Само совершенство. Том 2 - Макнот Джудит. Страница 58

– Джулия вернулась из Риджмонта и в тот же вечер узнала, что почти всем членам съемочной группы «Судьбы» звонили и угрожали, называясь вашим именем, но даже это не заставило ее изменить свое решение. Нам она позвонила лишь после убийства Остина. Видимо, это оказалось последней каплей. – Пол сделал паузу, очевидно, ожидая от Бенедикта вполне естественной в таких случаях реакции. Но тот продолжал молчать, всем своим видом выражая величайшее презрение и к собеседнику, и к тому, о чем он ему говорил. – Да вы понимаете, в конце концов, что я вам пытаюсь сказать или нет? – наконец не выдержал Пол. – Она до самого последнего момента не собиралась вас выдавать! Надеюсь, это понятно?

Лицо Бенедикта окончательно окаменело, но его голос был обманчиво мягким и вкрадчивым:

– Если вы еще раз позволите себе говорить со мной таким тоном, то я просто вышвырну вас вон, наплевав на обещанные пять минут. Надеюсь, это понятно? – саркастически добавил он.

Собрав остатки выдержки. Пол напомнил себе, что он здесь ради Джулии, и более-менее спокойным тоном сказал:

– Давайте не будем пикироваться, как два подростка. То, что мы не испытываем особой симпатии друг к другу, понятно и без этого. И я приехал сюда вовсе не для того, чтобы с вами спорить, а с единственной целью – предоставить вам неопровержимые доказательства того, что Джулия совершенно не собиралась заманивать вас в ловушку. Я делаю это потому, что присутствие при вашем аресте в Мехико и последовавшие за этим события, а также ваш отказ отвечать на ее письма и выслушивать какие бы то ни было объяснения стали для нее чрезвычайно сильным душевным потрясением, и семья очень Встревожена ее нынешним состоянием. Впрочем, как и я.

– Неужели? – моментально отреагировал Зак на его последнюю фразу. – И почему же вас так тревожит ее душевное состояние, позвольте вас спросить?

Бенедикт откровенно издевался над ним, и Пол чувствовал, что с каждой секундой остатки его самообладания бесследно улетучиваются.

– Потому что в отличие от вас я принимаю свою долю вины за то, что произошло в Мехико. И понимаю, какую боль причинил Джулии. Именно поэтому я стараюсь исправить хотя бы то, что еще можно исправить. – Пол открыл дипломат и достал оттуда большой незапечатанный конверт. – И еще, – добавил он, протягивая его Заку, – меня оно тревожит потому, что я люблю ее.

Так как Бенедикт упорно игнорировал и конверт, и протянутую руку Пола, тому пришлось положить конверт на стол и выслушать очередное издевательское замечание.

– А вы знаете, – насмешливо процедил Зак, – ваше последнее заявление меня нисколько не удивило.

– В таком случае вы, судя по всему, – ясновидящий, – не остался в долгу Пол. – Оставляю вам то, что принес, – две видеозаписи и письмо. И я не рассчитывал, что мне поверят на слово. Но, может быть, своим глазам вы все-таки поверите? И после этого вы просто обязаны сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить ее страдания.

– И как вы думаете, во сколько она их оценит? – насмешливо поинтересовался Зак. – В миллион долларов? В два миллиона? Или, может быть, сумму придется удвоить, так как вы тоже рассчитываете на свою долю?

Опершись руками о стол и пытаясь хоть как-то сдержаться, Пол наклонился вперед и заговорил, отчеканивая каждое слово:

– Лучше бы я позволил мексиканцам делать с тобой все, что угодно. Тогда, может быть, ты бы и не добрался до границы с Техасом, ко всеобщей радости.

– В самом деле? Почему же ты им этого не позволил?

– Потому что, – ответил Пол, выпрямляясь и вкладывая в свои слова все презрение, на которое был способен, – Джулия заставила меня пообещать, что я никому не позволю причинить тебе вреда. Единственное, в чем она солгала тебе, – это в том, что беременна. И то лишь потому, что иначе ты бы не разрешил ей приехать. Наверное, у нее было временное помрачение рассудка, если она думала, что влюблена в такого бессердечного, высокомерного мерзавца, как ты.

Последние слова Пола смогли пробить брешь даже в, казалось бы, непробиваемой броне самообладания Зака, и тот угрожающе приподнялся в кресле. Пол, уже давно ждавший повода, чтобы съездить по этой высокомерной роже, обрадовался.

