Само совершенство. Том 1 - Макнот Джудит. Страница 16

Зак играл в фильме роль мужа, оказавшегося на грани разорения и готового ради благополучия семьи связаться с торговцами наркотиками. Роль его дочери, девочки-подростка, мечтающей не о богатстве, а о любви и внимании родителей, с блеском исполнила Эмили Макдэниелс. Сама по себе фабула «Судьбы» была достаточно интересной, но самым ценным в этом романе было другое – глубина и насыщенность психологических портретов, проникновение в тайны человеческой души. В «Судьбе» не было «плохих»и «хороших»; каждый персонаж являлся прежде всего личностью. Зак не сомневался, что этот фильм будет оказывать на зрителей мощное эмоциональное воздействие.

Как это обычно бывает, большая часть сцен снималась совершенно не в том порядке, в каком они будут потом смонтированы, но из-за ряда чисто технических трудностей получилось так, что последние две сцены, которые им предстояло снять, были действительно последними сценами фильма. И сегодня должна была сниматься сцена последнего свидания Рейчел и ее любовника на конюшне. Женщина не желает больше продолжать ставшие мучительными отношения, но вынуждена прийти, потому что в противном случае любовник угрожает все рассказать мужу и дочери. На всякий случай она берет с собой и прячет в конюшне пистолет, которым собирается припугнуть человека, угрожающего разрушить ее жизнь. Но события разворачиваются неожиданным образом. Любовник начинает домогаться ее, она угрожает ему пистолетом, завязывается борьба, и в результате оба оказываются ранены. Страсти, неистовства и эротики в этой сцене было более чем достаточно.

Внимательно оглядывая все вокруг, Зак неторопливо шел по слабо освещенному проходу. Все было подготовлено в точности так, как он хотел, – лошади стояли в стойлах с левой стороны, с любопытством косясь на нового посетителя; уздечки и прочая упряжь висели на противоположной стене; на деревянных стойках лежали седла, а на столе у дальней двери – принадлежности для чистки и ухода за лошадьми.

Зак подошел к этому столу. Именно здесь будет разворачиваться последняя сцена между двумя любовниками. Сено было на месте, а на столе, спрятанный между банками с мазью и скребками для лошадей, лежал пистолет. Установленная на стропилах вторая камера была направлена на двустворчатую дверь, сквозь которую должна вбежать Эмили, услышав выстрел. Осветители тоже потрудились на славу – все прожектора стояли на своих местах.

Зак коленом сдвинул стол на пару сантиметров влево, переставил пару бутылок и слегка переместил ствол пистолета так, чтобы он попадал в кадр. Правда, сделал он это скорее по привычке, чем по необходимости. Работа оператора-постановщика Сэма Хаджинса и художника по декорациям Ланды Тампкинс была, как всегда, безупречной. Каждая деталь была продумана до мелочей, а все они вместе создавали именно тот эффект, которого желал добиться Зак. И внезапно ему захотелось поскорее начать съемки. Чем раньше он пройдет через это испытание, тем лучше. Зак резко повернулся и направился к двери; его туфли гулко стучали по плитам пола.

Огромные прожектора освещали боковой двор, в центре которого стояла выносная буфетная стойка. Члены съемочной группы с тарелками в руках сидели за раскладными столиками или просто на траве. Томми первым заметил Зака и громко объявил:

– Внимание! Через десять минут всем быть на съемочной площадке!

Слова Томми прозвучали как выстрел стартового пистолета. Все пришло в движение. Пытаясь хоть немного сократить чрезмерно разбухшую смету, Зак оставил на последние дни только самых необходимых членов съемочной группы, отправив всех остальных обратно на Западное побережье. Среди тех, от чьих услуг он отказался, были второй и третий помощники режиссера. Однако Томми Ньютон настолько прекрасно знал свое дело, что ему удавалось обойтись даже без их помощи.

