Обретенный рай - Максвелл Кэти. Страница 23

Брейдеру? Любовь? Джулия, тяжело вздохнув, с трудом удержалась от более чем нелепого замечания в адрес Брейдера.

Нэн резко повернула голову на вздох.

— Ты не понимаешь его, да? — Уголки ее губ разочарованно опустились. — Вчера, когда я услышала твои слова, я подумала, что у тебя более твердый характер.

— С Брейдером нелегко иметь дело. Честно говоря, я не уверена, что мы подходим друг другу.

Невидящие глаза Нэн загорелись каким-то внутренним светом.

— Вы подходите друг другу. Вы великолепная пара. Мне не нужны глаза, чтобы увидеть, как прекрасно вы подходите друг другу. — Она изо всех сил стиснула руку девушки.

— Даже не знаю, стоит ли игра свеч, — сухо заметила Джулия. Что бы сказала Нэн, услышь она хвалебные слова Бархема об «экзотической» возлюбленной Брейдера?

Нэн выпустила руку Джулии и нахмурилась.

— Брейдер всегда заботился о Джоне, Мэри и обо мне. Он был самым младшим из детей. Когда он едва доходил ростом мне до колена, он уже добывал для нас пищу, брался за любую работу, чтобы поддержать в нас угасающую жизнь. Брейдер работал с утра до ночи, работал больше, чем любой другой ребенок. И он имел врожденную тягу к жизни, быстро научившись выживать. — Нэн покачала печально головой. — Я умоляла его не ходить на самые опасные улицы Лондона, но Джону и Мэри становилось все хуже. И в конце концов я обнаружила, что Брейдер стал тем, кем его сделала жестокая жизнь.

— Именно с этой дилеммой я и столкнулась сейчас лицом к лицу, — тактично вставила Джулия.

Нэн грустно улыбнулась.

— Брейдер предпочтет отдать душу дьяволу, но ни за что не признается, что ему нужен кто-то в жизни, кто бы любил и понимал его. И, возможно, он потребует и твою душу. — Она протянула руку и дотронулась до Джулии. — Но он стоит того. Ты не понимаешь, Джулия! Научись любить его, хотя бы немножко! — Она мягко добавила: — Мне кажется, что не только Брейдер остро нуждается в любви…

— Неужели любовь настолько ценная вещь, что я должна пожертвовать своей гордостью, мэм?

— Да.

Уверенный и недвусмысленный ответ поразил девушку.

— Боюсь, цена слишком велика.

— Не бойся, девочка. — Все следы усталости мгновенно исчезли из голоса Нэн. — Я пожертвовала гордостью ради отца Брейдера, и моменты, которые я находилась в его объятиях, считаю одними из самых замечательных воспоминаний в жизни. Он был необыкновенно страстным мужчиной. — Нэн повернулась к Джулии, и девушке снова показалось, что старая женщина прозрела и смотрит на нее. — Сын во всем похож на него.

— Но что я могу сделать, если он не хочет меня? — Джулия с трудом выдавила такие, казалось бы, простые слова.

— Ты нужна ему. Он легко не сдастся, помни. Но я уверена, что Брейдер, наконец, нашел женщину, чье сердце способно биться в унисон его сердцу. Тебе в это трудно поверить, но…

Внезапно двери в комнату распахнулись настежь, со стуком ударившись о стены. На пороге стоял Брейдер, его волосы были растрепаны ветром, в глазах светилось обожание. Джулия бросила нервный взгляд на свекровь, которая спокойно сидела с безмятежной улыбкой на лице.

Ну что ж, подумала девушка, если Нэн может выдерживать встречи с этим «пожирателем огня», то и я смогу.

При свете лампы его глаза зловеще сверкали, могучие мускулы были напряжены, как у загнанного зверя. Брейдер напоминал Гавриила-мстителя.

— Миссис Браун обеспокоена, мама, тем, что тебя огорчают. — Его свирепый взгляд, брошенный на Джулию, не оставлял сомнений в том, что он знал виновника беспокойств. За спиной Брейдера прятались болтливые компаньонки Нэн.

Джулия почувствовала, как искорка за искоркой в ней разгорается неудержимое пламя гнева. Тоном, который мог бы ввергнуть в панику саму королеву, девушка произнесла: — Если ты хочешь поговорить со мной, держись в рамках приличий и не используй слуг в качестве оправдания.

Я поступаю правильно, подумала Джулия, но результат тот же самый: гнева в нем лишь добавилось. На этот раз Нэн не сможет оправдать сына, услышав беспричинную ярость в его голове, решила она.

