Ученик - Малинин Евгений Николаевич. Страница 10

Леди недовольно проворчала:

– Пусть дерево с дороги уберут, железо свое закопают и убираются в свою Сизую Топь.

– Ладно, – сказал я, – Гришня ваш свой желтяк получил. Если сами не хотите зубками за золото ухватиться, убирайте с дороги дерево, закапывайте свое железо и, никуда не заходя, двигайте в свою Сизую Топь. Золотая Погибель вас пощадила.

Мужики похватали свои топоры и живо принялись обрубать на лежащем дереве сучья. Затем, с помощью неизвестно откуда взявшихся веревок, шустро сволокли ствол в лес. Минут через десять дорога была свободна, а мужики принялись мечами копать на обочине яму, о чем-то тихо переговариваясь. Закончив копать, они спихнули в яму завернутые в одежду кости, оставшиеся от Гришни, бросили туда же мечи, а затем встали вокруг ямы, поглядывая на верзилу, с которым я говорил. Тот шумно вздохнул и направился в мою сторону. Подойдя поближе, он опять вздохнул и заговорил, оглядываясь на своих товарищей:

– Господин, пощади, разреши забрать топоры домой. Как в хозяйстве без топора. Семку вон жена без топора из дому выгонит. Разве ж новый топор купишь. Попроси Золотую Погибель оставить топоры. Мы отслужим. – Все согласно закивали патлатыми головами.

Леди помалкивала, и я согласно кивнул:

– Забирайте.

Мужики быстро закидали яму землей и направились к кустам, из-за которых раньше появились. Только тот, что со мной беседовал, переступая с ноги на ногу, задержался и вдруг выдохнул:

– Господин, можно спросить? – и остановился, открыв рот, сам изумленный своей наглостью.

– Ну, – коротко бросил я.

– Господин, – мужик просветлевшими глазами в упор разглядывал меня, как будто хотел заглянуть под плащ, прикрывавший мою левую руку, – а кота с тобой нет?

– Какого кота? – Я в изумлении уставился на мужика.

– Такого черного, здоровенного.

– Нет со мной никакого кота, – заорал я, почувствовав скрытую издевку. – Проваливай!

Мужик, как мне показалось, с облегчением вздохнул и припустился за своими подельщиками, ожидавшими его около кустов, что-то им глухо пробормотал, и все они гурьбой поломили сквозь кусты.

– Весь лес потопчут, – проворчала Леди.

– Так, значит, ваше полное имя, Леди, Золотая Погибель? Преклоняюсь. – Я послал Ворона вперед. – Теперь я понял, почему для вас не проблема продукты питания и средства передвижения. Где можно обучиться такому плевку? Готов платить за уроки!

– Т-т-т, понесло… – Леди явно была смущена. – Нигде уже не научишься.

– Как так? Неужели утраченное искусство?

– Понимаешь, много веков тому назад одному великому магу был сделан заказ на создание существа, которому можно было бы доверить охрану кладов. Маг перебрал множество вариантов, начиная от привидений и кончая одушевленными клинками. Но самым эффективным средством, как оказалось, была змея, вооруженная таким вот способом убивать. Причем убитый всегда держал в зубах золотой, в знак того, что он покушался на чужое добро. Так был создан мой предок. Но побочным явлением наложенного заклятия стало то, что заклятая змея приобретала почти человеческий разум, способность, хотя и ограниченную, общаться с людьми и иметь только одного детеныша. Так вот, рождая попеременно то сына, то дочь, наш род дошел до меня. Я последняя. Поэтому отец и не хотел отпускать меня с тобой.

– И для тебя очень опасно сопровождать меня?

– Знаешь, мы за все время своего существования не покидали этого леса. В нем наша способность действует очень эффективно. В округе нас знают и почитают. А что будет вдали от этого места, не знает никто. Стоит ли рисковать?

– Так, может быть, тебе остаться?

– Нет! Я ж умру от любопытства, если не узнаю, что же с тобой станется. Кто же мне расскажет, если я сама не увижу? И потом, разум у меня почти человеческий, ты мне понравился, и я очень хочу тебе помочь.

Мы оба как-то смущенно замолчали.

Ворон с шага перешел на неспешную рысь. Солнце повисло на вершинах деревьев, готовясь нырнуть за горизонт. В воздухе посвежело, потянуло легким ветерком.

– Зато теперь я знаю, кем ты был, пока не стал пришлецом, – бодрым голосом заговорила Леди. – Это ж тебя величали Огненным Вепрем. И с тобой выяснял отношения Арк из Холма. Послушай! – вдруг воскликнула она. – Эти олухи заявили, что с тобой мог справиться только сам Арк, а это значит, что Огненный Вепрь – полный маг!

– Ну и что? – спросил я.

– А то, что маг никогда не становился пришлецом!

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – философски изрек я.

– И этот мужик, – лихорадочно продолжала Леди, явно меня не слушая, – он, видно, сразу об этом подумал. Набрался смелости и спросил про кота!

– Да в чем дело? – встревожился наконец и я.

Леди подняла голову и внимательно поглядела мне в глаза:

– Существует среди людей то ли легенда, то ли предание о том, как великий маг-прорицатель, первый маг этого Мира, перед своей смертью предсказал, что гибель этого Мира наступит с приходом рыжего пришлеца с золотой змеей на плече и черным котом за пазухой, – она запнулась и повторила тише: – С золотой змеей на плече…

Ее тело дернулось, как будто она хотела упасть в траву, и замерло на моем плече.

В обычном московском доме, расположенном на Ташкентской улице, на подоконнике грязной лестничной площадки, поджав под себя лапы, сидел небольшой угольно-черный кот. Впрочем, точнее было бы сказать так: это был еще не кот, но уже не котенок. Его совершенно черная шкурка была тщательно вылизана и выглажена, а полузакрытые зеленые светящиеся глаза с презрением скользили по замусоренной, разрисованной неприличными рисунками и не менее неприличными надписями среде его обитания. Сквозь грязное стекло окна был виден пыльный двор, в котором коту были известны каждый закоулок и каждая дыра.

Кот уже сейчас, проходя по двору, не обращал внимания на мелких собачонок, во множестве разведенных жильцами дома. Когда какая-нибудь из них с визгливым брехом подбегала к нему слишком близко, ему достаточно было лишь обернуться и посмотреть в ее бегающие глазки, чтобы она, завывая, понеслась прятаться за хозяйку. Правда, во дворе появлялись и крупные собаки. Тогда кот, подпустив такого горлохвата поближе, молнией взлетал на одно из чахлых деревьев, но не прятался в листве, а принимался корчить рожи, шипеть и плеваться в беснующуюся внизу собаку, доводя ее до полного исступления. Ему очень нравилось смотреть, как несчастный хозяин пытается оттащить своего задыхающегося в натянутом ошейнике «друга» от дерева, а тот, ослепнув и оглохнув от бешенства, таскает вокруг дерева своего хозяина.