Тень и шелк - Максвелл Энн. Страница 30

— Так же, как и вы, — парировал Шон.

— Я пыталась купить его по веским причинам.

— Для академии?

— Чтобы сохранить. Древний шелк невероятно хрупкий. Несмотря на упругость золотых нитей, вплетенных в шелк, Фан чуть не погубил ткань, даже если ее возраст вполовину меньше, чем он уверял.

— Но ткань действительно очень древняя, — заметила Редпас.

— Седьмого века до нашей эры? — резко переспросила Дэни. — Вряд ли.

— Законные владельцы шелка совершенно уверены в его возрасте и подлинности.

Дэни вспомнила драгоценный кусочек ткани, подумала и пожала плечами.

— Может быть, — суховато произнесла она. — Во всяком случае, шелк, который видела я, был действительно старым, но, несмотря на это, находился в превосходном состоянии. Очевидно, прежний владелец умело хранил его.

Шон бросил взгляд на Редпас. Та слегка кивнула.

— Этот шелк — собственность Лазурной секты, — сообщил Шон.

— Лазурной… — повторила Дэни и нахмурилась. — Дорджи. Наш водитель. Он ведь был монахом из Лазурной секты? Так вот почему он рисковал жизнью ради нас? Этот шелк был для него священным?

— Да, — подтвердил Шон.

— Ему удалось спастись? — встревоженно спросила Дэни.

— С трудом, но выжил.

Дэни облегченно вздохнула.

— Слава Богу! — негромко произнесла она. — Думать о том, что он умер из-за меня, было… невыносимо.

Джиллеспи метнул на нее быстрый взгляд, в котором слились изумление и одобрение.

Редпас просто кивнула, словно эти слова подтвердили уже высказанное ею мнение. Раскрыв папку, она вытащила еще одну фотографию.

— Скажите, не этот ли шелк Фан показывал вам в день нападения Касатонова?

Дэни разглядывала снимок, изображающий лазурный шелк в стеклянной витрине. Фотография была сделана при ярком искусственном освещении, но даже оно не могло затмить роскоши переплетения шелковых и золотых нитей.

Витрина была водружена на алтарь, расписанный буддийскими символами и воздвигнутый в комнате с темными каменными стенами. Она напомнила Дэни о келье, в которой ей пришлось провести бесконечные часы до возвращения Шона.

— Шелк на фотографии выглядит очень похожим на тот, что я видела тогда вечером, — наконец произнесла Дэни, — но пока я не увижу его собственными глазами и не потрогаю переплетение, я не могу утверждать наверняка.

— И все-таки это может быть один и тот же фрагмент? — спросила Редпас.

— Вполне. Или же он может оказаться совершенно другим.

Джиллеспи хмыкнул:

— Результат опознания не оправдал надежд.

— Вы предпочли бы услышать от меня ложь?

— Нет, — хором ответили Шон и Джиллеспи.

— Но лучше было бы, если бы вы сообщили, какова вероятность, что этот шелк тот же самый, — добавил Шон.

— Вы видели оригинал? Вот этот кусок шелка в витрине? — спросила Дэни у Шона.

— Да.

— Он был того же цвета, что и шелк на фотографии?

Шон нахмурился.

— Почти, но оригинал был более… пожалуй, ярким. Второго такого оттенка на свете нет.

— Тогда вполне вероятно, что это и есть ткань, виденная мною в Лхасе, — заключила Дэни. Джиллеспи усмехнулся:

— Хорошая новость.

— Разве? — переспросила Дэни. — Краски в конце концов выцветают. Вряд ли этот шелк настолько стар, как утверждают монахи.

— Вы эксперт, вам судить, — пожав плечами, отозвался Джиллеспи. — Но каким бы он ни был, монахи лишились его и хотят получить обратно.

— В холодном сухом воздухе тибетских пустынь вещи сохраняются превосходно, — сообщил Шон.

— Да, но… — начала Дэни.

— За этим шелком ухаживали поколения преданных монахов, — продолжал Шон. — Это средоточие их веры. Этот шелк — такая же святыня для тибетцев, как туринская плащаница для христиан. Это — остаток одеяния самого Будды.

— Я говорю не о религиозном значении шелка, — осторожно возразила Дэни, — а о его вероятном возрасте.

Шон, похоже, хотел что-то возразить, но передумал.

— Я почти ничего не слышала о Лазурной секте, — заметила Дэни, чтобы перевести разговор.

