Уитни, любимая. Том 1 - Макнот Джудит. Страница 59

— Но всегда против воли? — шутливо осведомился Клейтон.

Уитни, сама того не желая, улыбнулась.

— Против воли и всех доводов рассудка. Взгляд Клейтона потеплел, и Уитни поспешила сменить тему:

— Вы обещали объяснить, почему хотите жениться на мне.

— Откуда мне было знать, что вы станете презирать меня с самой первой встречи? — возразил он.

— Клейтон! — взорвалась Уитни, но тут же замерла от удивления при звуках собственного голоса, назвавшего герцога по имени, и поспешно исправила ошибку:

— Милорд герцог…

— Мне больше понравилось другое обращение.

— Милорд герцог, — упрямо повторила девушка, поняв, что хрупкий момент перемирия вот-вот грозит закончиться, — не стоит отвечать на мой вопрос вопросом. Почему, во имя Господа, вам взбрело в голову явиться сюда и сделать мне предложение? — Осознав наконец, что он прижимает ее к себе, Уитни поспешно отпрянула. — Только не трудитесь уверять, что влюбились в меня с первого взгляда!

— Я и не собирался, — покладисто согласился Клейтон. — Как вы сами сказали, в то время мы почти не были знакомы.

Уитни повернулась спиной к нему, не в силах понять, почему его ответ причинил ей такую боль.

— Чудесно, — с горечью пробормотала она. — Теперь между нами все абсолютно ясно. Вы встретили меня раза два и, ничего не зная обо мне, приехали в Англию и приобрели себе невесту у моего алчного, оставшегося без гроша отца, который сумел выторговать кругленькую сумму, а потом послал за мной, чтобы вручить вам покупку!

Она резко повернулась, горя нетерпением ринуться в битву, но Клейтон молча смотрел на нее, непроницаемо-хладнокровный, невозмутимый, отказываясь поднять брошенную перчатку.

Рассерженная Уитни в отчаянии рухнула на стул и подняла несколько карт.

— Это солитер, — объявила она, вновь начиная игру. — Последняя мода во Франции, но предназначается лишь для одного человека.

Клейтон внимательно присмотрелся к разложенным картам.

— Кажется, миледи, на этом этапе потребуется двое.

Наклонившись, он сделал четыре хода, которые просмотрела Уитни, потому что Катберт постоянно заглядывал через плечо, мешая думать.

— Спасибо, — поблагодарила Уитни, — но я предпочла бы играть одна.

Клейтон направился к двери, и Уитни облегченно вздохнула, решив, что он наконец уходит. Но вместо этого он подозвал слугу и что-то тихо сказал. Минуту спустя герцог вернулся и поставил на стол красивую резную шкатулку из розового дерева, принадлежавшую ее отцу. Откинув крышку, он вынул оттуда стопку деревянных фишек, похожих на те, которыми пользовались дядя Эдвард и его друзья, когда садились играть в карты на деньги.

Дрожь возбуждения прошла по телу Уитни. Неужели Клейтон намеревается научить и ее этому запретному занятию? Совершенно шокирующая, скандальная мысль… но при этом настолько интригующая, что Уитни и не подумала протестовать. Клейтон сбросил фрак, небрежно швырнул его на письменный стол и, усевшись напротив Уитни, расстегнул серый жилет, а потом откинулся на спинку кресла и кивком показал на колоду карт:

— Сдавайте.

Уитни так разнервничалась из-за ужасного нарушения приличий, Совершавшегося в эту минуту, что даже не смогла как следует перетасовать карты и потому просто сложила их и подтолкнула к Клейтону, зачарованно наблюдая, как карты, словно ожив в его руках, растягивались в длинную ленту и тут же вновь собирались в колоду.

— Готова поклясться, вы знакомы со всеми игорными домами в Лондоне, — с невольным восхищением прошептала она.

— И очень близко, — кивнул Клейтон. Положив колоду на стол рубашками вверх, он с вызовом поднял темные брови:

— Снимите!

Уитни поколебалась, безуспешно пытаясь сохранить прежнее холодно-надменное отношение к нему, но как можно сдержать себя, когда он так неотразимо красив.

