Рай. Том 2 - Макнот Джудит. Страница 13

— Что случилось? — охнула она. Но кровать тряслась еще сильнее, а непонятные, похожие на икоту звуки становились все громче.

— Сейчас вызову «скорую»! — крикнула она, выбегая из комнаты. — У меня в машине телефон, и…

Она уже сбегала по лестнице, когда за спиной послышался громовой хохот, захлебывающиеся, оглушительные взрывы неудержимого смеха…

Мередит замерла, повернулась и прислушалась, только сейчас поняв, что все это время Мэтт едва сдерживал приступ совершенно неприличного веселья. Продолжая стоять на ступеньках, опираясь на перила, она сконфуженно размышляла, в чем причина столь неожиданных перемен. Эта длинная резиновая трубка беспокоила ее с самого начала, но в собранном виде эта штуковина не имела ни малейшего сходства с известными одноразовыми предметами гигиены, которые она привыкла видеть в аптеках. Кроме того, разъяренно думала она, медленно поднимаясь наверх, этот красный резиновый мешок висел на двери ванной, когда она в последний раз была здесь! Если это предмет гигиены, нечего выставлять его напоказ!

У двери Мэтта она помедлила, чувствуя себя невероятно неловко. Но тут ей пришло в голову, что стоило стерпеть любое унижение хотя бы потому, что теперь он, забыв о гневе, наверняка не попытается выкинуть ее на улицу. Даже лежащий в постели, Мэтью Фаррел казался грозным противником, а уж разъяренный, поистине вселял ужас. Но ей пора попытаться заключить с ним перемирие независимо от того, что он скажет или сделает, как ни обозлится.

Мередит наконец решилась, приняла, как ей казалось, подобающее случаю выражение вежливого смущения и вошла в спальню. Стоило Мэтту увидеть ее, как он снова скорчился в припадке смеха, правда, на этот раз изо всех сил стараясь покрепче сжать губы. Но Мередит, несмотря на предательски вспыхнувшие щеки, независимой походкой направилась к нему, сунув руки в карманы и делая вид, что не имеет никакого представления, почему это вдруг ему вздумалось так развеселиться. И чтобы окончательно придать себе выражение наивного неведения, Мередит подняла глаза к потолку и даже начала насвистывать.

Но тут Мэтт внезапно понял, почему она поспешила явиться сюда, и улыбка, таившаяся в уголках его губ, мгновенно исчезла. Очевидно, Мередит обнаружила, что он купил хаустонский участок и теперь земля обойдется ей на десять миллионов долларов дороже. Вот и примчалась сюда в надежде уговорить его, просить, умолять и делать все что угодно, лишь бы добиться своего, даже если для этого придется принести ему завтрак в постель или неусыпно дежурить у его постели. Охваченный жгучим отвращением к ее неуклюжей, неловкой попытке манипулировать им, он выжидал, пока эта интриганка заговорит. Но Мередит молчала, и Мэтт, снова загоревшись гневом, бросил:

— Как ты нашла меня?

Мередит мгновенно почувствовала, что настроение Мэтта снова изменилось к худшему.

— Я была у тебя дома прошлой ночью, — призналась она. — Насчет завтрака…

— Забудь об этом, — нетерпеливо рявкнул он. — Я спросил, как ты меня отыскала.

— Твой отец был дома, и мы поговорили. Он и объяснил, что ты отправился сюда.

— Должно быть, пустилась во все тяжкие, чтобы убедить его помочь тебе, — с нескрываемым пренебрежением хмыкнул он. — Отец видеть тебя не может.

Мередит так отчаянно стремилась заставить его выслушать, что не задумываясь уселась на постель рядом с ним.

— Мы с твоим отцом долго беседовали, и я кое-что ему объяснила. И он мне поверил. После того как… мы… поняли друг друга… он рассказал, где ты и уговорил приехать сюда и все объяснить тебе тоже.

— Тогда начинай объяснять. Только побыстрее, — сухо бросил он, откидываясь на подушки, не понимая, каким образом ей удалось войти в доверие отца. Неожиданно его разобрало любопытство. Интересно бы посмотреть, какой спектакль она разыграла перед Патриком прошлой ночью! Может, и сейчас она тоже закатит представление? Ну что ж, он и это стерпит.

