Дитя реки - Макоули Пол Дж.. Страница 44

По обеим сторонам впадины через неравные интервалы стояли гробницы простой кубической формы и без всяких украшений; их высокие узкие двери были выломаны сто лет назад и сейчас зияли только пустые провалы. На некоторых сохранялись мемориальные доски с картинками, и когда они втроем проходили мимо, картины оживали, и путникам приходилось идти вдоль хребтов между впадинами, чтобы свет прошлого не выдавал их присутствия. Белариус все время опасался, что они потеряют след, но тут Йама увидел, как далеко впереди бьется неровное пятнышко света.

На дне глубокой впадины горело сухое дерево, яркое до белизны пламя издавало хрустящий треск и посылало в небо клубы горького дыма. Переплетение ветвей создавало эффект паутины на ярком фоне огня. Путники остановились и стали всматриваться в низину.

Префект Корин сказал:

— Ну что ж. Они знают, что мы их преследуем. Йама, следи за Белариусом. Я сейчас вернусь.

Не успел Йама ответить, как он уже исчез: быстрая тень мелькнула на склоне и растворилась во тьме. Белариус тяжело уселся и прошептал:

— Вы не должны умирать из-за меня.

— Не будем говорить о смерти, — ответил Йама, в руке у него был нож. Он его вытащил, когда увидел горящее дерево. На ноже не мелькнуло ни единой искорки, он снова спрятал его в ножны и стал рассказывать.

— Недавно меня силой затащили на пинассу, но внезапно появился белый корабль, сверкающий холодным огнем. Пинасса бросилась в атаку на белый корабль, и в суете я сумел убежать. Но однако белый корабль не был реальностью; он начал растворяться в воздухе, когда налетел на пинассу. Это было чудо? Оно пришло на помощь мне? Как вы думаете?

— Я не стал бы задаваться вопросами о плане Хранителей. Только они могут знать, что есть чудо.

Рутинный ответ. Белариуса значительно больше занимала темнота с той стороны горящего дерева, чем рассказ Йамы. Он жадно курил одну из своих пахнущих гвоздикой сигарет, прикрывая огонек ладонью, когда подносил ее ко рту. Свет горящего дерева безжалостно искажал лицо, темные провалы глазниц превращали его в череп.

Префект Корин вернулся через час. Дерево догорело, осталась лишь тлеющая головешка ствола. Он появился из темноты и присел между Йамой и Белариусом.

— Путь свободен, — произнес он.

Йама спросил:

— Вы их видели?

Префект Корин поразмыслил над ответом. Йаме подумалось, что этот сукин сын излучает самодовольство.

Наконец он сказал:

— Я видел нашего вчерашнего приятеля.

— Вампира?

— Он нас преследует. Уж сегодня-то поужинает. При любом исходе. Слушайте внимательно. Этот гребень поднимается вверх и ведет к площадке над каньоном. На дне каньона есть гробницы, именно там бандиты устроили лагерь. Они раздели женщин донага и привязали их к столбам, но не думаю, что они их осквернили. — Префект Корин прямо взглянул в глаза Белариуса. — У этих людей существует сезон спаривания, как у собак или оленей, сейчас не их время. Они выставили женщин, чтобы мы рассвирепели, а мы свирепеть не будем. Они развели огромный костер, но вдали от него ночной воздух все равно замедлит их реакцию. Йама, ты и Белариус произведете отвлекающий маневр, а я пойду в лагерь, освобожу женщин и выведу их оттуда.

Белариус заметил:

— Не очень-то умный план.

— Ну, тогда мы можем оставить женщин здесь, — произнес префект Корин так серьезно, что было очевидно, он так и поступит, если Белариус откажется помочь.

— Они заснут, — начал священник. — Мы подождем, пока они заснут, и заберем женщин.

Префект Корин возразил:

— Нет, они никогда не спят, просто становятся ночью менее активными. Они будут нас ждать. Вот почему их необходимо выманить, лучше всего подальше от костра, тогда я их и убью. У меня есть пистолет.

