Тень и шелк - Максвелл Энн. Страница 52

Несколько осторожных царапин по металлу убедили Шона, что ему невероятно повезло: либо до того, как Катя приобрела поместье, либо после кто-то покрыл ржавые железные прутья слоем черной краски. Краска быстро отслаивалась. Соленый воздух делал свое дело, разъедая мягкое железо под ней.

Прутья ржавели неравномерно. Одни оказались слабее других. Шон быстро обследовал несколько прутьев, выбрал из них один и взялся за работу.

Сначала кусачки легко вгрызались в ржавый прут, а затем металл столкнулся со столь же крепким металлом. Шон схватился за кусачки обеими руками и надавил изо всех сил. От натуги пот выступил у него на лбу и на спине, но он не издал ни единого звука.

Наконец челюсти кусачек сомкнулись с еле слышным хрустом. Опустившись на колени, Шон быстро перекусил прут еще раз, на высоте нескольких дюймов над землей. Трехфутовый кусок вертикального прута упал на песок.

Шон попробовал повторить ту же операцию с соседним прутом, но на этот раз ему не повезло: железный стержень почти не пострадал от коррозии. Шон передвигал кусачки вверх-вниз, вверх-вниз, но перекусить прут ему так и не удавалось.

Его мозг неуклонно вел отсчет секунд, но Шон не суетился. Он просто сжимал кусачки, пока мускулы на его шее не вздулись, а пот не полил сплошной струёй по спине под пончо.

Наконец еще один отрезок прута упал на песок. Шон убрал кусачки, подобрал оба прута и протиснулся в отверстие в ограде.

Спустя несколько секунд он оказался в зарослях кустов высотой до пояса, высоких цветов и в тени изящного тюльпанового дерева. Обильная растительность подтверждала предположение, что обитатели «Гармонии» не склонны следить за тем, как туристы разминаются на волейбольных площадках по соседству.

Кроме того, листва надежно скрывала из виду непрошеного гостя. Прежде чем ближайшая к берегу камера завершила оборот и начала возвратное движение к незащищенному участку ограды, Шон уже оказался под прикрытием.

Джилли с блеском провел бы эту операцию, размышлял Шон. Да и Бостон проделал отличную работу, изнутри подтачивая систему безопасности обожаемого босса.

Спрятав обрезки прутьев в кустах, Шон окинул взглядом поместье. Система сигнальных прожекторов была ничем не лучше ограды — она давно требовала ремонта. Шон легко перебегал от тени к тени.

Только прожектора у плавательных бассейнов были в полном порядке. Шон обошел то место, где его могли заметить в ярком луче, а затем по-пластунски переполз через дорожку, ведущую к пляжным домикам и белому песчаному пляжу.

Из одного домика донесся голос.

Шон застыл, опасаясь, что его обнаружили.

Но интонация голоса не изменилась.

Быстро заглянув в окно ближайшего домика, Шон убедился, что он в безопасности. Один из гостей поместья, судя по акценту, прибывший из Венесуэлы, что-то пьяно бормотал, уткнувшись в грудь молодой уроженки Арубы, а та, уставившись в стену у постели, скакала на нем, двигая бедрами, как автомат. Судя по выражению ее лица, можно было подумать, что она чистит серебро.

«Скачи, скачи, пастушка, — мысленно подбодрил ее Шон. — Мне бы не хотелось наткнуться в темноте на этого гостя».

Дождь с силой бил в землю. Сверкали молнии, над поместьем грохотали раскаты грома.

Эта гроза была и удачей, и проклятием Шона. С одной стороны, все звуки тонули в ее шуме, а обитатели поместья были вынуждены сидеть взаперти. С другой стороны, неожиданная вспышка молнии могла выдать присутствие Шона с таким же успехом, как луч прожектора, направленный на сцену, утонувшую во мраке.

Шон отполз от пляжного домика, пробрался сквозь дебри пуансеттии, доходящие ему до подбородка, и устремился к белому каменному дому, украшенному лепниной. Попутно он оглядывался, высматривая охранников. С какой бы халатностью они ни несли службу в отсутствие Касатонова, Шон знал, что охранники где-то должны быть.

Так и есть: один из них пристроился на плетеном стуле на веранде пляжного домика, спасаясь от грозы. Когда Шон проскользнул мимо, охранник всхрапнул так громко, что на миг заглушил шум ливня.

