Королевство грез - Макнот Джудит. Страница 53

— Я говорю об аббатисе из Ландаггена, прибывшей в замок вчера вечером во время празднества в сопровождении небольшой собственной армии, и вы это отлично знаете, черт побери, — отрывисто говорил он, занося кулак и властно колотя в тяжелую дубовую дверь. — Их задержал дождь, вот почему ваш благочестивый брат Бенедикт вынужден был притвориться больным, чтобы отложить церемонию.

Негодование сковало грудь Дженни, она обернулась к нему, гневно сверкая глазами:

— Во-первых, я в жизни не слышала ни о Ландаггене, ни о тамошнем аббатстве. Во-вторых, какая разница, приехала аббатиса или нет? А теперь, — напыщенно проговорила она, — скажите мне вот что: если я правильно понимаю, вы вытащили меня из постели, спустили по стене замка, протащили в грозу через всю Шотландию и привезли сюда потому, что не желаете отложить ни на один день женитьбу на мне?

Дерзкий взгляд ощупал ее обнаженную мокрую грудь, и Дженни мысленно съежилась от презрения, сквозившего в этом взгляде.

— Вы не правильно понимаете, — колко ответил он. — Только угроза смерти вкупе с угрозой разорения заставила меня согласиться вас взять.

Размахнувшись, он с нетерпением грохнул в дубовую створку, которая распахнулась, явив вежливый лик удивленного монаха. Оставив его на какой-то момент без внимания, Ройс уничижительно глянул на свою будущую жену:

— Мы здесь потому, что два короля приказали нам со всей поспешностью пожениться, моя милочка, именно это мы и собираемся сделать. Ради вас не стоит начинать войну. Мы здесь также и потому, что перспектива лишиться головы оскорбляет мои чувства. Но самое главное, мы здесь потому, что я ощущаю непреодолимое искушение расстроить планы вашего батюшки на мой счет.

— Вы с ума сошли! — крикнула она, тяжело дыша. — И — вы — дьявол!

— А вы, дорогая моя, — невозмутимо отвечал Ройс, — сучка. — С сим он повернулся к ужаснувшемуся монаху и не колеблясь объявил:

— Мы с этой леди желаем обвенчаться.

Выражение комического недоверия расплылось на благочестивой физиономии монаха, одетого в белую рясу и черный плащ доминиканца. Он сделал шаг назад, больше от ошеломления, чем из вежливости, позволив им войти в объятый тишиной монастырь, и изрек:

— Я… я, должно быть, ослышался, милорд…

— Нет, не ослышались, — возразил Ройс, врываясь и волоча за собой подхваченную под локоть Дженни. Он остановился, внимательно осмотрел чудесные витражи в высоких окнах, потом опустил глаза на оцепеневшего монаха, нетерпеливо насупился и буркнул:

— Ну?

Оправившись от первоначального изумления, монах, которому было на вид лет двадцать пять, обратился к Дженнифер и спокойно проговорил:

— Я — брат Грегори, дитя мое. Не потрудитесь ли объяснить, что сие означает?

Дженни, памятуя про святость места, в котором она очутилась, понизила голос до более подобающего, нежели властный баритон Ройса, и почтительно с дрожью молвила:

— Брат Грегори, помогите мне. Этот человек похитил меня из дома. Я — леди Дженнифер Меррик, а мой отец…

— Предатель, коварный ублюдок, — перебил Ройс, больно впиваясь пальцами в руку Дженни, предупреждая ее, чтоб молчала, под угрозою переломать кости.

— Я… я понял, — заверил брат Грегори с великолепным самообладанием. Подняв брови, он вопросительно взглянул на Ройса. — Теперь, когда мы установили личность леди, а также отметили предполагаемые темные обстоятельства, окружающие появление на свет ее родителя, не будет ли чересчур самонадеянно с моей стороны поинтересоваться вашей личностью, милорд? Ежели да, я, возможно, рискну высказать догадку…

При взгляде на невозмутимого молодого монаха, который не проявлял перед ним ни малейшего страха, Ройс сменил гнев на невольное уважение.

— Я… — начал он, но его оборвала рассерженная Дженни:

— Он — Черный Волк! Бич Шотландии! Скотина и сумасшедший!

Брат Грегори округлил глаза, но сохранил внешнее спокойствие. Кивнув, он уточнил:

— Герцог Клеймор.

— Ну раз мы все должным образом представлены, — отрывисто сказал Ройс монаху, — проговорите что следует, и покончим с этим.

