Мальчишки и девчонки - Антов Ясен. Страница 2

Мне всегда импонировал артистизм мышления, вольный полет фантазии. Бывает, загнет человек такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а тебе все равно приятно. Так и подмывает самому вметнуть что-нибудь эдакое, дерзкое, необычное — в этих протуберанцах мысли, яростных порывах разорвать оковы будничной, повседневной жизни таится своеобразная прелесть. Все это так. Но если кто-нибудь скажет тебе, что в интересах дела надо перетащить на своем горбу гору Витошу к Балканскому хребту, тут уж извините, это явная глупость. Подобная тем клятвенным заверениям, что к Первому мая будет закончено строительство некоего объекта, хотя людям, в запале бьющим себя в грудь, прекрасно известно -поднимись хоть вся Болгария, эта стройка не будет закончена и к январю следующего года. Да что тут говорить, действительно у нас есть люди, которые на посулах и обещаниях благополучно дотягивают до отбытия на заслуженный отдых, но это уже совсем другой разговор.

Итак, Трендафил Славков приказал мне перенести бревна, сваленные у поворота шоссе, под навес избушки, а было их там по меньшей мере десять кубометров. От поворота до избушки — больше чем полкилометра. По одному бревну за ходку — не менее двух тысяч курсов туда и назад. Пятьсот метров на двести и еще раз на два…

Причем, утопая по пояс в снегу. И все это до пятницы.

Я вышел из избушки и присел на завалинку. Надо было хорошенько все обмозговать. В последних лучах закатного солнца тихо шевелили ветвями могучие сосны. Резвая белочка подбежала к избушке, катая по снегу шишку, словно приглашая меня поиграть с ней. Погоди, белочка, погоди, сказал я. Трендафил Слав-ков заявил, что это мне не курорт и он мне еще покажет, где раки зимуют.

А такие люди не только пьют за чужой счет и несут всякую чушь, но по совместительству строчат и доносы. А мне было так хорошо в этой избушке и совсем не хотелось покидать эти края.

Такие люди спокойно могут донести властям, что Михал Коцев фотографирует засекреченные в лесу объекты, а по ночам передает микропленку резидентам вражеских разведок. Такие люди способны…

Такие люди способны на все.

Легко тебе, белочка, вздохнул я. Что ты знаешь о Трендафиле Славкове?… Прыгаешь себе с сосны на сосну и катаешь по снегу шишку. А я вот должен обойти землю по экватору с бревном на плече.

Незаметно я задремал, а проснулся от странного ощущения, будто кто-то стоит рядом и смотрит на меня.

И действительно — перед избушкой метрах в трех от лавки, на которой я растянулся, стояла ватага ребятишек. Человек тридцать, стоят и смотрят на великолепный сон Михала Коцева, рецидивиста — по словам Трендафила Славкова. Глазенки их выдавали, что они испытывают какое-то странное чувство, что-то среднее между испугом, изумлением и восторгом. Я медленно приподнялся на лавке, зевнул.

Потом сообразил, что дети могут воспринять это как дурной тон. «Добрый день, — сказал я и сел. — А я вот тут…»

Они молчали. Мальчишки и девчонки, лет двенадцати-тринадцати. Чистенькие, румяные, каким ветром их сюда занесло?

— Здравствуйте, — снова начал я. — Вы откуда взялись?

Один из пареньков набрался духу, сделал пару шагов в мою сторону, открыл рот… и так ничего и не сказал.

— Вы хотите погреться в избушке или просто проходили мимо? — поинтересовался я.

— Мы… — выдавил из себя паренек и сделал еще пару шагов вперед. — Мы пришли познакомиться с вами…

И он принялся отчаянно рыться в карманах своих штанов, будто собирался вытащить оттуда что-то очень ценное. Симпатичный стеснительный паренек, слава богу, что такие ребята еще не перевелись.

— Ну так вот он я! — На душе у меня стало легко, и я засмеялся. И ребятишки дружно обступили меня. Так началась моя дружба с 7 "А" местной городской школы.

