За Лувром рождается солнце - Мале Лео. Страница 4

– Так что вы хотите, чтобы я вам сказал, Флоримон? Спасибо за спектакль, хотя я видел и более драматичные. Не понимаю, зачем же все-таки вы меня позвали? Могу ли я уйти? Раз...

В стиле Свободы, озаряющей Мир, я указал перстом на потолок:

– ... Раз испанцы, работающие наверху, не видели меня бродящим вокруг и не встречали на лестнице, я имею такую возможность?

– А, так вы заметили? – хмыкнул ни на грош не смущенный Фару.

– Послушайте, старик. Бананы хороши, но еще не настолько, чтобы соблазнить такого крутого парня, как я. Боже мой! Это здорово! Почему вы всегда так уверены, что я обязательно лезу в дела, которыми вы занимаетесь?

– Не во все дела, – поправил он. – Только в те, которые происходят там, где вы, словно бы случайно... прогуливаетесь. У меня это стало правилом...

– Ну так вот, на этот раз ваше правило дало осечку.

– Возможно. И все же я ничем не должен пренебрегать. Вы же понимаете, пока что мне ничего не известно об этом типе, кроме того, что, вероятно, его зовут Этьеном Ларпаном и он проживает в гостинице "Трансосеан". Но предвижу тот еще кавардак. В своем нынешнем состоянии он мог оставаться там до полудня, и никто бы не заметил его присутствия, Однако, едва он умер, – а смерть произошла не позже, чем час назад по башенным часам, – кто-то звонит нам в контору и сообщает, что на улице Пьера Леско, в подвале дома под таким-то номером, только что укокошили человека... И с таким выражением искренности и серьезности, по словам тех, кто принимал сообщение, что мы без колебаний примчались сюда посмотреть... Я говорил самому себе: наш осведомитель – это парень, который обнаружил труп, но не хочет связываться с полицией. Он выполнил перед властями свой долг свидетеля, но избегает возможных неприятностей. Его можно понять. Заметив же вас там, наверху, среди зевак, я подумал, что этим автором телефонного звонка могли быть и вы...

– Это был не я.

– Стоило в этом удостовериться. Вы могли расследовать какое-то дело, а убитый – быть в нем так или иначе замешанным. Вы не хотели всего нам выкладывать, но и скрывать преступление также...

– Никакого дела сейчас не веду, и звонил не я. Огорчен, что вас разочаровал, Флоримон.

– Ничего. Есть еще одно предположение.

– Какое?

– Позвонил сам убийца. Да. Он убивает. Для этого выбирает место, где может действовать спокойно, и куда никто не сунется еще много часов. Однако у него нет ничего более срочного после совершения убийства, как предупредить мусоров. Скорее глуповатое поведение, но если догадка верна и если позвонивший – не робкий свидетель, который хотел выполнить свой гражданский долг, и не больше, то меня ждут веселые времена. Забавный кавардак, скажу я вам.

– Эти веселые времена целиком оставляю вам, Флоримон, – ухмыльнулся я. – Нет, я не эгоист. Иду спать. Приятных развлечений!

– Спасибо за поддержку, – буркнул он.

Я вынырнул на поверхность. По-прежнему моросило, что, впрочем, не замедляло дорожного движения. Я не собирался идти спать. И мне тоже надо было кое-что проверить. Я пробился через плотную до улицы Кокийер толпу людей, работающих ночами, лавочников, "отбросов общества" и лишь очень немногих гуляк. На улице Булуа было уже не так оживленно. По обе ее стороны, плотно прижавшись друг к другу, стояли машины пригородных торговцев, приехавших на Центральный рынок отовариться. Машины всех марок, всех возрастов и всех моделей. Одна из них, утратившая правую дверцу, уже могла не опасаться грабителей.

На улице Полковника Дриана даже кошки не было видно, а улица Валуа – это уже настоящая пустыня. Здание Французского банка, с укрывшимся часовым, всей своей массой наваливалось на пейзаж. Под горящими фонарями, словно темные зеркала, грустно поблескивали мокрые тротуары. Полный покой, который ничто не должно бы нарушать. Вечный покой... Покой, как...

Но опровергая меня, какая-то машина слишком резко, с визгом повернула на площади Пале-Руаяль, перед самыми магазинами Лувра. А потом звук мотора затерялся вдали.

Гостиница Лере находилась неподалеку от дома, где иллюзионист Робер Уден некогда устроил, как об этом выгравировано на мемориальной доске, свой театр. Два наружных фонаря уже целую вечность как были погашены, но из освещенного холла полоса света тянулась до середины мостовой. Я переступил через порог гостиницы.