С чрезвычайным достоинством брат Грегори отвечал;

— Как правило, для сего требуются определенные формальности. Однако из того, что я слышал здесь, в монастыре, и повсюду, явствует, что церковь и король Иаков уже санкционировали данный брак. Препятствий, стало быть, не имеется. — Дженни упала духом, но вновь воспарила безумно, ибо он, оглянувшись на нее, заметил:

— Только мне кажется, дитя мое, что вы не желаете выходить замуж за этого человека. Я прав?

— Да! — крикнула Дженни.

Мгновение поколебавшись, чтобы набраться храбрости, молодой монах медленно повернулся к могучему неумолимому мужчине, стоящему рядом с нею, и молвил:

— Милорд Уэстморленд… Ваша светлость… Я не могу совершить брачный обряд без согласия…

Он в замешательстве смолк, а герцог Клеймор в насмешливом молчании продолжал созерцать его, словно спокойно ждал, когда брат Грегори вспомнит кое-что, не оставляющее ему выбора, кроме как выполнить требуемое.

Начиная наконец пугаться, монах вспомнил то, о чем ему следовало подумать в первую очередь, и опять оглянулся на Дженнифер.

— Леди Дженнифер, — мягко сказал он, — не хочу оскорблять вас, напоминая, возможно, об унизительнейших обстоятельствах, но… всем известно, что вы пребывали… с этим мужчиною несколько недель и что он… с вами…

— Не по моей воле! — тихо вскрикнула Дженни, вновь охваченная стыдом и чувством вины.

— Я знаю, — ласково утешил брат Грегори. — Однако, прежде чем откажусь совершить обряд, должен спросить… вы уверены, что не понесли в результате… э-э-э… проведенного в заложницах времени? Ежели не уверены, то должны разрешить мне заключить брак ради спасения будущего ребенка. Это необходимо.

Лицо Дженни залилось алым румянцем во время этой позорной дискуссии, и ненависть к Ройсу Уэстморленду достигла угрожающих масштабов.

— Нет, — прохрипела она. — Никакой вероятности.

— В таком случае, — заключил брат Грегори, отважно адресуясь к герцогу, — вы должны понимать, что я не могу…

— Я вас прекрасно понимаю, — вкрадчивым придворным тоном проговорил Ройс, больно стискивая руку Дженни. — Если вы нас извините, мы вернемся примерно через четверть часа, и тогда уж вы нас обвенчаете.

Паника нахлынула на Дженни, она приросла к полу и уставилась на него:

— Куда вы меня тащите?

— В лачужку, которую я приметил прямо за монастырем, — объяснил он с нерушимым спокойствием.

— Зачем? — завопила она звонким от страха голосом, пытаясь выдернуть руку.

— Чтобы сделать наш брак необходимым. Дженни ничуть не сомневалась, что Ройс Уэстморленд может, нисколько не задумываясь, утащить ее в лачугу, овладеть ею, потом приволочь обратно, и монаху ничего не останется, кроме как обвенчать их. Надежда на спасение умерла вместе с сопротивлением, и девушка сгорбилась от поражения и стыда.

— Я вас ненавижу, — провозгласила она с убийственным чувством собственного достоинства.

— Великолепная основа для великолепного брака, — саркастически подытожил Ройс. Повернувшись к монаху, он коротко приказал:

— Давайте. Мы тут уже потеряли чересчур много времени.

Через несколько минут, навечно обреченная на нечестивый брак, основанный на ненависти вместо привязанности и любви, Дженни была выволочена из монастыря и закинута на коня Ройса. Вместо того чтобы сесть на запасную лошадь, Ройс отвернулся и что-то быстро велел кивнувшему Арику. Дженни не слышала, какой приказ отдал он гиганту, но видела, как тот повернулся и целенаправленно зашагал к монастырю.

— Зачем он туда пошел?! — воскликнула Дженни, вспоминая, как брат Грегори упомянул, что сегодня он в монастыре один. — Он ничем вам не угрожает. Он сам сказал, что лишь по дороге остановился здесь.

— Заткнитесь, — бросил Ройс и взобрался в седло позади нее.

Следующий час пронесся будто в тумане, отсчитанный лишь толчками седла в ягодицы Дженни во время галопа по раскисшей дороге. Приблизившись к развилке, Ройс вдруг выпрямился на своем скакуне среди деревьев и остановился, как бы ожидая чего-то. Прошло несколько минут, потом еще. Дженни вглядывалась вдаль, недоумевая, чего они ждут. И наконец увидела. Арик держал вытянутой рукой поводья бегущей с ним рядом запасной лошади. А на спине ее, точно впервые севший верхом, подпрыгивал и колыхался вцепившийся в луку седла так, будто от этого зависела его жизнь… брат Грегори.