Внезапно началась и внезапно закончилась, а длилась она всего несколько месяцев, но об этом позднее, сейчас же вернемся к ее началу. Так вот 7 "А" организовал клуб под названием «Интересный собеседник» и приглашал на встречу самых разных людей. В гостях у ребят побывали передовики производства, профессора, пограничники, шоферы, деятели Болгарского союза трезвенников, обладатели всяческих званий и наград. А ребятам постоянно хотелось чего-то необычного, встречи с каким-то действительно интересным человеком. В чем должна была выражаться эта интересность, они и сами не знали, а на трезвенников, профессоров и героев уже достаточно насмотрелись и по телевизору. Все эти интересные люди рассказывали о том, «как именно следует поступать», как они сами, всю жизнь «поступая как следует», добились своих постов, званий и отличий, и теперь их знает и уважает вся Болгария, о чем свидетельствует сам факт, что их непрерывно приглашают перед кем-то выступать. А ученикам из 7 "А" и без того было прекрасно известно, как следует поступать: хорошо учиться, уважать взрослых, уступать место в автобусе старшим, не пить, не курить, учить иностранные языки и участвовать в художественной самодеятельности…

И если они сегодня будут вести себя подобным образом, то завтра непременно станут именно такими, какими им и надлежит стать. Запланированное осуществится, запрограммированное сбудется. Дети станут молодыми гражданами, молодые граждане превратятся в отличных граждан, в коих нуждается страна. Дети, станьте такими, какими вам следует стать!

— Послушайте! — остановил я поток ребячьего словоизвержения. — Все это очень тонкая материя. А мне до пятницы надо перенести сюда вон те бревна, видите? У поворота…

Мы перетаскивали бревна и пели. И хотя я заметно фальшивил, настроение у меня было чудесное. Потом мы затопили печку в избушке, и я рассказал им о Спиридоне Благунове. «Он был джентльменом, — сказал я им, — нежным, деликатным человеком. Не любил грубости. Может быть, он избавился бы от своего порока, если бы сильно полюбил кого-нибудь. Одинокому человеку обязательно надо сильно любить кого-нибудь…» Я рассказывал им о своем сокамернике и сам проникался жалостью

.^Спиридону: он и вправду был… только не волком, а человеком-одиночкой, великим одиночкой. Ему некому было мстить, но он воевал со всем миром… почему же?

— Ну, вам пора, — оборвал я свой рассказ. — Уже поздно.

Зимние дни коротки, детям действительно пора было уходить. Я попрощался со всеми за руку, они спросили, могут ли навещать меня, и я, конечно, разрешил им. Даже посоветовал прийти в субботу, после того, как отбудет мой начальник. И пообещал рассказать им, как он поведет себя, увидев бревна под навесом.

Само собой, я от всего сердца поблагодарил этих мальчишек и девчонок за то, что они помогли мне перетащить все эти бревна. Мне самому было интересно посмотреть на то, как округлятся в пятницу глаза моего шефа.

И они округлились, да еще как! Он вытаращился, как жаба, и онемел от изумления.

— Ты… — спросил он.

— Я! — подтвердил я.

Подобно слепоглухонемому он протянул руку к бутылке с ракией. Даже не налил себе в стакан, а принялся хлебать водку прямо из горлышка. Видно, никак не мог прийти в себя.

— Ты? — спросил он.

— Я! — подтвердил я. — Не найдется ли для меня еще какой работенки?

Трендафил Славков вытер пот со лба. Было заметно, что ему не по себе.

— Для меня, — говорю, — выполнить подобное задание вообще не проблема. Знаешь, шеф, мне очень приятно решать подобные задачи. За работой я даже пою! А иначе бы умер со скуки. Такой уж я уродился.

— Не бойся, со скуки ты не подохнешь, — медленно процедил мой начальник. — Если и окочуришься, то от чего-то другого. Скуки у старшины Славкова сроду не водилось. Есть приказ и есть его выполнение. Слушай мою команду! До следующей пятницы расчистишь весь снег вокруг избушки, а потом зальешь образовавшуюся площадку водой, так нам будет сподручнее перевозить дрова. Ясно?

— Не расслышал даты, — сказал я.

— До пятницы, — отрезал Славков.

— Этой лопатой? — осведомился я и показал ему единственную имевшуюся в избушке лопату.

— Этой лопатой, — кивнул шеф. — Ты же боишься подохнуть от скуки?