. Она представляла себе, как он страдал, узнав, что нужен был не он сам, а его титул и богатства. Он не терпел притворства и лести, а значит, был чужд хвастовства и тщеславия.

Он хранил верность и постоянство и не отказал в дружбе любимой женщине даже после того, как она вышла замуж за другого. Он рисковал собственной жизнью во время дуэли… разве это не верх благородства?

А эта Эмили Лэтроп использовала его, обманула и предала. И теперь он хочет быть уверенным, что не совершит больше ошибки при выборе жены. Это вполне естественно.

Рассеянно потирая плечи, Шерри наблюдала за экипажем с высокими козлами, который мчался по улице, распугивая прохожих, и размышляла о том, как Стивен отомстил женщине, которую когда-то любил.

Да, он был чужд хвастовства и тщеславия…

Но он не прощал обид.

Она медленно подошла к столику, взяла утреннюю газету и стала машинально листать, стараясь не думать об одной горькой для нее истине: ей ни разу не пришлось убедиться в том, что он питал к ней хоть какие-нибудь чувства.

Он с удовольствием ее целовал, но инстинкт подсказывал ей, что это еще не признак любви. Иногда ему нравилось с ней общаться и всегда — смеяться и шутить.

Хоть бы к ней поскорее вернулась память! Тогда все стало бы ясно.

Не зная, куда девать себя от волнения, она зачем-то подобрала с ковра листок бумаги, не переставая думать о том, как вести себя теперь с графом. Гордость не позволяла Шерри проявлять повышенный интерес к его ужасному плану, о котором он ей сообщил утром. Она не может допустить, чтобы граф снова обидел ее.

Она будет вести себя непринужденно, насколько это возможно, но так, чтобы он держался от нее на почтительном расстоянии.

Она больше не потеряет контроль над собой, постарается забыть его ласковые руки, его жадные губы… его пальцы, которые зарываются в ее пышные волосы, его объятия. И… его ослепительную улыбку на загорелом лице, небрежную, завораживающую, от которой сладко замирает сердце, и морщинки в углах темно-голубых глаз, когда эта улыбка играет на его губах…

Исполненная презрения к самой себе за то, что вопреки собственной воле снова погрузилась в воспоминания о ласках Стивена, Шерри села за столик и постаралась сосредоточить внимание на газете.

«Он любит Эмили Лэтроп»!

В полном расстройстве чувств Шерри зажмурилась, словно могла изгнать образ Стивена, стоявший перед глазами. «Он безумно любит Эмили Лэтроп!»— эта мысль причиняла Шерри невыносимую боль, но она ничего не могла сделать, как ни старалась, сколько ни ругала себя за глупость, потому что сама полюбила Стивена.

Глава 27

У Шеридан все еще голова шла кругом от обрушившегося на нее известия, когда ей сообщили, что внизу ее ждут доктор Уайткомб и ее будущая компаньонка.

Шерри так хотелось еще немного поразмыслить над тем, что ей довелось узнать сегодня, к тому же ей совершенно не улыбалась перспектива постоянно находиться под бдительным оком какой-то бездушной пуританки, однако не идти она не могла, и когда появилась в гостиной, доктор Уайткомб порхал вокруг сидевшей на софе пожилой леди с розовыми щечками и серебристыми волосами, аккуратно заправленными под белую шапочку, похожей скорее на пухлую фарфоровую куклу, чем на солдата в юбке со зловещим лицом, как представляла себе Шерри. Когда она вошла, леди дремала, уронив голову на грудь.

— Это мисс Чарити Торнтон, — шепнул доктор Уайткомб, как только девушка подошла к нему. — Старая дева, сестра герцога Стэнхоупа.

Представив себе, что отныне эта маленькая дремлющая старушка будет ее опекать, Шерри про себя усмехнулась и тоже шепотом сказала:

— Очень любезно с ее стороны согласиться приехать сюда и взять меня под свою опеку.

— Она пришла в восторг, когда мы попросили ее об этом.

— Да, — попыталась пошутить Шерри, глядя на сладко спящую леди, — нет никаких сомнений, что она вне себя от радости.

Девушка не видела Стивена, который в это время стоял, опершись о резной столик атласного дерева, с улыбкой наблюдая за происходившим.

— Ее хотела сопровождать младшая сестра Гортензия, — тихо продолжал доктор, — но они без конца спорят, даже о том, кто из них старше, а мне не хотелось нарушать ваш покой.

— Сколько же лет ее младшей сестре?

— Шестьдесят восемь.

— Понятно. — Покусывая губу, чтобы не рассмеяться, Шерри шепнула:

— Как вы думаете, может, нам ее разбудить? Оставаясь на своем месте, Стивен вмешался в разговор:

— Или разбудить, или похоронить прямо на софе. Шерри вся сжалась, увидев графа, а мисс Чарити, вздрогнув, проснулась, словно кто-то выстрелил из пушки над самым ее ухом.

— Боже мой, Хью! — с укоризной воскликнула она. — Почему ты меня не разбудил? — Она взглянула на Шерри и улыбаясь протянула ей руку. — Я так рада помочь вам, моя дорогая. Доктор Уайткомб сказал, что вы поправляетесь после травмы и что вам нужна компаньонка с незапятнанной репутацией, пока вы находитесь здесь, в доме Лэнгфорда. — На ее гладком лбу появилась морщинка. — Никак не могу вспомнить, что за травма у вас была.

— Травма головы, — подсказала Шерри.

— Ах да. — И она уставилась своими ясными голубыми глазами на девушку. — Но мне кажется, вы уже выздоровели. Тут в разговор вмешался доктор Уайткомб:

— Рана зажила, но осложнение еще не прошло. Память к мисс Ланкастер пока не вернулась. У мисс Чарити вытянулось лицо.

— Бедное дитя. Вы знаете, кто он?

— Да.

— А кто я?

— Тоже знаю.

— Тогда скажите!

Шерри отвела глаза, чтобы не рассмеяться, и встретилась взглядом с графом, который улыбался и подмигивал ей. Однако Шерри почла за лучшее не обращать на него внимания, пока не разберется в своих чувствах, и вновь повернулась к дуэнье.