Второй охранник заигрывал с горничной в еще одном пляжном домике. В отличие от пары, только что увиденной Шоном, здесь и мужчина, и женщина казались одинаково увлеченными своим делом.

Шон не стал им мешать.

На большой дом налетел ветер, пригибая пальмы, громыхая тонкими ветвями деревьев диви-диви, как костями. Шон неслышно метнулся в тень, заметив охранников у ворот.

Мужчины сгрудились на веранде, покуривая и распространяя запах, вовсе не похожий на запах табака.

«Гашиш, — понял Шон. — Затягивайтесь глубже, парни, и приятных вам грез».

Возможно, Катя не дает спуску домашней прислуге, но держать в ежовых рукавицах охрану дома способен только хладнокровный ублюдок вроде Касатонова.

Шон двигался к дому, производя не больше шума, чем тень. Окна первого этажа были ярко освещены. Скрываясь в кустах, держась подальше от стекол, Шон осторожно заглянул внутрь.

Катя Павлова была единственной женщиной за столом в окружении хорошо одетых полупьяных мужчин.

Кто это — банкиры или отмыватели денег? Шон задумался. Впрочем, на Арубе эти занятия мало чем отличались благодаря «Гармонии».

Огненно-алое платье Кати подчеркивало бледность обнаженных плеч. Несмотря на теплый тон, она выглядела как ледяная статуя — надменная, блистающая совершенством, холодная.

Шон сразу понял, что к столу уже было подано немало блюд и вин. Перед мужчинами высились батареи бутылок бренди и ликера и крохотные, не больше наперстка, чашечки кофе. Пепельницы были переполнены, узлы галстуков распущены. Мужчины багровели, кряхтели и обливались потом. Некоторые тяжело откинулись на спинки стульев, глядя перед собой остекленевшими глазами.

На сегодня шлюхи избавлены от работы, подумал Шон. Половина этих мужчин не сможет пошевелить и пальцем.

Рядом с Катей стоял графин бренди и высокий стакан. Она проглотила изрядную порцию прозрачной золотистой жидкости одним махом, словно чай со льдом.

А может, это и вправду чай, засомневался Шон. Судя по виду, Катя не из тех, кто способен целыми ночами накачиваться бренди.

Катя улыбнулась сначала одному мужчине, затем другому. Склонилась к третьему, обнажая бледную кожу в вырезе платья. Четвертый был удостоен легчайшего прикосновения руки и мимолетного взгляда, обещающего неземные наслаждения. Остальные придвинулись ближе, соблазненные ледяным великолепием хозяйки поместья.

Обещания, обещания, цинично отметил Шон. Интересно, что сильнее возбуждает банкиров — округлости Кати или разговоры о деньгах? Во всяком случае, они готовы сожрать целиком ее ледяные прелести.

Шон отступил в темноту, чтобы завершить разведку возле основной части дома. Пульт управления системами безопасности размещался в глубине строения. Сквозь залитое струями воды окно Шон разглядел стену, целиком состоящую из небольших экранов, дающих коллаж из участков ограды, растрепанных ветром пальм, дождя, плавательных бассейнов, пляжных домиков и окрестностей большого дома.

Интерьера личных апартаментов Кати не было ни на одном экране.

Бостон был прав, удовлетворенно отметил Шон. Повелительница шпионов не желает, чтобы кто-нибудь шпионил за ней, даже под видом охраны.

Из всех мониторов комнаты внимание охранника приковывал только один, настроенный на коммерческий южноамериканский телевизионный канал. По нему передавали неестественно страстное совокупление двух мексиканских звезд мыльной оперы.

Одного взгляда на них Шону хватило, чтобы понять: эти актеры классом повыше шлюхи, которую он видел в пляжном домике для гостей.

Повернувшись, Шон обошел крыло, где размещались слуги, и сквозь заросли пуансеттии пробрался к дому Кати. В изолированных комнатах было темно и, по-видимому, пусто. Ни на веранде, ни поблизости от дома не виднелось ни единого охранника.

Чтобы удостовериться в этом, Шон обошел вокруг дома, который занимала Катя. Только в одном из окон брезжил слабый свет. Сначала Шон решил, что Катя оставила включенным телевизор, но затем ритмичная, предсказуемая игра тени и света подсказала ему, что луч отбрасывает экран компьютера, а не телевизора.