Он сидел, небрежно развалившись в кресле, в расстегнутом жилете, и тем не менее весь его облик дышал аристократизмом. Но его принадлежность к высшему свету отнюдь не довлела над ним, и он не видел ничего зазорного в том, чтобы обучить женщину азартной игре. В глубине души Уитни понимала, что он всячески пытается отвлечь ее от тяжелых мыслей.

— Надеюсь, вы сознаете, — пробормотала она, наклоняясь вперед и нерешительно протягивая руку к колоде, — что, если кто-нибудь увидит меня за подобным занятием, моя репутация будет навеки погублена.

Клейтон окинул ее долгим многозначительным взглядом:

— Герцогиня может делать все, что пожелает.

— Я не герцогиня, — парировала Уитни.

— Но будете ею, — категорично заявил он. Уитни открыла было рот, чтобы вступить в спор, но он кивнул на колоду:

— Снимите.

Азартная игра, думала Уитни два часа спустя, убирая фишки, заставляет человека ощущать себя восхитительно порочным и испорченным.

Несмотря на то что она была новичком, все же оказалась способной ученицей и проиграла очень небольшую сумму. Она чувствовала, что Клейтон гордится ее умом и сообразительностью, однако любой другой знакомый ей джентльмен, даже Ники, пришел бы в ужас, узнав, что она обладает столь неприличной склонностью. Почему, рассеянно гадала она, наблюдая, как Клейтон застегивает жилет и надевает фрак, он восхищается теми вещами, которые шокировали и неприятно поразили бы других ее поклонников? Всякий раз, оставаясь наедине с Полом, она была вынуждена строго следить за тем, чтобы не переступить границ приличия, установленных для женщин, но Клейтону, казалось, больше всего нравилось, когда она пускалась во все тяжкие и выкидывала очередную проделку. Стань Полу известно, что она играла на деньги, он, несомненно, был бы крайне недоволен и зол, однако Клейтон научил Уитни играть и открыто радовался ее победам.

Уитни вернулась к реальности лишь в ту минуту, когда Клейтон наклонился над ней и прикоснулся губами ко лбу.

— Завтра в одиннадцать мы едем кататься, если погода позволит, — объявил он и пошел к двери.

Вернувшись домой, Клейтон застал доктора Хьюга Уиткома в кресле перед камином за бокалом превосходного бренди.

— Как поживает моя молодая пациентка? — притворно-небрежно поинтересовался он, пока Клейтон наливал себе янтарную жидкость.

Герцог, усевшись, закинул ноги на стол и бесстрастно воззрился на врача.

— Я нашел ее в том же состоянии, в каком, вероятно, и вы сегодня утром. Во всяком случае, незаметно, чтобы больная нога сильно досаждала ей.

Доктор Уитком сделал вид, что поперхнулся бренди, и, изо всех сил пытаясь сохранить серьезное выражение лица, кивнул:

— Могу понять, как это, должно быть, удивило вас.

— Я давно уже прошел тот этап, когда Уитни была способна чем-то удивить меня, — бросил он, хотя раздраженный тон полностью противоречил философскому заявлению.

— Я всего лишь сторонний наблюдатель и обладаю весьма малым опытом понимания женской логики, — немного поколебавшись, сказал доктор Уитком. — Прошу извинить бесцеремонность старого друга семьи, но, возможно, я могу быть вам полезен хотя бы советом? — И, приняв молчание герцога за согласие, продолжал:

— Насколько я понял, мисс Стоун добивается чего-то такого, что вы не желаете ей дать. Чего же она хочет?

— Она желает, — сардонически бросил Клейтон, — освободиться от брачного контракта!

На этот раз доктор не удержался от взрыва искреннего смеха.

— Господи! Неудивительно, что она так злобно уставилась на меня, когда я попытался объяснить, каким образом ей следует вести себя, чтобы вас удержать.

Противоречивые эмоции одолевали доктора: искреннее удивление по поводу того, что молодая девушка способна отвергнуть предложение руки и сердца одного из самых завидных, красивых и богатых женихов Англии, восхищение Клейтоном, терпеливо сносившим проделки и выходки невесты, и искреннее непонимание того, почему объявление о самой блестящей помолвке за десятилетие до сих пор не обнародовано.

— И какие же возражения приводит эта прелестная пташка? — осведомился он наконец.

Откинув голову на спинку кресла, Клейтон прикрыл глаза и вздохнул: