Расплата - Малков Семен. Страница 25

«Ну вот, пошла по моим стопам», – тоскливо подумала Лидия Сергеевна. Правда, у меня-то все наоборот было.

– А что, Надя… на женские болезни ссылается?

– Если бы! – процедил Олег, не скрывая обиды и злости. – Прямо заявляет, что не хочет и что я ей противен. Зачем замуж тогда шла?

«Это катастрофа! – мысленно ужаснулась Лидия Сергеевна. – Я свою дочь знаю: теперь жизни у них не будет». Но все же попробовала сделать, что могла:

– А не зря паникуешь? У женщин такое бывает. И у нее пройдет. Будь с ней поласковее, потерпеливее… – И умолкла, сознавая бесполезность слов; потом удивленно подняла брови. – А как же вы с ней столько лет – вроде бы ладили?

Олег потемнел лицом, и на глазах у этого гиганта навернулись слезы.

– У нее все это время любовник был… военный атташе… – прерывающимся голосом объяснил он. – Недавно раскрылось. Скандальная история… Она от него аборт делала – тайком, конечно. Его уже выслали. – И не стесняясь заплакал, уронив голову на руки, сопя и всхлипывая.

«Вот что жизнь с человеком делает… – грустно размышляла Лидия Сергеевна, вспоминая прежнего Олега – веселого, самоуверенного богатыря. – Разве это мужчина? Слизняк! Я бы тоже разлюбила». Но вслух довольно сухо сказала:

– Возьми-ка себя в руки, Олег! Ты же не баба. Не думала, что Надя так сглупит. Чего раскис? Другую найдешь!

– Нельзя мне другую и не нужно! – Он взглянул на нее с мрачной решимостью. Уже овладел собой, выпрямился, отдуваясь и вытирая лицо носовым платком. – Я дипломат, а это крест на моей карьере. Отец сообщил, что меня должны назначить первым секретарем в Венгрию. Все полетит кувырком. – Отдышался и добавил: – И потом… люблю я Надю и не хочу с ней расставаться.

Видя, что теща растерянно молчит, не зная, как его утешить, Олег поднялся и, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, заявил:

– Надя привыкла к красивой жизни и к своему положению. Детей у нас не будет, я это точно выяснил. Ей уже за тридцать. Какого еще рожна ей надо? – Потупил глаза и как бы нехотя, сквозь зубы проговорил: – Я здоровый мужчина. А если ей меня мало, то я готов многое не замечать, но только чтобы не видели и другие. Пусть сколько хочет отдыхает и путешествует, лишь бы считалась со мной и нашим положением! Так ей и передайте, – добавил он уже в дверях и, пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку, вышел в прихожую.

Лидия Сергеевна молча поднялась и пошла его проводить.

Надев на голый череп красивое вельветовое кепи и приосанившись, Олег заключил:

– Я, собственно, почему поспешил к вам заехать: на следующей неделе прилетает Надя – она задержалась из-за отправки вещей. Вот я и рассчитываю, что вы с ней серьезно поговорите. Удержите ее от роковой ошибки!

Лидия Сергеевна закрыла за ним дверь, так и не сказав ничего в утешение.

Встречать Надю в аэропорт Шереметьево Олег и Лидия Сергеевна поехали вместе, чего раньше не бывало. Обычно она сидела дома, а встречать ездили Хлебниковы. Стремясь укрепить шаткие семейные узы, будущий посол счел необходимым, чтобы жена лишний раз убедилась в их единении и добром отношении его к матери: рассчитывал, что это будет способствовать примирению.

Надежда прилетела из Парижа в отличном настроении. Несмотря на недавний дипломатический скандал и сопровождавшие его сплетни – а они и достоинство унижали, и задевали самолюбие, – она полна была счастьем от предвкушения свободы, ожидавшей ее на родине. «Наконец-то я смогу делать все что захочу, сброшу оковы! – радостно думала она, летя домой. – К черту проклятые условности! Освобожусь от своего постылого урода!»

Хорошего настроения и уверенности в себе добавляло и то, что за годы жизни в Париже она приобрела и везла с собой богатый гардероб, уйму всякой импортной бытовой техники и солидный валютный счет в банке.

Заботило ее лишь то, что первое время придется мириться с жизнью в семье Хлебниковых. Уйти жить к матери она и не помышляла. Непрестижно это; столько лет терпела Олега, можно и еще немного. Разведутся они как культурные люди, а за это время она купит кооперативное жилье.

