За далью волн - Асприн Роберт Линн. Страница 29

В гробу лежала мумия. Тело умершей девушки или юноши. Пальцы Корса Канта дотронулись до брови мумии. Он гадал, сколько лет было покойному.

Но вдруг он вскрикнул, потому что высохшая кожа и кости хрустнули под его пальцами — точно так же, как тот камень в стене, который он потянул, когда разбирал древнюю кладку. Несколько недель назад? Но нет, скорее — несколько столетий. Кто-то сохранил тело, но кто и как давно это было — этого юноша не знал.

Под окоченевшими от страха пальцами юноши голова мумии повернулась.

Корс Кант окаменел от ужаса, но руку отдернуть не мог. «Сейчас из гроба высунется рука, — думал он, — схватит меня, и мне конец!» Он, застыв, ждал развязки, стараясь не дышать. Но вот голова мумии отделилась от шеи и укатилась в дальний угол гроба.

Бард истерически хихикнул и утешился мыслью о том, что пока не сошел с ума. «Там ничего нет, — успокаивал он себя. — Там мумия. А у меня есть меч рассудка и монета оценки — меня не одурачить никому!» Он глубоко, по-друидски вдохнул затхлый воздух подземелья, закатал рукав рубахи и опустил руку в гроб — на этот раз глубже.

Пальцы нащупали тунику на мумии, а потом свиток — точно такой же, как тот, что был высечен на каменной крышке. Юноша потянул свиток к себе, но мумия держала его крепко. Рассердившись, Корс Кант дернул свиток сильнее. Что-то хрустнуло, подобно рвущимся корням.., свиток вылетел из гроба, и оказался в руке у Корса Канта. Что-то прицепилось к свитку, и бард в ужасе обнаружил, что оторвал у мумии руку.

Отцепляя мертвые пальцы один за другим, юноша в конце концов высвободил свиток из мертвой хватки мумии. Затем он аккуратно положил оторванную кисть обратно в гроб. Склонившись к саркофагу, он ощутил запах мертвых цветов — болезненный, гибельный.

На ощупь свиток казался пергаментным. Бард сунул его за рукав, чтобы прочесть, когда выберется на свет.

«Ты искал и нашел, Корс Кант Эвин, — на этот раз слова произнес голос Анлодды. — Теперь ищущему посвящения пришла пора увидеть свет! — продолжала „она“. — Ты не можешь повернуть назад. У посвященья нет конца!» Она была права. Назад дороги не было. Назад — это значило вернуться в комнату, куда он упал с лестницы. А вперед? Был ли путь вперед?

Успокаивая себя, как только мог. Корс Кант в темноте обошел вокруг гроба, прижимая к груди арфу, чтобы не поцарапать ее о камень. Затем осторожно взобрался на крышку и прополз по ней. Туннель продолжался, но впереди по-прежнему зиял мрак. Единственным утешением было то, что боль в спине немного унялась.

Он уже собрался было ползти дальше, как вдруг мысль остановила его.

«Ой, Господи, мумии теперь будет так холодно в открытом гробу!» Корс Кант попытался отбросить эту глупую мысль, но не сумел. Он вернулся назад и с трудом водрузил крышку на место. Наконец он облегченно вздохнул и повернулся спиной к саркофагу.

Но тут новый голос зазвучал у него в ушах, и с этим голосом пришли совсем иные мысли. «Меч, жезл, пятиугольник, а теперь — чаша сострадания. У тебя есть все инструменты, чтобы найти свой путь из храма Соломона.., молись о том, чтобы не растерять их».

Корс Кант поежился и пополз дальше по туннелю. Этот голос был очень похож на голос Меровия.

Похож — и не похож.

Глава 16

Питер обгонял Кея, но впереди всех мчалась Анлодда, ловко прыгая через пять ступенек. Но неожиданно она оступилась, тяжело упала на бок и заскользила вниз.

Перевернувшись на живот, девушка пыталась ухватиться за ступени. Глаза ее выпучились, сверкнули белки. Но тут подоспел Питер, протянул руку, схватил Анлодду за волосы. Впереди виднелись обгоревшие доски пола. За три ступени до этого места лестница обрывалась. Последние ступени тоже сгорели.

Питер подтянул девушку к себе. Оба они не на шутку испугались.

— Ты что, за ним следом собралась? — сердито выговорил Питер.

— Да отпусти ты меня! — рванулась Анлодда, умолкла и уставилась вниз.

