Бросок в безумие - Малинин Евгений Николаевич. Страница 12
Нуль-навигатор появился в центре управления уже после того, как планетарные двигатели «Одиссея» начали очередной цикл разгона корабля. Войдя через индивидуальный шлюз, Старик, вместо того чтобы занять свое место за навигаторским пультом, начал медленно обходить центр, останавливаясь возле каждого дежурного офицера, наклоняясь и о чем-то тихо спрашивая. Когда он приблизился к Вихрову, Игорь посмотрел ему в глаза, ожидая вопроса, но нуль-навигатор только молча покачал головой и тихо произнес:
– У Борцова ничего не получилось... Наш компьютер «отрастил» себе дополнительную защиту... Непонятную защиту...
Что-либо ответить Игорь не успел – нуль-навигатор прошел мимо и двинулся в сторону Эдельмана.
Вихров невольно оглядел Главный центр управления и вдруг понял, насколько все изменилось!..
Никогда... никогда командир корабля не ходил вот так по центру от пульта к пульту, перебрасываясь фразами с вахтенными офицерами, у него не было на это времени – его место было за навигаторской панелью, его дело требовало всего его внимания. Никогда вахтенные офицеры не сидели вот так вот свободно... или обреченно... откинувшись на спинки кресел, закрыв глаза или уставившись в обзорные экраны. Никогда в Главном центре не было такой тишины... полнейшей... мертвой... не нарушаемой ни негромкими переговорами, ни щелканьем клавиатур, ни докладами Главного корабельного компьютера. Игорь вдруг понял, что ему абсолютно нечего делать! Впервые в своей жизни он был совершенно бессилен, он никоим образом не мог повлиять на создавшуюся ситуацию!
А сидеть и надеяться на... На кого?! На что?!
Он снова повернулся к мерцающему экрану своего монитора и, с некоторым усилием подняв руки, пробежал пальцами по клавиатуре.
«Доложите скорость корабля относительно скорости перехода в гиперпространство и оставшееся время разгона», – выпрыгнули на экран четкие черные буквы. И почти сразу же их сменила зеленовато мерцающая надпись ответа.
«Скорость – пять восьмых переходной. Оставшееся время разгона – пять часов сорок шесть минут тридцать секунд в четвертом цикле и три часа двадцать шесть минут в пятом цикле. Пауза между циклами один час двадцать шесть минут».
Третий ассистент командира «Одиссея» невольно поднял глаза на обзорные экраны. А4 Кастора выросла с размеров кофейного блюдца и ее зеленоватый блеск еще усилился.
Игорь несколько секунд рассматривал звезду, а затем вдруг краем глаза увидел, что главный штурман корабля смотрит в его сторону. Он обвел взглядом Главный центр и увидел, что внимание всех обращено на его скромную персону и на большинстве лиц написан вопрос: «Что это он там нащелкивает на своей клавиатуре?!»
Склонив голову под тяжестью этих невысказанных вопросов, Игорь снова повернулся к экрану и опустил руки на клавиатуру. В мертвой тишине опять раздалось быстрое, лихорадочное щелканье.
«Прошу доложить, как только излучение А4 Кастора превысит уровень его отражения-поглощения магнитной защитой и обшивкой линкора. С этого момента каждые пять минут докладывать рост величины излучения и скорость корабля относительно скорости перехода».
Руки капитана бегали по клавишам, а в голове сам собой возник вопрос: «Зачем мне эти сведения?.. Все равно я ничего не смогу предпринять».
И тут же некое внутреннее упорство ответило: «А вдруг смогу!.. Вдруг ситуация изменится?»
«Вот именно, – с каким-то радостным удовлетворением подумал он. – Нужно быть готовым к изменению ситуации... К резкому изменению ситуации!»
Его запрос пропал с экрана, и вместо него на несколько секунд возникла веселая девчачья рожица, а затем ее сменила надпись-ответ: «Задачу понял».
Игорь откинулся в кресле и снова посмотрел на обзорные экраны. Звезда-убийца вроде бы не увеличилась, но ее зеленоватое мерцание показалось капитану зловещим. Она словно предупреждала молодого офицера: «Тебе не уйти от меня... никому из вас от меня не уйти!»