Завидев встречающих – Олега со своей матушкой, – Надежда мысленно усмехнулась: «Ну и хитер, бегемот! Сколачивает семью! Думает, что меня этим купит». В отношении перспектив своей семейной жизни она была непреклонна: ее устраивала только личная свобода.

Пройдя таможенный контроль, получив свои вещи и передав их Олегу, Надежда расцеловала мать и удивленно спросила:

– А тебя зачем он сюда притащил? Случилось что-нибудь?

– У меня все по-старому, доченька. Это у тебя непорядок! – без обиняков, напрямую заявила Лидия Сергеевна. – Нам нужно серьезно поговорить, и немедля. Вот я и приехала, чтобы с тобой об этом условиться. – Она помолчала и добавила: – Я тебя знаю. Займешься своими делами, о матери и не вспомнишь.

– Ладно, что с тобой поделаешь. Мать все-таки… – проворчала Надежда, неохотно соглашаясь. – Что у нас завтра? Суббота? Ну вот и отлично! Днем заеду.

По дороге домой она оживленно рассказывала о своих баталиях в аэропорту Орли с таможенниками, проверявшими перед отлетом багаж.

– Ну и чудаки там! – смеялась она над их тупостью. – Полчаса терзали жену дипломата! Уж пора бы им знать: то, что они ищут, отправляется – по другим каналам, куда доступа нет! Уж я им и задала шороху – жалобу настрочила. Долго будут помнить!

Когда подъехали к дому на Котельнической набережной, Олег проводил Надю, перенес все вещи к себе, оставив только подарки, и повез тещу на ВДНХ.

– Не беспокойся, завтра я ее возьму в оборот! – заверила Лидия Сергеевна зятя с воинственным блеском в глазах, отвечая на его немой вопрос.

И не обманула: на следующий день настроилась по-боевому – на решительный разговор с дочерью. Когда Надя, разрумянившаяся от ходьбы, пришла, устроилась на диване и собралась рассказывать о заграничной жизни, мать решительно остановила ее резким жестом руки и сурово посмотрела в глаза.

– Погоди! Я и так знаю, что там хорошо, где нас нет. Давай поговорим о вас с Олегом. Ты что же, бросить его решила?

С лица Нади мгновенно исчезло оживленное выражение.

– А ты откуда знаешь? Это Олег тебе все доложил и, конечно, привлек на свою сторону? Так?

– Допустим, так. А что это меняет? Неужели хочешь загубить себя, лишиться такой шикарной жизни?

– Не могу я больше видеть Олега, физически его не переношу! – тяжело вздохнув, призналась Надя матери. – Хочу еще раз попытать счастья!

– Столько лет могла, а теперь вдруг почему-то не выдержала? – недоверчиво покачала головой Лидия Сергеевна. – Выглядишь ты прекрасно. Ради такой интересной судьбы можно выдержать! Ведь его чуть ли не послом в Венгрию посылают…

– А хрен с ней, с Венгрией! Я и Парижем сыта во как! – в сердцах воскликнула Надя, сделав выразительный жест рукой. – Хочу настоящего мужика!

– Так у тебя был такой и еще найдешь! – вполне серьезно напомнила ей мать.

– «Чужую беду – руками разведу». Сама бы так сохраняла свой брак с отцом, как меня учишь! Что ж ты бежала от него без оглядки?

– Ты меня с собой не равняй! – угрожающе подняла голос Лидия Сергеевна, закипая гневом. – Или забыла?.. Ты с жиру бесишься, а я от нищеты бежала. Если бы Степан меня любил! Хотя бы чуточку так, как тебя Олег! А то он только о Верке и тосковал… Лежа на мне шептал ее имя!.. – И бурно зарыдала, захлебываясь слезами, бессильно уронив голову на руки.

Надежда никогда не видела мать такой. Только сейчас, через много лет, поняла истинную причину презрения и ненависти матери к мужу.

Разбередив незаживающую рану, Лидия Сергеевна долго не могла успокоиться, а когда наконец овладела собой, взглянула на дочь все еще прекрасными черными глазами и разочарованно произнесла:

– А я-то надеялась, что ты у меня умная! Посмотришь, что со мной судьба сделала, и на ус намотаешь. А ты по моим стопам пошла! – Вновь гневно сверкнула на нее взором и повысила голос: – Ну чего ты добиваешься? Детей у тебя нет и не будет. Ты уже не молоденькая – напрасно столько о себе мнишь! Побалуются с тобой и бросят. Плохо кончишь!