Ночные шорохи - Макнот Джудит. Страница 44

— Вы довольны вечеринкой? — спросил он, притягивая ее к себе и начиная двигаться в такт знакомой мелодии «Кто-нибудь, присмотрите за мной».

— Очень, — тихо призналась она, пытаясь не замечать, как прижимаются его ноги к ее ногам, как крепка его рука и как неотразимо действуют на нее его слова. — Не знаю как и благодарить вас.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал он, многозначительно глядя на нее из-под полуприкрытых тяжелых век. Слоан отчаянно пыталась найти остроумный ответ.

— Видимо придется давать вам уроки самообороны. Губы Ноя дернулись в полуулыбке:

— Считаете, они мне понадобятся?

— Возможно. Я крепкий орешек. Куда крепче, чем выгляжу!

— Я тоже.

Во рту у Слоан пересохло.

Она была настолько сбита с толку, так ошарашена тем, что происходит с ней, что почти не замечала, как легко скользит вместе с Ноем, как идеально подстраиваются друг к другу их тела. Она твердила себе, что ступила на опасный путь и лучше, пока не поздно, остановиться, но когда рука Ноя скользнула по ее спине, она забыла обо всем и припала к мужской груди. Нет, не стоит обольщаться, это всего лишь танец, и Ной, вероятно, не придает ему особенного значения.

Но Слоан ошибалась. Ной прекрасно знал, что делал, и уже обдумывал следующие шаги, любуясь сверкавшим в свете факелов расплавленным золотом волос. Она пахла полевыми цветами, и танцевать с ней — все равно что танцевать с облачком.

Едва музыка стихла, Слоан чуть отступила, и Ной смотрел и не мог наглядеться на нежный овал лица с изящно очерченным прямым носом и большими глазами.

— Когда псе закончится, я отвезу Кортни и отца домой и вернусь. Буду ждать на берегу.

— З-зачем? — пробормотала Слоан.

— Там и придумаем причину, — насмешливо сообщил он.

Его «причины» были кристально ясны Слоан. Но сумеет ли она устоять?

Парис и Пол танцевали вместе, и когда пары сблизились, Пол предложил сестрам обменяться партнерами.

— Ной, — неожиданно проговорила Слоан, — было бы чудесно, если бы после танца с Парис вы пригласили Кортни.

— Кортни? — ошеломленно повторил он, словно сама мысль о таком поступке никогда не приходила ему в голову. Представив сестру в ее тяжелых башмаках. Ной внутренне содрогнулся, но послушно кивнул:

— Обязательно!

И, верный своему слову, после танца с Парис отыскал Кортни. Втайне надеясь на отказ, Ной объявил:

— Мисс Мейтленд, хотите потанцевать?

— С тобой? — охнула она.

— Нет, с официантом, — усмехнулся Ной, но Кортни уже нагнулась и принялась расшнуровывать ботинки. Перед тем как снять второй, девочка, поколебавшись, спросила:

— Ты это серьезно?

Ной почувствовал угрызения совести. Только сейчас он понял, как сестре хотелось, чтобы ее пригласили.

— Разумеется.

Он и не представлял, что Кортни так прекрасно чувствует музыку!

— Где это ты научилась так танцевать? Кортни закрыла глаза.

— У девушек это врожденное. Кстати, ты пытаешься затащить Слоан в постель.

— Не суй нос куда не просят!

— Сделай мне одолжение, оставь ее в покое, рано или поздно ты бросишь ее, как остальных, только в отличие от них Слоан будет страдать, и больше мы ее не увидим. Никогда. Слоан — прекрасный человек, и мне хотелось бы иметь такого друга.

Ной смотрел в поднятое к нему серьезное личико и со стыдом вспоминал о благородстве и щедрости духа Слоан, нашедшей время позаботиться о заброшенной девочке. Каково должно быть сострадание к людям, если посреди шумного вечера, под постоянным огнем пристальных взглядов и пересудов она думала не о себе, а о Кортни!

— Слоан уже твой друг, — уверенно заключил он, закружив сестру.

Весь остаток вечера Ной то и дело поглядывал на часы. Минуты тянулись бесконечно долго. Он старался держаться неподалеку от Слоан и всячески вовлекать ее в беседы с приятелями, но казалось, все мужчины сегодня хотели танцевать только с ней. Правда, Ной еще пару раз пригласил Кортни.

