Тайны одного Парижского бульвара - Мале Лео. Страница 10

А ставка должна быть немалая... она сильно превышает размеры простого шантажа, поскольку ювелир (о котором говорят, что он трудяга, но это еще следует доказать) запросто отстегивает мне двести тысяч франков... "

Вывод? Вопросительные знаки. Во множественном числе. Сколько угодно. У меня их всегда под рукой немалый запас.

Я прекращаю свои домыслы, встаю, умываюсь, одеваюсь, браня про себя Элен. Я провел ночь в своей кон торе, где есть все, что нужно, чтобы переночевать, надеясь, что моя очаровательная секретарша подаст хотя бы какой-нибудь признак жизни, пусть по телефону. Пустой номер. Она, видимо, купила себе сиреневые трусики у Наташи и, один черт знает куда, потащилась с моими деньгами. Все эти служащие одинаковы. Есть от чего стать заядлым реакционером.

Я выхожу, раздобываю кипу утренних газет, снова поднимаюсь к себе и устраиваюсь, чтобы спокойно просмотреть их.

В одной из них упоминают о смерти Омера Гольди. Читаю:

"Вчера, после полудня, при таинственных обстоятельствах полиция обнаружила труп Омера Гольди, ювелира по бриллиантам, на улице Лафайет. Полицейские на посту в районе Оперы были подняты по тревоге странным телефонным звонком, который сообщил им, что для них есть работа у г-на Гольди. После небольшого колебания они отправились по адресу, указанному неизвестным корреспондентом. Поскольку никто не ответил на звонок в дверь, а дверь в квартиру г-на Гольди была заперта и не носила никаких признаков взлома, они, возможно, и не стали бы настаивать, отнеся всю эту историю на счет чьей-то скверной шутки, если бы консьержка не сообщила, что она не видела своего жильца с предыдущего дня. Тогда полицейские взяли на себя инициативу войти в квартиру ювелира и, таким образом, они обнаружили труп. Первоначальный осмотр показал, что г-н Гольди скончался от внезапной остановки сердца, вызванной сильным волнением. Обнаружены следы борьбы. Еще неизвестно, были ли украдены деньги, ценности или драгоценные камни. Г-н Гольди не занимал высокий ранг в своей корпорации. По словам врача судебной медицины, осмотревшего тело, смерть наступила прошлой ночью. Что же касается таинственного автора телефонного звонка, которого активно разыскивает полиция, то здесь все теряются в догадках и... "

Я отшвыриваю газету. Теряются в догадках? Я тоже. Если Гольди умер ночью, то китаец, который ходил к нему в следующий полдень, тут ни при чем. Если только у него хватило нахальства вернуться туда еще раз! Но такое поведение ни в какие рамки не лезет. Нет, когда я видел Чанг Пу, выходящего из дома Гольди, он, наверно, хотел потребовать у него разъяснения по поводу моего демарша, если допустить, что он сопоставил известные ему факты, но, поцеловав замок, вынужден был убраться восвояси. Это не он дрался с ювелиром, и к смерти последнего не причастен. Это был кто-то другой, чье присутствие еще больше сгущает мрак вокруг этого дела. И именно этот мрак укрепляет меня в мысли, что вся эта история поважнее простого шантажа...

Часы бьют одиннадцать.

С тех пор, как я встал, никто, не пришел, никто не позвонил, вообще ничего. Может быть, так оно и лучше, но я начинаю чувствовать себя одиноким.

К счастью, является Элен, кокетливая, как всегда, в весеннем платье, которое я вижу впервые.

– Здрасьте, – говорит она.

– Здрасьте. Я уже отчаялся увидеть вас.

– Я не хотела предстать перед вами без полного комплекта сведений, которые я смогла собрать.

Она снимает платок – еще одна обновка, – прикрывавший ее каштановые волосы, взбивает их немного, кладет свою сумку на стул и садится. У нее исключительно самодовольный вид. Что ж, тем лучше.

– И у вас они есть? – спрашиваю я, имея в виду сведения.

– Довольно внушительный метраж. Кстати...

Она бросает взгляд на газеты, которые я швырнул на середину комнаты, они так там и остались лежать. Она указывает на них пальцем с наманикюренным ногтем:

– Прессу вы уже посмотрели?

– Да.

– Я тоже...

Она достает из своей сумки полуденный выпуск "Крепюскюль" и похлопывает по нему:

– Итак, это не китаец, правда? Я ворчу:

– Нет, это не китаец.

– Ой, пожалуйста, не кусайтесь! И прячет газету.

– А вот ваша русская – точно русская, если вас может это утешить. Звать ее Наташа Спиридович, и она вдова одного полковника...

