Дитя реки - Макоули Пол Дж.. Страница 52

У входа в бухту, которая окружает маленький островок с храмом, за неровными тонкими отмелями, где собирались стаи изящных длинноногих ибисов, на баржах, понтонах, плотах вовсю шумел Речной Рынок. На флагштоках развевались штандарты сотни кондотьеров, происходила сразу дюжина показательных дуэлей, каждую окружало плотное кольцо зрителей. В рядах продавали любые виды доспехов, у кузниц обливались потом голые кузнецы, ремонтируя и переделывая латы. Поставщики провианта превозносили качество и сохранность своих продуктов. Один торговец подбросил бутылку с водой и стал на ней прыгать, чтобы продемонстрировать прочность. Вновь завербованные рекруты сидели мрачными группами позади арены аукциона, большинство из них разглядывало свежие увечья. Галеры, пинассы, сторожевые катера стояли у берега, их мачты сверкали разноцветными флагами, трепещущими от порывов сильного горячего бриза.

Йама с жадностью вбирал в себя праздничную суету и шум, разглядывал пеструю смесь экзотических костюмов наемников и скромные жемчужно-серые формы солдат регулярной армии, вслушивался в звенящие звуки оружия дуэлянтов, ощущал запах раскаленного металла и пластика, долетающий из кузниц оружейников. Он желал увидеть все, что мог предложить город, осмотреть самые величественные храмы и самые скромные аллеи и дворики — и, главное, отыскать следы своей расы.

Он шел за Пандарасом по шаткому мостку между двумя плотами, и тут его кто-то окликнул. У него оборвалось сердце. Это оказалась та рыжеволосая женщина, что прошлым вечером ужинала с человеком, которого он убил.

Когда она поняла, что он ее слышит, она снова крикнула и подняла над головой меч.

СУЩЕСТВО В СОСУДЕ

— Они твои по праву сильного, — сказала Тамора, рыжеволосая наемница. Меч для тебя слишком длинный, но я знаю оружейника, который может его укоротить и сбалансировать так точно, что каждый поклянется, будто таким его выковали с самого начала. Панцирь и наголенники можно отрезать, и они тебе тоже подойдут, а обрезки продать. Оно того стоит. Старое оружие дорого, потому что оно самое лучшее, особенно пластиковое, ведь теперь никто не знает, как сделать этот пластик. Ты, может быть, думаешь, что панцирь на моей груди новый?

Просто я отполировала его сегодня утром. Ему тысяча лет, не меньше. Но пусть он и лучше любого барахла, которое делают в наше время, все равно это просто сталь.

А посмотри на эти наголенники, вот они действительно древние, я могла бы их забрать себе, но это несправедливо. Все и так говорят, что мы бродяги и воры, но хоть мы и не принадлежим ни к какому Департаменту, у нас есть свои традиции. Так что теперь они принадлежат тебе. Ты выиграл их по праву оружия. Можешь делать с ними что хочешь. Хоть в реку забрось, но это, конечно, будет хреново.

— Она хочет, чтобы ты подарил их ей в награду за то, что она отдала их тебе, — хмыкнул Пандарас.

— Я разговариваю с господином, а не с его шутом, — огрызнулась Тамора.

Пандарас принял величественную позу:

— Я его оруженосец.

— Я был дураком, — обратился к Таморе Йама, — из-за этого погиб твой друг. Я не могу забрать его вещи.

Тамора пожала плечами:

— Сиг вовсе не был моим другом, к тому же, на мой взгляд, он и сам порядочный идиот, раз позволил себя убить такому юнцу, как ты. Господи, да ты только что вылупился, небось и скорлупа еще не отстала.

Пандарас решил вмешаться:

— Господин! Если ты выбираешь эту карьеру, ты должен быть вооружен соответствующим образом. Как твой оруженосец, я тебе это настоятельно рекомендую.

— Оруженосец! Ха-ха! — Крепкими заостренными ногтями Тамора вскрыла раковину устрицы, высосала мякоть и вытерла рот тыльной стороной ладони. Рыжие волосы наемницы, крашеные, как показалось Йаме, были коротко острижены, только сзади они доставали до плеч.

На ней были нагрудная пластина, юбочка из кожаных полос и кольчужная рубашка без рукавов, оставляющая открытыми сильные мускулистые руки. На рыжеватой коже ее предплечья виднелась татуировка: птица, сидящая на полыхающем огнем гнезде. Пламя выполнено красными чернилами, а сама птица, протягивающая крылья к пожирающему ее огню, — синими.

