Дитя во времени - Макьюэн Иэн Расселл. Страница 39

Перечень людей, имевших отношение к семье Джулии, стал разрастаться, захватывая все более отдаленные связи: дядя-архитектор, побывавший в тюрьме, ее подруги, ее бывшие любовники, один из которых очень нравился Стивену, ее коллеги по работе, одна французская семья, приютившая Джулию, когда та была еще подростком, и до сих пор приглашавшая ее к себе в свой унылый замок. Затем воспоминания устремились в глубь: ароматический шарик, который она держала в ящике комода, полном свитеров, ее пристрастие к экзотическому нижнему белью и шерстяным носкам ярких цветов, мозолистая кожа ее пяток и пемзовый камень, которым она пользовалась, морщинистый кружок на руке – след от старого собачьего укуса, кофе без сахара, чай с медом, отвращение к свекле, рыбной икре, сигаретам и радиодрамам… Беда Стивена заключалась в бесполезности этих знаний. Он был экспертом в области, которой больше не существовало, его навыки устарели.

Стивен посмотрел через стол на Рейчел Мюррей. Пальцами одной руки она пощипывала кожу у себя на лбу, другой рукой делала заметки в блокноте. Каждые несколько минут она резким, раздраженным движением отбрасывала волосы, падавшие ей на глаза. Стивен словно услышал голос, обращавшийся к нему с речью в высоком стиле газетных передовиц, вопящих о падении национального величия, – пустые разглагольствования, звучавшие на его памяти с тех пор, как он вступил во взрослую жизнь. Грядущий мир призывает к смене привычных ролей, будущее бросает вызов, вынуждая к совершенству в иных областях, старые навыки должны быть заменены новыми – иначе нас ждет неуклонный прирост незанятой рабочей силы. Готов ли он переквалифицироваться? Стивен невольно покачал головой в ответ.

Он увидел свою руку на бедре у Джулии за минуту до того, как она встала с кровати и, неодетая, пересекла комнату. Некрашеные доски скрипнули. Было холодно, дыхание Джулии висело в воздухе белым облачком, когда она выдвинула ящик комода и скользнула в рубашку. Теперь она стояла в ногах кровати и, глядя на Стивена, натягивала на себя трикотажные штаны. Затем Джулия надела через голову толстую зимнюю юбку и, застегивая пояс, слегка улыбнулась ему и что-то сказала. Кажется, что-то важное.

Ясным утром незадолго до Рождества Стивен, стоя в одном белье перед гардеробом, изучал висевшие перед ним костюмы. Подчиняясь духу политического – или ребяческого – противоречия, он выбрал самый поношенный и наименее чистый. На пиджаке вместо одной из пуговиц торчали обрывки черных ниток, брюки были прожжены – над коленом виднелась небольшая аккуратная дырочка с коричневыми краями. Стивен снял с вешалки белую рубашку с выцветшим, трехлетней давности, серповидным пятном на груди, оставшимся от соуса. Его пальто, дорогое и относительно новое, портило впечатление, но его можно будет снять по приезде. Стивен прошел на кухню, заварил кофе и сел читать газету в ожидании машины. Когда в дверь позвонили, он спустился вниз и обнаружил шофера в униформе, бледного, короткого и толстого человека, который оглядывался вокруг с нескрываемым неудовольствием.

– Это здесь вы живете? – спросил шофер недоверчиво.

Стивен не ответил, и они, огибая замусоренные лужи, зашагали по слякоти к автомобилю, который всеми четырьмя колесами стоял на тротуаре, мигая сразу всеми указателями поворотов. Это была та же разбитая машина, которую в свое время подавали Чарльзу на Итон-сквер.

Чтобы отплатить шоферу, возившемуся у дверцы с ключами, Стивен бросил поверх крыши салона:

– Вот эта машина? Никогда бы не подумал.

Он забрался внутрь на переднее сиденье. В толстом пальто, да еще учитывая габариты шофера, ему еле удалось втиснуться, так что они сидели, тесно прижавшись друг к другу плечами.

Шофер тяжело дышал, нащупывая гнездо зажигания. Теперь тон его был почти извиняющимся:

– Это уж как нам скажут, понимаете? Я тут ни при чем. Сегодня тебе дают «роллс-ройс», а завтра фоб вроде этого. – Мотор наконец завелся, и шофер добавил: – Все зависит от того, кого приходится везти, понимаете?