Зак видел, как он направил своего единственного помощника в трейлер Остина, откуда тотчас же вышли Тони и Рейчел в сопровождении своих парикмахеров и гримера. Остин казался обеспокоенным и немного измученным. Зак от всей души надеялся, что сломанные ребра доставляют ему адскую боль. Рейчел же, напротив, шла с гордо поднятой головой – королева, которая была выше любых пересудов своих подданных. Эмили Макдэниелс ходила взад-вперед перед своим настоящим отцом, репетируя роль. В полные шестнадцать лет она едва ли выглядела даже на двенадцать. Ширлитемпловские ямочки придавали ей неповторимое очарование. Сейчас на ее выразительном личике была написана глубочайшая неприязнь к проходившей мимо Рейчел Эванс. Но Эмили быстро отвела взгляд и снова начала репетировать роль. Зак вспомнил, что еще совсем недавно девочка симпатизировала Рейчел, но после вчерашнего она, очевидно, в корне изменила свое мнение. Такое проявление искренней детской привязанности очень тронуло его. Решив немного перекусить перед началом съемок, Зак протянул руку за сандвичем с жареной говядиной, но в это время у него над ухом раздался мягкий, ласковый голос Дианы Коупленд:

– Зак?

Зак обернулся и, удивленно приподняв брови, спросил:

– А ты что здесь делаешь? Я думал, что ты еще утром уехала в Лос-Анджелес.

С гривой темно-рыжих волос, одетая в белые шорты и красную открытую майку, Диана была очень хороша собой.

– Да, я так и собиралась сделать, – замявшись, ответила она, – но потом услышала, что произошло вчера вечером в гостинице, и решила остаться еще на один день.

– Зачем? – резко спросил Зак.

– По двум причинам, – ответила Диана, отчаянно пытаясь заставить его поверить в то, что она говорит искренне. – Во-первых, я подумала, что тебе может понадобиться моральная поддержка.

– Она мне не понадобится, – вежливо ответил Зак. – А во-вторых?

Диана уловила холодный, недобрый блеск, появившийся в этих удивительных янтарных глазах, обрамленных густыми черными ресницами, и поняла, что не правильно начала. Если он подумает, что она жалеет его, то никогда ей этого не простит. Поэтому Диана судорожно пыталась исправить положение:

– Послушай, я не знаю, как это получше сказать, но я… Я считаю, что Рейчел поступила как последняя дура. И если я что-нибудь могу сделать, чтобы помочь, то… – Она ненадолго замолчала, а потом заговорила с еще большим чувством:

– И учти, что я согласна работать с тобой в любое время, в любом фильме и в любой роли. Я просто хотела, чтобы ты об этом знал.

Диана увидела, как непроницаемое выражение лица Зака сменилось мрачной улыбкой, и с опозданием поняла, что теперь он, наверное, подумал, что ею движет не искреннее сочувствие, а элементарное честолюбие.

– Спасибо, Диана. Я очень ценю твое доброе отношение ко мне, – ответил Зак с такой изысканной учтивостью, что Диана почувствовала себя полной идиоткой. – Пусть твои импресарио позвонит мне через пару месяцев – я как раз буду подбирать актеров для новой картины.

С этими словами он развернулся и широкими, твердыми шагами пошел прочь. Диана долго смотрела ему вслед. Темно-синяя майка подчеркивала широкие плечи, защитного цвета брюки обтягивали узкие бедра… гибкое, мощное тело, состоящее из сплошных мускулов, и в то же время обладающее львиной грацией… Львиные глаза… львиное сердце… львиная, сумасшедшая гордость. Картина сходства была бы полной, если бы не волосы. Коротко стриженные и очень густые, они были такого красивого темного цвета, что иногда казались просто черными. Диана, смущенная и расстроенная, оперлась о дерево и обратилась к Томми Ньютону, стоявшему рядом:

– Кажется, я сваляла дурака. Правда, Томми?

– Я бы сказал, что это – самая неудачная из когда-либо сыгранных тобою ролей.

– Он подумал, что я просто хотела получить роль в одном из его фильмов.

– А разве это не так?

Диана метнула на него испепеляющий взгляд, но тот не достиг цели – Томми в это время как раз наблюдал за Тони и Рейчел.

– Не понимаю, как эта сучка могла предпочесть Заку Тони Остина. Это просто в голове не укладывается, – сказала она.

– Наверное, ей нравилось чувствовать, что она кому-то нужна, – ответил Томми. – Заку не нужен никто. Тони нужны все.