Помнишь ли ты... - Макнот Джудит. Страница 49

Бег картин приостановился, образы обрели четкость. Она вышла из машины и вошла в помещение с арками, увитыми искусственными цветами. Низкорослый лысый улыбающийся человечек что-то говорил, обращаясь к ней, пока она мысленно заменяла омерзительные цветы свежими гирляндами плюща.

Подавив приступ тошноты, Диана попыталась не вспоминать о лысом человечке и гирляндах: эта сцепа врезалась в ее раскалывающийся мозг странной, смутной виньеткой — но незнакомец показался ей очень милым… Он даже проводил их с Коулом до дверей, помахал рукой и крикнул что-то, когда лимузин тронулся с места. Высунувшись из окна, она помахала ему в ответ — незнакомец стоял на пороге какого-то строения под розово-зеленой вывеской с мерцающими неоновыми колоколами и броскими словами под Ними. Броскими словами. Словами… Причудливыми неоновыми буквами было выведено. «Брачная часовня».

А мужчина, стоящий на пороге, кричал им вслед: «Всего вам хорошего, миссис Гаррисон!»

Возвращение к реальности было столь внезапным, что Диана содрогнулась от новых взрывов боли в голове и судороги в желудке.

— О Господи! — громко простонала она и, перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку.

Глава 29

Когда Диана снова проснулась, кто-то успел раздвинуть тяжелые шторы, впустив в комнату солнечный свет, пробивающийся сквозь жалюзи. Где-то вдалеке надрывался телефон.

Несколько минут Диана лежала совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, производя мысленную проверку собственного состояния и боясь, что случайное движение вновь вызовет приступ боли. Ее по-прежнему немного знобило, но ощущение, что череп вот-вот треснет, исчезло.

Диана нехотя переключилась на размышления о результатах первого настоящего знакомства со спиртными напитками.

Она вышла замуж за Коула Гаррисона.

Сердце у нее забилось, едва смысл этого бездумного поступка дошел до нее по-настоящему. Она вышла замуж за незнакомого человека! Этот бессердечный негодяй воспользовался тем, что вчера вечером она была не в себе, и убедил, что брак с ним принесет пользу не только ему, но и самой Диане.

Она наверняка лишилась рассудка. Как и он.

Она — идиотка, а он — чудовище.

Ее следовало бы упрятать в сумасшедший дом. А Коула — пристрелить!

Каким-то образом Диана сумела прервать поток несправедливых обвинений и не поддаться панике.

Нет, прошлой ночью она была в здравом уме, а Коул не принуждал ее к замужеству. Взяв себя в руки, Диана принялась обдумывать все доводы Коула, что могла припомнить.

При ярком свете дня, в отсутствие убаюкивающего воздействия шампанского стало очевидно, что Коул обладает потрясающим даром убеждения. Не менее очевидным было и то, что Диана пошла на поводу у своей сентиментальности и совершила необдуманный поступок. Но чем больше она размышляла, тем лучше понимала: соглашение между ними не лишено логики.

Еще вчера ночью Коул был пешкой у Кэлвина, благие намерения которого подвергали опасности империю, созданную Коулом. Этим утром Гаррисон проснулся победителем, а его любимый дядя — счастливым человеком.

Прошлой ночью над репутацией и финансовым будущим компании Фостеров нависла серьезная угроза, а Диана была объектом насмешек и жалости. Сегодня утром семейное дело Фостеров оказалось спасено, а Диана превратилась в «обожаемую жену» обаятельного магната-миллиардера.

Диана приободрилась, но предпочла не задумываться, каким образом убедит своих родных в том, что Коул — не чудовище и не шантажист, а она вовсе не свихнулась.

Диана попыталась воспроизвести в памяти, что случилось после того, как самолет Коула взлетел с аэродрома Лас-Вегаса, но воспоминания оказались смутными и несвязными. Диану потрясла внутренняя отделка самолета; она спросила у Коула, нельзя ли отправиться не на озеро Тахо, а в Лас-Вегас — потому, что на озере она уже бывала. Последующие воспоминания были еще более расплывчатыми. Диана не знала, что произошло наяву, а что было частью безумных снов, и пока не могла разрешить эту загадку.