– Хорошо, это уже кое-что. Какой возраст? При условии, конечно, что вы ее видели.

– Я не знаю, видела ли я ее, но знаю, что она уже не первой молодости...

Элен искоса взглядывает на меня:

– Это для того, чтобы высчитать, сколько примерно в тридцатые годы...

– Да, это для того, чтобы высчитать, сколько ей было лет в тридцатые годы, то есть, была ли она в то время в ходу применительно к той профессии, в которой мы ее подозреваем.

– Ну и манера же у вас выражать свои мысли!

– Я просто стараюсь выражаться ясно, не заставляя вас краснеть.

– Да, ладно! Да, ей было тогда лет тридцать. Ее компаньон в деле – некая мадам Соня, еще одна русская, – примерно того же возраста.

– Ее компаньон?

– Да. Они вдвоем руководят этим магазином. Я видела одну из них, но не знаю, была ли это Наташа или Соня. Это именно то, что я пыталась вам только что растолковать.

– Значит, это довольно солидная лавка?

– Очень солидная. И впрочем, это не только лавка. Говорила ли я вам когда-нибудь, что одна из моих подруг по пансиону манекенщица?

– Нет.

Ну, так сейчас это сделаю. Выйдя из лавки на бульваре Османн, я пошла навестить свою подругу Жаклин – так ее зовут. Кстати, у них там ничего не было сиреневого цвета, и я ограничилась покупкой чулок. Во время совершения покупки я подслушала телефонный разговор и обрывки фраз, которыми обменивались продавщицы. Короче говоря, я подумала, что Жаклин меня полностью просветит на этот счет. Так и было. Она прекрасно знает Торговый дом "Наташа". Помимо шикарного магазина на бульваре Османн, Торговый дом имеет еще несколько ателье, где они создают и изготавливают фирменные модели эластичных поясов, корсетов, бюстгальтеров и т. д. Наташа работает на модельеров высшего класса. Это более или менее официальный конкурент Мари-Роз Лебиго, если это имя вам что-нибудь говорит.

– Да, знаю. Во всяком случае, по названию. Итак, эта Наташа, точнее говоря, тандем Наташа – Соня составляют одну шайку-лейку?

– Да.

– Торговый дом, уважаемый, респектабельный и т. д., и т. п.?

– И т. д., и т. п.

Я хмурю брови.

– Вам кажется, что вы идете по ложному пути? – спрашивает Элен.

– Напротив. Как раз уважаемая респектабельность более всего страдает от шантажа... Допустим, что эта Наташа или эта Соня имела дела с "Таверной Брюло". Так вот, если бы они и сейчас продолжали заниматься этим делом, им было бы начхать на всякие напоминания о прошлом. Но им удалось выбраться наверх... и теперь у них есть резон бояться изготовителя розовых рекламных карточек.

– Если он участвует в шантаже.

– Он участвует. Не случайно ведь Заваттер видел, как он зашел в этот магазин. Неважно кто, в том числе китаец, и даже китаец по имени Чанг Пу, имеет право зайти в любой магазин и любую лавку. Но дело в том, что это был не первый попавшийся магазин, а как раз тот, где хозяева – русские.

– Да, конечно. И, по-вашему, зачем он туда пошел? Я удивлюсь, если у вас нет никакой догадки на этот счет.

– Ну вот, теперь мадемуазель изволит подначивать. Давайте, не стесняйтесь и будьте довольны. У меня нет догадки. Я не знаю, зачем Чанг Пу пошел к Наташе. Может быть, забрать деньги, может быть, нет. Не знаю, говорю я вам. Но я об этом спрошу у Наташи... а может быть, у Сони... поскольку нам неизвестно, которую из них он шантажирует.

Элен пожимает плечами:

– И мы даже не знаем, шантажирует ли он вообще ту или другую. Все это – всего лишь предположения.

– Как всегда. Предположения, да, действительно. Которые никто не запрещает нам проверить. Надо будет поподробнее изучить этих русских. Понимаете, шантаж существует, я готов сунуть руку в огонь, более того, я готов дать ее на отсечение, если там нет чего-нибудь более серьезного. Не будем забывать ужасную находку в шкафу и смерть Омера Гольди... Он со своим сердцем мог отдать концы в любой момент, мог подраться, нарваться на грубость когда угодно, но наводит на размышления, что это случилось с ним как раз после того, как он поручил мне – под фальшивым предлогом – небольшую работенку, на первый взгляд, самую что ни на есть спокойную... Гм... Так вот я говорю, что надо было бы подробнее изучить этих русских. Было бы идеально проникнуть в их интимную обстановку, например... Но не вижу, как...