— Ступени, ведущие в подземелье, исчезли, — заключила она, выразив словами то, что ее подсознание поняло несколько секунд назад.

— Да что ты говоришь?

— Как это — что я говорю? — не поняла издевки Анлодда. — Неужели ты сам не видишь? Они же обрываются сразу…

— Я и сам вижу! — огрызнулся Питер. — Тебе знакомо это место. Ты сказала — подземелье. Другой путь туда существует?

— Конечно, мне знакомо это место. Нет, другого пути я не знаю. Дайте мне веревку, я должна спуститься за ним! — Она пристально вглядывалась в яму.

— Нет у нас веревки, — пробормотал Кей.

— Тогда я прыгну туда! Если Корс Кант жив, то и я останусь цела и невредима!

Питер крепко обхватил девушку рукой и оттащил подальше от края. Она не сопротивлялась, но не сводила глаз с чернеющей внизу дыры.

— Нет, Анлодда. Быть может, он расшибся, быть может, ему нужна твоя помощь. Хороша от тебя будет помощь, если ты сама спину сломаешь! А если он насмерть разбился?

Она молчала. Слеза скатилась по ее щеке, но то была слеза отчаяния, а не печали.

Еще долго они выкликали имя барда, но в ответ не услышали ровным счетом ничего — даже стона. Питер скрипнул зубами и отдал приказ, тяжелее которого ему никогда в жизни отдавать не приходилось.

— Прости, Анлодда. У нас нет времени идти за ним. Юты сейчас дворец по камешку разберут, лишь бы только найти нас. Мы можем только молиться о том, чтобы он остался в живых, а сами немедленно тронемся дальше, к темницам, чтобы найти Горманта и твоего отца.

— А что потом? — тихо, вымученно спросила она. Питер прикусил губу. Он почувствовал себя в высшей степени подонком. Какое право он вообще имел отдавать какие бы то ни было приказы после того, что случилось с сержантом Конвеем из-за его халатности?

— Думаю, потом мы сможем поискать Корса Канта — после того, как освободим воинов Харлека.

Даже при тусклом свете факела Питер увидел, как скривилось от муки ее лицо.

— Нет! — взмолилась девушка.

— Может быть, с ним все хорошо. Может быть, он сам найдет, как выбраться отсюда. Наверняка есть другой выход.

Питер отпустил Анлодду.

Она уселась на ступеньку, по-прежнему не отводя глаз от чернеющей внизу пропасти.

— Нет. Нет другого выхода. Он не сможет выйти. — Она обняла руками колени, опустила голову. — Он умрет там, — предрекла она.

От рук моих падет злосчастный ют, Без жалости его мой меч сразит.

Мстя за любовь, я становлюсь на путь В края, где Лето вечное царит…

Питер дал ей отплакаться, затем поднял, взяв под локоть, и повел к единственной двери, что уводила с лестницы. Анлодда упиралась, но поскольку в Питере веса было килограммов на тридцать больше, он все же преуспел в борьбе с девушкой.

— Веди нас к принцу Горманту, — повторил он. — Твой отец там же?

— Нет! — Анлодда не прекращала попыток вырваться. Ей не хотелось уходить. Сквозь расселину сверху лился лунный свет, он озарял ее мокрые от слез глаза. — Он жив, я знаю это! Он друидский бард. Наверняка он владеет магией и сможет защитить себя. А вы хотите уйти и бросить его там, как щенка, которого швырнули в колодец!

Она гневно оттолкнула Питера, шагнула к двери и яростно толкнула ее, не заботясь о том, какой шум рискует при этом вызвать. Дверь с треском отворилась. Питер вздрогнул, опасливо оглянулся назад — нет ли погони.

За дверью начинался коридор — узкий, почти прямой. Но вот он повернул, и дверь, а вместе с ней и обрыв, и яма исчезли из глаз. Пару раз Анлодда останавливалась, прикасалась к стене, прислушивалась, но назад не оглянулась ни разу. Шаги ее утратили легкость, она ступала тяжело, словно навьюченная лошадь.

Но вот она остановилась перед дверью темницы — темного дерева, с зарешеченным окошечком вверху. Окаменевшее лицо Анлодды белизной стало подобно меловым утесам Дувра.

— У меня нет ключа, — сказала она. Впервые на памяти Питера она была столь немногословна.

— Кей, — произнес Питер и качнул головой в сторону двери.