– Ну давай! – провоцировал он противника. – Давай, мистер кинозвезда! Пожалуйста, прошу тебя, ударь первым. Это наконец-то развяжет мне руки.

– Хватит! – решительно вмешался Мэтт, мертвой хваткой вцепившись в Зака. – Мистер Ричардсон, по-моему, ваши пять минут уже истекли. О'Хара! Проводите гостя.

О'Хара появился в дверях с такой скоростью, что невольно возникала мысль о том, что он подслушивал. И не зря.

– Черт побери, а я уже было подумал, что сейчас начнется самое интересное, – прокомментировал он ситуацию, взглянув на Ричардсона с неким подобием уважения. – Мне никогда не доводилось встречаться с кем-то из вашей братии, кто готов был бы доказать свою правоту на деле, как положено мужчине, а не прикрываться формой или значком. Пойдемте, я провожу вас до машины.

– Думаю, что мы уже можем идти, – сказал Мэтт, просто чтобы что-нибудь сказать.

– А я думаю, – решительно возразила Мередит, – что мы должны подождать, пока Зак не посмотрит то, что ему принес Ричардсон. – С этими словами она повернулась к Заку и серьезно сказала:

– От себя же хочу добавить лишь то, что, по моему глубокому убеждению, Джулия действительно очень любит тебя. И я верю всему, что рассказал нам Ричардсон.

– В таком случае, – с убийственным сарказмом ответил Зак, – тебе лучше взять то, «что принес Ричардсон», с собой и посмотреть на досуге. После этого можешь отправить все эти «свидетельства»в ближайший камин.

Лицо Мэтта побелело от гнева.

– Даю тебе ровно пять секунд, чтобы извиниться перед моей женой.

– Мне хватит и двух, – тотчас же отреагировал Зак. Взяв руку Мередит в свою, он сухо улыбнулся. – Прошу прощения. Я был непозволительно груб.

– Ну не так уж непозволительно, – широко улыбнулась Мередит, пытаясь хоть как-то снять напряжение. – И я, кстати, с удовольствием воспользуюсь твоим предложением. Я возьму этот конверт с собой, если ты, конечно, не возражаешь.

– Так как твой муж все еще продолжает размышлять над тем, съездить мне по уху или нет, – сухо ответил Зак, – я думаю, что будет лучше, если я не стану в очередной раз испытывать судьбу, пытаясь тебе в этом препятствовать.

– Очень благоразумно с твоей стороны, – рассмеялась Мередит и, взяв со стола конверт, повернулась к Мэтту. – А ведь было время, когда ты приходил в бешенство при одном только упоминании моего имени, – мягко напомнила она, пытаясь таким образом тактично разрядить обстановку.

Напряженное лицо Мэтта немного расслабилось.

– Неужели я когда-то был таким же ослом, как сейчас Зак? – улыбаясь, поинтересовался он.

– Если ты обязательно решил поссорить меня с кем-то из вас, то лучшего вопроса ты бы задать просто не мог.

Мэтт обнял жену и, любовно взъерошив ей волосы, повел к выходу из библиотеки. У самой двери Мередит еще раз оглянулась и сказала:

– Увидимся позже, после того как мы переоденемся к ужину.

– Буду с нетерпением ждать этого момента, – галантно ответил Зак, глядя вслед удаляющейся чете Фаррелов и невольно восхищаясь той близостью и взаимопониманием, которые существовали между его старым другом и той замечательной женщиной, которая стала ему достойной женой. А ведь еще совсем недавно ему казалось, что Джулия и он могли бы… Разозлившись на самого себя за то, что позволил даже мысли об этой женщине осквернить свой мозг, Зак подошел к окну и резким движением раздвинул шторы. Он не знал, что вызывает у него большее омерзение – ее предательство или его собственное легковерие. В тридцать пять лет позволить одурачить себя настолько, чтобы писать идиотские любовные письма и млеть при одном взгляде на ее фотографию! А чего стоила эта идиотская поездка к лучшему ювелиру, которого он смог найти в Южной Америке! Он рисковал своей шкурой ради того, чтобы купить этой лицемерной женщине обручальное кольцо получше. Мысль об этом была гораздо мучительнее для его гордости, чем воспоминания о том, как его поставили на колени и избивали мексиканские федералы под чутким руководством этой скотины Хэдли. Не говоря уже о том, что после того репортажа из Мехико любому более-менее сообразительному человеку стало совершенно понятно, что единственная причина, по которой все это произошло, заключается в том, что он до полного умопомрачения влюбился в никому не известную провинциальную школьную учительницу, которой без всякого труда удалось обвести его вокруг пальца.