Перевернувшись, она отбросила простыню и удивилась, обнаружив, что лежит в постели обнаженной. Ей с трудом верилось, что она ухитрилась сама расстегнуть платье и раздеться. Должно быть, ей помог Коул, но мысль о подобном унижении была в этот миг невыносима. Только сейчас Диана поняла, что ей решительно нечего надеть, кроме лилового шелкового платья, в котором она прибыла вчера на бал. В ресторане отеля «Гранд-Балморал» по воскресеньям обедала местная аристократия, и от перспективы появления внизу в этом платье Диана содрогнулась от ужаса. Она не могла позвонить родным и попросить их привезти одежду в отель — потому, что не хотела объяснять свою выходку, сидя в номере Коула. Со вздохом смирения Диана выбралась из-под простыни.

Глава 30

Коул поднял голову, когда Диана вышла из спальни с еще влажными после душа волосами. Ее стройная фигура буквально утонула в одном из просторных бархатных халатов, приготовленных в спальне отеля. Пальцы ног едва выглядывали из-под подола, который должен был заканчиваться на середине икр, плечевые швы болтались на уровне локтей. Вчера ночью Коул не представлял, что Диана способна выглядеть соблазнительнее, чем в облегающем лиловом платье, но теперь выяснилось, что он ошибался. Облаченная в мешковатый халат, с лицом, начисто лишенным косметики, с густой копной каштановых волос, Диана Фостер казалась розой, окропленной рассветной росой.

Он отложил воскресный номер «Хьюстон кроникл» на журнальный столик и поднялся.

— Сейчас ты выглядишь гораздо лучше, — заявил он. Она вымученно улыбнулась.

— Я решила набраться смелости и продолжать жить. Усмехнувшись ее иронии, он указал на стол, уставленный блюдами:

— Услышав, что ты принимаешь душ, я заказал завтрак. При виде яиц, ветчины и оладьев Диану передернуло.

— Нет, столько смелости у меня не наберется… Не обращая внимания на ее протест, Коул подошел к столу и отодвинул стул, предлагая Диане сесть:

— Ты должна перекусить.

Она вздохнула, но, прошлепав босыми ногами вокруг стола, отодвинула другой стул и развернула салфетку.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Коул, садясь напротив.

— Точно так же, как выгляжу.

— Так хорошо? — переспросил он.

Теплые нотки у него в голосе и нескрываемое восхищение в глазах чудесным образом подействовали на Диану — эта реакция была настолько неожиданной и сильной, что щеки у нее запылали. Слабо улыбнувшись, она быстро отвела взгляд и напомнила себе, что Коул просто играет свою роль, выполняя обещание сделать ее счастливой на время действия их сделки. Да, сделка — вот что это такое и для него, и для нее. Проблема состояла в том, что Диана не знала, поймет ли это ее семья.

Потянувшись за ломтиком тоста, она погрузилась в молчание, пытаясь предугадать, как воспримут новость ее родные. Коул настаивал на своем желании присутствовать при этом объяснении, и Диана была признательна ему за благородное стремление смягчить последствия поступка, совершенного им. Диана не ожидала от родных шумного скандала, но у бабушки имелось собственное незыблемое мнение по любому вопросу, и она вряд ли станет держать его при себе, оберегая чувства Дианы или Коула.

Коул видел, как лицо женщины мрачнеет с каждой минутой.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — наконец спросил он. Диана виновато вскинула голову.

— Вряд ли. — Но поскольку он продолжал смотреть на нее в выжидательном молчании, Диана подчинилась его безмолвному приказу и поделилась своими тревогами:

— Просто я не знаю, как признаться родственникам, что я вышла замуж за почти незнакомого человека, повинуясь порыву и руководствуясь исключительно практическими соображениями. Должно быть, как только они успокоятся, поймут, в чем дело, — наверное, не согласятся со мной, но поймут.

— Отчего же ты переживаешь?

— Я ужасно боюсь, как они отнесутся к нашему поступку. Они не оправятся от потрясения до крица своих дней.