Мередит посмотрела в холодное, недружелюбное лицо и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и смело встретить взгляд этих светлых глаз, еще несколько минут назад искрившихся смехом, но сейчас колючих словно ледяные швы.

— Ну? Собираешься раскрыть рот или так и будешь сидеть здесь и глазеть на меня?

Мередит сжалась, но не отвела взгляда.

— Сейчас все скажу. Объяснение, конечно, будет немного запутанным, но…

— Но, надеюсь, достаточно убедительным, — процедил он.

Вместо того чтобы, как раньше, наброситься на него с высокомерным негодованием, Мередит кивнула и криво усмехнулась:

— Надеюсь.

— Тогда выкладывай, и побыстрее! И без лишних подробностей, только основные моменты — чему ты пытаешься заставить меня поверить, что предлагаешь и что требуешь взамен. Нет, последнюю часть можешь опустить. Я знаю, что тебе нужно, просто хочу сам увидеть, какую еще уловку ты для этого изобрела.

Слова падали тяжело, беспощадно, словно удары кнута, полосуя и без того наболевшую душу, но Мередит, не опуская глаз, продолжала говорить с обезоруживающей искренностью:

— Прошу тебя поверить, что я не собираюсь лгать. И вчера вечером приехала в твою квартиру, чтобы предложить тебе прекратить войну. Кое-что для этого я уже сделала. А взамен прошу лишь одного — мира. Понимания между нами. Мне очень хочется этого.

Губы Мэтта дернулись в сардонической улыбке:

— И это все, что тебе нужно? Мира и понимания? Едкая ирония в его голосе вновь пробудила в Мередит неприятное предчувствие неминуемого упоминания о хаустонском участке.

— Я слушаю! — грубо подгонял Мэтт, видя, что она колеблется. — Ну а теперь, когда я понял, что тобой движут чисто альтруистические мотивы, послушаем, что же ты готова предложить мне.

Он, кажется, не только сомневался в ее искренности, но и не считал, будто она может предложить что-то действительно важное и значительное, поэтому Мередит выложила козырную карту, самое главное, что собиралась отдать ему, то, что было Мэтту жизненно необходимо.

— Я предлагаю одобрение твоего проекта Саутвилльской комиссией по районированию, — объявила Мередит и увидела в его взгляде откровенное удивление: как может она так явно признаваться в собственном «предательстве»? — Я знаю, что именно мой отец повлиял на членов комиссии, но хочу также, чтобы ты понял: я никогда, никогда в этом не участвовала и не соглашалась на подобную вещь. И поэтому поссорилась с ним задолго до того, как мы с тобой обедали вместе.

— Откуда вдруг такая тяга к справедливости? Уголки губ Мередит чуть приподнялись в странной полуусмешке:

— Я ожидала, что ты так скажешь. На твоем месте я тоже повела бы себя так же. Однако ты должен мне верить, потому что я смогу это доказать. Достаточно подать в комиссию новое заявление, и ты немедленно получишь согласие. Отец дал мне слово, что не только не попытается помешать тебе, но и использует все свое влияние, чтобы комиссия одобрила проект. В свою очередь, я обещаю, что он выполнит клятву.

Мэтт коротко, зло рассмеялся:

— А почему я должен поверить его слову или твоему? Ну а теперь я обещаю тебе, — продолжал он вкрадчиво-угрожающим тоном, — если мое заявление будет одобрено во вторник, к пяти часам, без повторной подачи, отзову иск, который мои адвокаты готовятся подать в среду, иск против твоего отца и сенатора Девиса за незаконную попытку повлиять на государственных чиновников, и еще один иск — против Саутвилльской комиссии по районированию за намеренное пренебрежение интересами города.

Перед глазами у Мередит все поплыло, желудок болезненно сжался. Неужели он действительно собирается сделать это? С какой поразительной быстротой он мобилизует все силы, чтобы отомстить! Что писали о нем в «Бизнес уик»: «человек из далекого прошлого, времен, когда принцип» глаз за глаз» считался справедливостью, а не безжалостной жестокой местью «…

С трудом сдерживая нервную дрожь, Мередит напомнила себе, что, невзирая на все написанное о нем, несмотря на то, что он имел все причины презирать ее, Мэтт все же пытался обращаться с ней вежливо, по-дружески не только в опере, но и за обедом, и это после того, как она оскорбила его! Только когда козни и обиды перешли все границы, он вступил в борьбу с Мередит и ее отцом.