Глава 27

Слоан вместе с отцом и сестрой стояли на крыльце, провожая засидевшихся гостей — супружескую пару, давних друзей семьи, рассуждавших с хозяином о политике еще добрых два часа после ухода остальных, включая Ноя. Эдит давно удалилась к себе, а Пол, очевидно сообразивший, что от сенатора Термонда Мида и его супруги не так-то просто будет отделаться, тайком улизнул с полчаса назад.

— Доброй ночи, Слоан, — пожелала миссис Мид. — Рада была познакомиться. Обязательно попробую испечь пирог с лаймом по вашему рецепту. Должно быть, необыкновенно вкусно.

Улыбнувшись девушке, жена сенатора чуть подалась вперед и приложилась щекой к щеке Парис — жест, который, как поняла Слоан, заменял поцелуй богатым обитателям фешенебельного курорта.

— Противная девчонка, — шутливо попеняла она. — Поверить не могу, что ты так долго ухитрялась скрывать от всех свой талант! Не признайся Слоан, во всеуслышание, что это ты моделировала ее платье, так и продолжала бы нас дурачить! Я слышала, как Салли Линкли просила тебя показать эскизы, но я просто должна увидеть их первой! По справедливости говоря, я имею на это полное право, поскольку знаю тебя едва ли не с пеленок!

Но тут вперед выступил сенатор Мид, довольно официально попрощался с девушками, а когда дошла очередь до Картера, с энтузиазмом потряс его руку.

— Тебе несказанно повезло, дружище! Такие красавицы дочери! Парис всегда была выше всех похвал, но и Слоан всякий отец может гордиться! Она нас покорила!

— Знаю, — кивнул Картер. — Ты прав, я настоящий счастливчик!

Закрыв дверь, он с сияющим видом обернулся к дочерям.

— Слоан, не могу передать, как ты меня порадовала! — чистосердечно признался он. По всей видимости, в этот момент отношение Картера к младшей дочери действительно изменилось: не потому, что он воспылал к ней родительской любовью — он вообще не был способен на это, — просто восторг приятелей и знакомых льстил его самолюбию и выставлял в выгодном свете перед окружающими. К своему удивлению, Слоан обнаружила, что многие его друзья — весьма симпатичные люди. Как жаль, что того же нельзя сказать о Картере!

— Спасибо, — вежливо поблагодарила дочь, скрыв презрительную усмешку.

Картер стал медленно подниматься по ступенькам, а Слоан поспешно взглянула на старинные напольные часы и тихо охнула. Господи, она и не подозревала, что уже так поздно! Ной, разумеется, не стал ее дожидаться. Судьба в облике сенатора Мида сочла нужным вмешаться и уберечь ее от ужасной глупости. Слоан следовало бы порадоваться, но вместо этого на душе отчего-то стало пусто и тоскливо.

Однако Парис ничего не заметила. Да и что ей до переживаний сестры!

Порывисто обняв Слоан, она прошептала:

— Ты была неотразима! Настоящий фурор! Все только и твердили о том, как ты прелестна, очаровательна, остроумна… Словом, полный успех. Поэтому гости и не хотели расходиться.

Слоан поплелась за ней наверх, терзаясь вопросом, не лучше ли все-таки спуститься на пляж или стоит от греха подальше лечь спать. В этом неравном поединке победил лукавый бесенок, что с недавних пор толкал ее на всякие безумства.

— Спокойной ночи, — прошептала Парис.

— До завтра, — кивнула Слоан, но рука замерла на дверной ручке.

Парис, заметив колебания сестры, удивилась:

— Ты на нотах с самого рассвета! Неужели не устала? Слоан пристыженно покачала головой и неожиданно для себя выпалила:

— Ной просил меня встретиться с ним на пляже после приема!

— Неужели?

— Честное слово.

— Так почему ты еще здесь? — усмехнулась Парис, и приободренная Слоан не заставила себя уговаривать.

Задний газон был по-прежнему ярко освещен и многолюден: служащие ресторана складывали сервировку и мебель и грузили все в фургоны. Кое-кто из слуг Картера им помогал. Слоан узнала двух горничных и приветливо поздоровалась. Все вели себя так, словно в ее желании прогуляться под луной по пустынному пляжу в час ночи не было ничего особенного. Можно подумать, там каждый день встречаются дамы в роскошных шифоновых платьях и босоножках на высоченных каблуках!