Но ответ Нэн поразил и Джулию, и Брейдера. — Вижу, вы оба хотите остаться и поговорить наедине. Миссис Браун, миссис Эллиот, где вы? Помогите мне, пожалуйста, дойти до моей комнаты.

Миссис Браун быстро вынырнула из-за спины хозяина и предложила Нэн руку. Под подошвами ее туфель захрустели стекла, выбитые из распахнутых Вульфом настежь дверей.

— Надеюсь, ты не совсем сломал двери, Брейдер. Приятного вечера, дети. — С этими словами Нэн покинула террасу.

Как только звук ее шагов стал едва различим, Брейдер закрыл то, что оставалось от двери, вошел в комнату и, словно борец на ринге, с воинственным видом обошел вокруг девушки.

Джулия тщательно контролировала себя.

— Я не ожидала, что ты вернешься сегодня вечером, — вежливо сказала она.

— Миссис Эллиот сообщила мне, что мама была очень расстроена.

— Да, была, но в ее слезах не было моей вины.

На лице Брейдера снова появилось недоверчивое выражение.

В глубине души Джулия все же чувствовала укол совести, но не желала в этом признаваться.

— Я уже устала от твоих обвинений. Каждый раз, когда происходит что-то, виноватой оказываюсь я. Знаю, что ты считаешь меня дьяволом во плоти. Но я уверена, что, если ты постараешься, мы сможем привыкнуть друг к другу.

Брейдер проигнорировал ее дипломатичное предложение.

— О чем ты говорила наедине с моей матерью?

— Это касается только меня и Нэн.

— Джулия, предупреждаю, если ты будешь продолжать огорчать ее… — Он не закончил. В этом не было необходимости. Его огромные руки, то сжимаясь в кулаки, то разжимаясь, говорили красноречивее всех слов.

Гнев Джулии готов был в любую секунду вырваться наружу. Но она не могла допустить, чтобы разговор вылился в угрозы и обвинения. Она подняла голову и спросила:

— Нэн умирает, да?

Хмурое выражение на его лице мгновенно сменилось удивлением.

— Она сама сказала тебе об этом?

Джулия отрицательно покачала головой.

Гнев отпустил Брейдера, его плечи расслабились. В глазах мелькнуло невольное уважение.

— Не подавай вида, что ты знаешь. Независимо от того, считаю я ваши дружеские отношения разумными или нет, ты понравилась ей. Я не видел ее такой оживленной с тех самых пор, когда отправился в море.

— Ты был моряком?

— Нет, простым матросом.

— Не может быть! — недоверчиво воскликнула Джулия.

— Может, — насмешливо подтвердил Брей-дер. — И сражался против французов. — Он цинично приподнял бровь. — Вы, леди Джулия, уже раскаиваетесь в выборе мужа? С каждой минутой я кажусь вам все хуже и хуже, не так ли? Стоит ли говорить, что я не выбирал море. Я был силой захвачен группой вербовщиков в армию по дороге домой, когда выполнял поручение моего хозяина.

— Вербовщики?!

— Да. Меня до беспамятства избили на улице Лондона, а когда пришел в сознание, оказался в море на корабле. И только через два года у меня появилась возможность послать весточку семье и сообщить о произошедшем со мной.

Джулия почувствовала вдруг горячее сострадание к Нэн.

— Не могу представить, что случилось бы со мной, если бы пропал мой ребенок. Боль…

У губ Брейдера пролегла жесткая, суровая складка.

— Мое исчезновение привело к смерти Джона и Мэри. Я кормил и содержал семью. Без меня они оказались во власти лондонских улиц. Джон пытался работать, но у него и у Мэри было слишком слабое здоровье. — Его глаза сузились. — Мама говорила тебе, что когда-то жила в Кимбервуде?

Джулия кивнула головой.

— Да, говорила. И еще рассказала о том, что ее первый муж похоронен здесь.

— Первый и единственный муж, Джулия.

Застигнутая врасплох, Джулия не знала, что сказать. Конечно! Нэн носила фамилию Эшфорд, а не Вульф! Брейдер пристально смотрел на девушку, ожидая ее реакции на его незаконнорожденность.

Заметив напряженный взгляд мужа, Джулия подумала, что Нэн, пожалуй, кое в чем права: Брейдер не был равнодушен к ней, хотя нельзя сказать, что он был без памяти влюблен. Интуиция подсказывала девушке, что ему далеко не безразлично ее хорошее мнение о нем.