Машина, вихляя, влилась в широкий транспортный поток, который двигался ненамного быстрее пешеходов. Струя очень горячего воздуха обдувала штанину Стивена, поднимая смесь запахов. Стивен нагнулся вперед, насколько позволяла теснота, и принялся двигать взад и вперед рычажки вентиляции, которые свободно ходили во все стороны, ни к чему не прикрепленные.

– Не-а, – сказал шофер, покачав головой.

Он опустил окно. Но поток автомобилей как раз остановился, и температура в салоне неуклонно повышалась. Пока Стивен пыхтел от усилий, снимая с себя пальто, шофер пустился в объяснения по поводу шплинтов, барашковых гаек и двойных шатунов, и к тому времени, когда Стивен, раздраженный и потный, перебросил пальто через плечо на заднее сиденье, рассуждения шофера зашли так далеко, что теперь касались недостатков в работе администрации гаража, принудительных сверхурочных и придирок к отдельным водителям вроде него самого, которые не подделывают счета на бензин, не выписывают фальшивые путевки и не продают газетчикам все, что им удается услышать.

Стивен также опустил свое окно и высунулся наружу, положив оба локтя на край дверцы.

Между тем тон шофера становился все более доверительным.

– Взять хоть мистера Саймса, – сказал он и забарабанил по рулевому колесу вытянутыми указательными пальцами.

Движение возобновилось. Они медленно миновали светофор и затем снова остановились у развилки, где два потока машин сливались в один. Этой дорогой Стивен обычно ходил из своей квартиры в Уайтхолл. Лучше бы он отправился пешком. Машина еще немного протиснулась вперед и теперь тащилась мимо местной начальной школы.

– Знаете, когда он в последний раз садился за руль? Можете догадаться?

Так как голова Стивена была снаружи, его «нет» не долетело до шофера, но тому было все равно. В школе наступила большая перемена, на площадке для игр было полно детей. Их машина поравнялась с игроками в футбол, примерно по двадцать пять человек с каждой стороны. Семи– и восьмилетние футболисты действовали с ожесточенной сноровкой. Широкие пасы пересекали асфальт во всех направлениях; настойчивые голоса фальцетом выкрикивали имена и ругательства; за верхние мячи шла упорная борьба; полузащитники, снабдив нападающих мячами, откатывались назад.

– В тысяча девятьсот восемьдесят пятом. Вот когда. И вообще с тех пор не работал. С восемьдесят пятого. А знаете, кого он стал возить, то есть кто именно был его пассажиром, потому что в этом-то все дело?

– Нет, – ответил Стивен, обдуваемый прохладным воздухом.

У входа в школу, напротив которого они как раз остановились, несколько девочек под ритмичный счет вращали длинную скакалку, которая крутой аркой взлетала над головами двух из них, танцевавших внутри быстрыми движениями вправо-влево, отрывавших ноги от земли в последний момент ровно настолько, чтобы позволить скакалке проскользнуть. Затем к двум прыгающим присоединилась третья, потом четвертая, считалка зазвучала быстрее, а потом скакалка обвисла, и тут же раздался общий вздох веселого разочарования. Между двумя шумными группами – мальчики играли в футбол, девочки прыгали через скакалку – виднелись одинокие фигуры: девочка, что-то чертившая на земле носком ботинка, и чуть подальше рыжеволосый мальчик с коричневым бумажным пакетом, в котором что-то шевелилось.

– Министр иностранных дел, – сказал шофер. – Вот кто. Даже не из нашего ведомства. Они его взяли к себе на время. И притом в МИДе своих шоферов предостаточно, не меньше, чем у нас – Они по-прежнему стояли напротив входа в школу. Среди девочек возник какой-то спор. Видимо, речь шла о том, чья очередь крутить скакалку, потому что одна девочка тянула ее из рук у другой. Наконец подруга той, чью очередь оспаривали, стоявшая с другой стороны, бросила свой конец и принялась ее утешать. Их места тут же заняли девочки постарше.

– А знаете, куда он с ним ездил? Вот не сойти мне с этого места!

Стивен покачал головой.