За стойкой, положив локти на развернутую перед ним газету о скачках, подремывал клерк. Звонок его разбудил. Он сонно улыбнулся и поздоровался со мной. Мы уже виделись в начале вечера, когда я заглянул сюда, чтобы удостовериться, здесь ли опять остановился Луи Лере. Впрочем, знал он меня и раньше.

– Добрый вечер, сударь, – сказал он. И добавил: – Господин Лере вернулся, сударь.

– А!

Значит, он не был мертв.

– ... Гм... Конечно, сейчас, наверное, не время для... но, если он только что пришел и... гм... если он еще не лег, я...

Улыбкой пытался я сгладить свою неловкость.

– Вряд ли он лег. Он ведь нас покидает. Меня он попросил приготовить его счет, – сказал малый.

Парень приходился каким-то родственником хозяевам и пользовался их полным доверием.

– ... Сейчас выясню, примет ли он вас, – продолжал он равнодушным тоном.

– Очень бы хотелось, – произнес я.

Ко всем чертям и мою репутацию и репутацию Лере.

– Вы припоминаете мое имя?

– Нестор Бурма, да, сударь. Частный детектив.

Я протянул ему пятьсот франков. Раз надо, так надо.

– Не подумайте что-нибудь такое, – сказал я. Он сунул деньги в карман.

– В гостиничном деле никогда ничего такого не думают, – ответил он. – Это занимало бы слишком много времени.

– Поставьте эти полкуска на "Блуждающий огонек". У этой телки есть шансы.

– Спасибо от владельца кобылы.

Он снял трубку внутреннего телефона, обменялся несколькими словами с невидимым собеседником, повесил ее.

– Господин Лере вас ждет, сударь, – сказал он. Объяснив, как пройти, он оставил меня одного, предоставив самому искать путь в лабиринте коридоров, где, похоже, еще продолжало сохраняться затемнение времен противовоздушной обороны.

Папаша Лере был одет так же, как в ресторане "Полная Миска", когда он меня там бросил. Одет с иголочки. Даже сохранил свою шляпу. Открытый на кровати чемоданчик подтверждал, что Лере действительно занимался подготовкой к отъезду. На каминной доске, отражаясь в большом настенном зеркале, бутылка спиртного соседствовала с налитым до половины стаканом и железнодорожным расписанием. В комнате стоял запах сигарного дыма.

– Смываемся? – набросился я. – Возвращаемся домой?

– Да идите, – заглатывая "в", с широким жестом произнес он.

– Эмилия обрадуется.

– Да.

Он запихнул одежду в чемодан.

– Только что вы сыграли со мной забавную шутку. Он тихо хмыкнул.

– Ничего, – великодушно заметил я. – Впишу это в счет для вашей жены.

– Правильно, – пробормотал он.

И снова ухмыльнулся. Зевнув, я оборвал разговор:

– Хорошо, привет, Лере. Мне платят за то, что я вас сажаю в обратный поезд. Так что не буду задерживать вашего отъезда.

– Пока, – произнес он.

Повернувшись ко мне спиной, он, не предложив мне, налил себе спиртного.

Я спустился, крепко сжав зубами трубку, что отнюдь не помогало от моей головной боли, Я не чувствовал утомления, но башка трещала. Выйдя на улицу, я понесся вперед, много раз рискуя разбить себе рожу, потому что мои подошвы скользили по влажному булыжнику. Наконец я добрался до грузовичка, на который машинально обратил внимание, на тот, у которого не было дверцы, на тот, что мог не опасаться угонщиков. Как иной раз заблуждаешься! Согласно регистрационной наклейке, он принадлежал некому Л. Б. Фрукты и овощи, Шатийон-под-Банье, Сена, типу, который, сам того не желая, окажет мне услугу.

Сев за руль, я попытался вытащить машину из ряда. Ее обветшалый вид маскировал прекрасный двигатель, легко отзывавшийся на мои усилия. За моей спиной никто не призывал схватить вора. Обратившись с короткой мольбой к черту, я поехал в сторону улицы Валуа. Не выключая двигатель, остановился на некотором расстоянии от гостиницы, где только что был. Почти тотчас же я увидел выходящего с чемоданом в руке Лере, наклонившего голову, чтобы уберечься от моросящего дождя. И в самый раз. Приехав чуть позже, я бы его упустил. Пришпорил грузовичок. Рывком, от которого застонал его ветхий кузов, он набрал скорость. На шум Лере встревоженно обернулся. У него не было времени укрыться. Я повернул. На сырую и темную стену фары отбросили его гигантскую тень.