Ученик - Малинин Евгений Николаевич. Страница 31

– Кто ж тебе, сокол ясный, позволил образцы по помещению расплевывать? Это нешто прилично! Это нешто я на всех вас напасусь образцов?

С трудом преодолевая неистовое желание повалить красотку на пол и содрать с нее одежку, я деревенеющим языком пробормотал, что имею необходимость приобрести кило овсяного печенья и что-нибудь из приличных шоколадных конфет.

Красавица изогнула в усмешке полные красные губки и вдруг легонько шлепнула меня по щеке рукой. Тут же на ее месте появилась прежняя бабушка, с жалостью любовавшаяся моей растерянной рожей.

– Так тебе, касатик, овсяного печеньица захотелось? Что ж ты тогда ко мне заглянул? Али вывески читать не умеешь? Там же чистым русским языком написано – галантерейные сладости. Галантерейные! – и старуха с размаху уселась на свою табуретку.

– Выйдешь, – заворчала она, притираясь задом к сиденью, – пойдешь по медному ряду до обжорки, там свернешь в тесемный ряд и через два пролета… Нет, все едино заблудишься. – Она горестно посмотрела на меня и жалобно пропела: – У тебя и зазнобы-то нет! Эх-хе-хе! Вот, держи, – и она протянула мне неизвестно откуда появившийся в ее руке лохматый обрывок веревки, – она доведет.

Я ошарашенно схватился за бабкину веревку, и она вдруг так рванула меня к выходу, что я едва не выпустил ее из рук. Выдернув меня из ларька, веревочка понеслась между торговцами и покупателями, а я, вцепившись в нее и едва успевая перебирать ногами, энергично расталкивал, распихивал, расшвыривал прохожих, изображая из себя шар в кегельбане. По проторенному мной проспекту вольготно двигался мой носильщик со своей тележкой. Теперь мне уже было не до окружающих красот и диковин. В глазах плескалось цветное мелькание, а в ушах стоял восхищенный смех Леди, чрезвычайно довольной участием в этих гонках.

Мой коронный забег кончился совершенно неожиданно, когда задушенный моими пальцами обрывок веревки бессильно повис, а я уткнулся носом в стеклянную дверь шикарного павильона. Шумно переведя дух, я отошел от двери на несколько шагов и прочитал вывеску над павильоном: «Вкусности на любой вкус». Я с опаской посмотрел сквозь стеклянную дверь внутрь. Там находились несколько человек, по-видимому, делавших покупки. Я швырнул совершенно измочаленную веревку в стоящий у входа ящик, расправил плечи и, гордо подняв голову, вошел в павильон.

Едва оказавшись внутри, я обнаружил рядом с собой молодого человека с гладко зализанными блестящими волосами, в зеленой униформе, отделанной золотым галуном, склонившегося в полупоклоне. Этот полуприказчик, полушвейцар приподнял голову и с масленой улыбкой утвердительно вопросил:

– Господин желает вкусностей? – а затем замер, не дыша, в ожидании ответа.

– Да, милейший, – бросил я, вновь обретя уверенность. – Чего-нибудь сладкого, но в первую очередь овсяного печенья.

– Прошу, господин, – и он, не разгибаясь, сделал широкий приглашающий жест.

Я двинулся к прилавкам. Под чистым хрустальным стеклом, на хрустальных полках выстроились хрустальные широкие вазы, наполненные конфетами в странно знакомых обертках, печеньем различных сортов, пирожными, восточными сладостями. Красивыми пирамидами располагались подарочные коробки с конфетами, зефиром, мармеладом. Отдельно стояли коробки с тортами. Я двигался вдоль длинного прилавка, а набриолиненный молодец следовал несколько поодаль, давая пояснения.

– Вы видите перед собой, господин, продукцию одной из самых известных столичных компаний – «Розовый февраль». Изумительное качество продукции дважды вызывало чудовищные беспорядки в провинции и едва не привело к закрытию компании. А вот шоколад известнейшей и старейшей столичной фирмы с интригующим названием «Рот в рот». Многие покупают эти вкусности только из-за названия фирмы. Представляете, вы подносите своей даме сердца коробочку конфет и говорите: «Дорогая, попробуйте „Рот в рот“»… Каково? Наконец, мы можем предложить эксклюзивную продукцию, которую выпускает малыми партиями столичная фирма «Приударь сильнее всех». Название, согласен, несколько вульгарное, но вкус продукции – специфический. Из изделий провинциальных предприятий обращу ваше просвещенное внимание на шоколад шоколадного дома «Разбазарная душа – за душою ни шиша». Такое длинное поэтическое название вполне соответствует продукции. Все остальное вряд ли привлечет внимание такого ценителя вкусностей, каким, без сомнения, является господин, – шаркнул он напоследок ножкой.

Выслушивая своего сопровождающего и рассматривая богатые витрины, я обратил внимание на небольшой столик в окружении двух плетеных кресел в углу торгового зала и направился к нему. Расположившись в кресле, я распорядился:

– Принесите корзинку побольше, и мы не торопясь будем ее наполнять, – и тут же услышал капризный голосок Леди:

– Я тоже не откажусь от овсяного печенья и конфет.

– Две корзины, – поправился я.

Когда корзинки принесли и водрузили на столик, я разбудил свое воображение и принялся перечислять:

– В каждую корзинку мы положим по килограмму вожделенного овсяного печенья, конфет…

В общем, корзинки мне наполнили.

Когда я покидал это сладкое заведение, мне вслед кланялись все работники фирмы. Еще бы, я накупил у них товару на три серебряных монеты и слышал, как мальчишка, тащивший мои корзины к выходу, бубнил, что ему хватило бы этого на год. А я подумал, что он, по-видимому, постоянно переедает сладкого. Мой грузовой рикша, ничуть не удивившись, погрузил корзинки на свою тележку и так же лихо двинулся за мной по направлению к выходу с базара.

Прогулка явно пошла мне на пользу – беспокойство, которое грызло меня постоянно и неотступно, несколько притупилось под натиском ярких и необычных впечатлений. Но я чувствовал усталость, что неудивительно – я же практически не спал ночью. Уже выходя с рынка, я наткнулся на небольшой киоск с прозаической вывеской «Надписи на подарках», и тут мне в голову пришла богатая идея. Я вошел. Внутри, за здоровенным верстаком, заваленным различным, мелким режущим инструментом, восседал здоровенный мужик, похожий на деревенского кузнеца. Он молча уставился на меня, ожидая, что, собственно, я ему скажу.