Он оказался похож на плоский, обтесанный водой камень. Он мерцал на ладони префекта синим холодным светом Галактики. Йама был потрясен. Ясно, что Департамент Туземных Дел — значительно более могущественная организация, чем он себе представлял, ведь один из его служащих имеет право носить при себе оружие, которое для большинства не только запрещено, но и обладает огромной ценностью, потому что секрет его производства утерян сотни лет назад, а мощности его хватит, чтобы уничтожить такой город, как Эолис. Энергопистолет доктора Дисмаса, который просто умножает силу света, упорядочивая его волны, был всего лишь слабенькой имитацией оружия, которое держал в руке префект Корин.

Белариус произнес:

— Это дьявольская вещь.

— Он уже спасал мне жизнь. Там три заряда, а потом его нужно держать весь день на солнце, чтобы он снова смог стрелять. Вот почему вам нужно выманить их на открытое место. Я должен иметь чистую зону поражения.

Йама спросил:

— А как нам их отвлечь?

— Я думаю, ты сам что-нибудь придумаешь, когда будешь на месте, ответил префект Корин.

Губы его были плотно сжаты, казалось, он пытается сдержать улыбку, и Йама понял, в чем тут дело.

Префект Корин сказал:

— Идите по гребню и смотрите, чтоб вас не заметили на фоне неба.

— А как же сторожа?

— Сторожей нет, — ответил префект Корин, — больше нет.

И ушел.

Узкий извилистый каньон глубоко врезался в предгорья. Нависающий над ним гребень вел к плоской верхушке утеса, рассеченной сухими трещинами. Лежа на животе на краю обрыва, Йама видел далеко внизу костер, который бандиты развели на дне. Его красные языки отбрасывали блики на белые фасады вырезанных в стенах каньона гробниц; на сделанный из сучьев загон, где кружилось с десяток лошадей, на цепочку столбов с привязанными к ним нагими женщинами.

Йама пробормотал:

— Это как экзамен.

Белариус, присевший на корточки подальше от края, удивленно на него посмотрел.

— Я должен проявить инициативу, — объяснил Йама. — Если не смогу, то префект Корин не станет пытаться спасти женщин.

Он не стал добавлять, что это еще и наказание. Потому что он взял нож, потому что он хочет стать солдатом, потому что он хотел убежать. Он знал, что не может позволить себе промах, но и не понимал, как же добиться цели.

— Гордыня, — ворчливо сказал Белариус. Казалось, он дошел до предела, где его уже ничто не волновало. — Он корчит из себя божка, решающего, жить моим клиентам или умереть.

— Я думаю, это зависит от нас. Он — человек холодный, но он и правда желает вам помочь.

Белариус указал в темноту у них за спиной:

— Там мертвец, я чувствую по запаху.

Это был один из бандитов. Он лежал на животе в зарослях креозотовых кустов. Шея его была сломана и казалось, что он обернулся посмотреть в глаза судьбе.

Белариус пробормотал короткую молитву, а потом забрал у мертвеца короткий тяжелый лук и пучок неоперенных стрел. Он приободрился, и Йама спросил, умеет ли он пользоваться луком.

— Насилие мне отвратительно.

— Но вы хотите спасти своих клиентов?

— Большая часть их уже мертва, — мрачно проговорил Белариус. — Пойду дам помазание этому несчастному.

Йама оставил священника вместе с мертвецом, а сам стал осматривать площадку вдоль края обрыва. Несмотря на усталость, он чувствовал в голове особую ясность, а в теле легкость, рожденную смесью адреналина и гнева. Пусть это экзамен, но ведь от него зависит жизнь женщин! Это важнее, чем угодить префекту Корину или доказать самому себе, что он достоин своих героических планов.

На самом краю пропасти он увидел большой круглый камень. Он доходил Йаме до пояса и глубоко засел в почве, но, когда Йама уперся в него спиной, камень немного подался. Он позвал Белариуса, но священник как будто молился, склонившись над мертвым, и либо не понимал, либо не хотел понять, он не встал даже, когда Йама потянул его за руку. Йама зарычал от бессилия, вернулся к булыжнику и стал своим столовым ножом подкапывать песчаную почву у его основания. Копая, он вскоре наткнулся на какой-то металл. Маленький ножик дрогнул в его руке, и когда Йама его вытащил, то увидел, что кончик лезвия ровно отрезан. Он нашел машину.