Они сидели в тени под зонтиком у столика одной из кофеен, на самом берегу, поблизости от дамбы, идущей к Черному Храму. Был самый полдень. Хозяин кофейни сидел под тентом у ящика со льдом и, прикрыв глаза, слушал доносящуюся из магнитофона под стулом длинную монотонную молитву.

Тамора прищурилась от слепящего серебристого света, сверкающего на влажных отмелях реки. У нее было маленькое, дикое, треугольное лицо, зеленые глаза и широкий рот до самых скул. Брови ее тянулись цельной кирпично-красной полосой, которая вдруг разошлась, и она сказала:

— У наемников не бывает оруженосцев, только у офицеров в регулярных войсках. И оруженосцев назначают из рядовых. Этот мальчишка присосался к тебе, как пиявка, Йама. Если хочешь, я его прогоню.

— Просто мы так шутим, — ответил Йама.

— Я действительно его оруженосец, — заявил Пандарас. — Мой господин благородного происхождения. Он достоин того, чтобы иметь целую свиту прислуги, но я настолько хорош, что ему хватает меня одного.

Йама рассмеялся.

Тамора сощурилась на Пандараса.

— Такие люди для меня все на одно лицо, как крысы под ногами, но могу поклясться, что ты — мальчишка-рассыльный из того гнусного трактира, где я сегодня ночевала. — Она обратилась теперь к Йаме. — Если бы я была более подозрительна, то решила бы, что тут какой-то заговор.

— Если заговор и был, то между твоим другом и хозяином трактира.

— Хе-хе! Я это подозревала. Если мне удастся пережить работу по теперешнему контракту, а нет никаких причин, чтобы не пережить, я, пожалуй, шепну пару слов этому мерзавцу. И не только слов. — Обычно лицо Таморы украшала угрюмая подозрительная гримаса, но когда она улыбалась, лицо ее оживало, как будто с него падала маска или из-за тучи вдруг появлялось солнце. Вот и теперь она улыбнулась, словно радуясь мысли о возмездии.

Верхние клыки у нее были длинными и острыми.

Йама сказал:

— Предательство не принесло ему дохода.

С застывшим лицом Пандарас лягнул его под столом.

Тамора заметила и сказала:

— Мне не нужны ваши гребаные деньги, иначе бы я их уже забрала. Как раз сейчас я взялась за новую работу, так что думай скорее, как ты распорядишься полученным по праву оружием. Как я уже сказала, ты можешь бросить его в реку или оставить мусорщикам, но это хорошая амуниция.

Йама поднял меч. Его широкое лезвие оказалось железным и сильно изъеденным, зазубренный край был острым как бритва, на рукоятке намотана бронзовая проволока, а пластиковая полоска эфеса — без всяких украшений, но сильно исцарапана. Он поднял меч к лицу, потом сделал несколько выпадов. Рана на руке под грубой повязкой сразу открылась, и Йама опустил меч. Никто из сидящих за столиками не взглянул на его пассы, хотя он надеялся, что его ловкость заметят.

— У меня есть нож, который мне хорошо служит, а этот меч для сильного, но не очень гибкого человека, которому впору рубить лес, а не сражаться. Лучше отдай его дровосеку, хотя, думаю, он предпочтет свой топор.

Но доспехи я оставлю себе. Сама говоришь, старые латы самые лучшие.

— Ну что ж, по крайней мере ты хоть немного понимаешь в оружии, ворчливо заметила Тамора. — Ты здесь потому, что хочешь наняться? Если так, то могу дать бесплатный совет. Приходи завтра пораньше. Лучшая работа бывает по утрам. Кондотьерам нравится солдат, который умеет рано вставать.

— Мне хотелось посмотреть пару дуэлей, — сказал Йама.

— Ха-ха. Показательные бои между натертыми маслом откормленными дебилами, которые не продержатся и минуты в настоящем сражении. Неужели ты думаешь, что с этими чертовыми еретиками мы деремся мечами?

Такие бои привлекают людей, которые иначе бы не пришли, и все. Они напиваются с сержантами-вербовщиками. И на следующий день очухиваются уже зачисленными в армию. Со вкусом похмелья и присяги во рту, будто проглотили железное пенни.