— Ее монахи гораздо более сдержанно относятся к рекламе, чем Желтая секта далай-ламы, — пояснил Шон. — Но Лазурная секта обладает не меньшей властью, когда речь заходит о преданности жителей Тибета.

— Монахов Лазурной секты, — добавила Редпас, — считают хранителями древних обычаев гор и пустынь, народы которых построили ныне разрушенные города вдоль Великого шелкового пути. Если не ошибаюсь, вы жили среди нескольких племен Тибета?

— Да, — кивнула Дэни.

— Не правда ли, это глубоко верующие люди?

— Чрезвычайно глубоко, — уточнила Дэни. — Их жизнь и религия настолько переплетены, что отнять религию — значит уничтожить их общество.

— Вот именно, — подхватил Шон. — Однако вы пытались купить этот шелк.

— Только чтобы спасти его, — с жаром перебила Дэни. — Я же не знала, что он святыня.

— Тогда, черт возьми, вам следовало быть подальше от…

Редпас резко кашлянула. Шон осекся.

— Буддийский Тибет, — мягко продолжала Редпас, — скорее теократия, нежели государство в западном понимании этого слова.

— Несомненно, среди гор и пустынь жизнью людей управляет религия, — согласилась Дэни.

— Жители городов более осмотрительны в проявлении своих религиозных убеждений, — добавил Шон. — Им приходится бороться за жизнь. И тем не менее они преданные буддисты.

— Такие реликвии, как этот шелк, — орудия государства, — пояснила Редпас. — Это символ национальной гордости, олицетворение политических и религиозных чувств.

— Понимаю, — кивнула Дэни. — Именно поэтому солдаты КНР преследуют людей, ворующих предметы старины.

— За исключением случаев, когда вором оказывается китайское правительство, — уточнил Шон. — Оно прибирает к рукам все буддийские святыни и вывозит их в Пекин «на хранение».

— Вы хотите сказать, что Фан был агентом китайского правительства? — удивилась Дэни.

— Да, мы поняли это, — подтвердил Шон, — и вы, должно быть, тоже.

— Верно.

— Наконец-то, — пробормотал Шон.

— Мистер Кроу! — повысила голос Редпас.

— Умолкаю, босс.

— Вот и хорошо. — Редпас повернулась к Дэни:

— У вас было несколько недель, чтобы поразмыслить о случившемся в Лхасе. Вы не задумывались над тем, почему Фан выбрал именно вас?

— По-моему… — Дэни помедлила в нерешительности. — Думаю, тот, кто передал шелк Фану, хотел убедиться, что шелк не пострадает. Каким-то образом эти люди узнали, что в моих силах сохранить его.

— Любопытно, — пробормотала Редпас. — Следовательно, вы считаете, что вором был вовсе не Фан?

— Совершенно верно, — подтвердила Дэни. — Фан понятия не имел, как обращаться с древним шелком. Если бы эту ткань похитил сам Фан, то мне удалось бы увидеть лишь жалкие обрывки.

Джиллеспи хмыкнул:

— Вы были правы, босс. Она нужна нам. Такое не пришло в голову ни одному из наших экспертов.

Губы Шона дрогнули, но он не сказал ни слова.

— Вы поможете нам? — спросила Редпас у Дэни.

— Каким образом? Я ученый, а не воин.

Редпас рассмеялась:

— «Риск лимитед» гораздо чаще прибегает к помощи экспертов в различных областях, нежели… воинов.

Дэни не ответила. Она просто ждала, глядя во внимательные изумрудные глаза собеседницы.

— Ваши познания о древних тканях уникальны, — продолжала Редпас, — а о похищенном шелке в особенности. Вы только что доказали свою способность мыслить аналитически. Шон сообщил, что вы неплохо держались в рискованной ситуации.

Дэни с удивлением перевела взгляд на Шона.

— Я просто сказал, что вы умеете не раскисать, — пробормотал он.

— Благодарю, — отозвалась Дэни.

— Так оно и есть. — Шон пожал плечами.

Лимузин притормозил и свернул на длинную огороженную аллею. Впереди, на заросшем деревьями склоне холма, возвышался элегантный, еще довоенный особняк. Пасторальный пейзаж вокруг дышал умиротворением. Казалось, непроницаемая стена отделяет его от мира насилия, где святыни являются разменной монетой у политиков, временщиков или просто алчущих богатства людей.