Вихров с трудом оторвал взгляд от экранов и снова оглядел центр. Вахтенные офицеры все так же сидели на своих местах без дела, погруженные в собственные мысли и созерцание зеленой звезды. Нуль-навигатор наконец-то опустился на свое место, но даже не включил свою полосу управления. Поглаживая правой рукой мертвую клавиатуру, он смотрел на своего первого ассистента, словно ожидая от того некоей неожиданной выходки. А Эдельман сидел в своем кресле, уставившись в такой же выключенный монитор, и глубокие вертикальные складки над его переносицей показывали, что он погружен в какие-то тяжелые размышления.
В этом безмолвии и безделье протекли шесть часов четвертого цикла разгона.
Когда планетарные двигатели звездолета отключились, в Главном центре управления возникло некоторое непонятное оживление. Кое-кто из офицеров начал подниматься со своего места и, подойдя к соседям, принимался что-то тихо обсуждать. Причем все, кто вступил в такую беседу, часто и быстро оглядывались, словно не желая, чтобы другие слышали их разговор. Скоро в Главном центре управления установился ровный гул голосов, перешептывались почти все, и только к навигаторам никто не подошел с разговором. И Старик, и Эдельман, и Вихров сидели за своими панелями управления, и все трое продолжали смотреть на А4 Кастора.
Перечеркнутая черной вертикальной чертой, звезда выросла до размеров волейбольного мяча. Ее край залохматился коротенькими, но уже заметными протуберанцами, размывающими черноту окружающего космоса.
Когда до начала последнего цикла разгона оставалось минут пятнадцать, главный штурман линкора вдруг рывком поднялся из своего кресла и, отодвинув в сторону своего первого ассистента, стоявшего рядом с ним, направился к командиру корабля.
– Господин нуль-навигатор... – неожиданно громко проговорил он, остановившись около Старика и положив руку на спинку командирского кресла, – позвольте вас спросить, что вы собираетесь предпринять?!
Нуль-навигатор перевел задумчивый взгляд с обзорных экранов на лицо Шохина и, помедлив мгновение, спокойно переспросил:
– Что я собираюсь предпринять?.. А вы считаете, что я что-то должен предпринять?!
– А вы считаете, что мы должны вот так вот в полном безделье дожидаться, когда «Одиссей» сгорит в короне звезды?!
Шохин явно не ждал ответа на свой риторический вопрос, а потому сразу же напористо продолжил:
– Нет, мы с этим не согласны!!! У нас осталось около четырех часов, и мы просто обязаны предпринять хоть что-то для спасения корабля... для своего собственного спасения! Ведь у Борцова, как я понял, ничего с Главным компьютером не получилось, и ответа с Земли на ваш запрос тоже нет...
Но тут Старик неожиданно, хотя и очень мягко, перебил его:
– Вы все правильно поняли, но мне хотелось бы услышать конкретное предложение... Без всяких преамбул и оценки действий других членов экипажа.
Главный штурман корабля слегка запнулся, помолчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями, и продолжил уже несколько спокойнее:
– Я предлагаю перевести корабль на... аварийное управление!..
– При нормальной работе всех систем корабля это невозможно, – быстро ответил Старик, – и вы это прекрасно знаете.
– Я это знаю, – согласился Шохин, – но если одна из систем, не важно какая, откажет, Главный компьютер будет вынужден выполнить приказ о переходе на аварийное управление! Тогда мы сможем... и успеем... изменить траекторию полета! Я уже рассчитал необходимую величину и направление боковой тяги!..
– И какую же из систем линкора вы предлагаете вывести из строя? – снова перебил штурмана нуль-навигатор, и в его голосе явственно слышалась насмешка.
После этих слов командира в Главном центре управления установилась мертвая тишина, ведь слова прозвучали... кощунственные – «...какую из систем корабля вы предлагаете вывести из строя?» Никто из звездолетчиков никогда прежде даже мысли не мог допустить о намеренной поломке хоть самой малости в огромном хозяйстве звездолета!
Однако главный штурман не дал себя сбить с темы: