Иногда полезно иметь плохую память - Малышева Анна Витальевна. Страница 5

— О! Это что, твоя? — удивилась Юлька.

— Моя.

Он отпер дверцу белого «Москвича», и Юлька, подобрав широкий подол алого платья, прямо-таки прыгнула в машину.

— Здорово! Так ты крутой!

— Нет, я не крутой, — возразил Женя, садясь за руль.

— Нет? Тогда откуда же, позволь узнать, вся эта роскошь? — Она похлопала ладонью по велюровой обивке кресла. — Машина-то твоя?

— Ну да.

— Сам купил?

— Нет, отец. Так что хвастаться мне нечем.

— Ну хотя бы отцом можно похвастаться, — вздохнула Юлька. — Есть и такой вид спорта.

А кто у нас отец?

— Адвокат, — коротко ответил Женя, выруливая из переулка на Пречистенку.

— Тогда понятно. У вас, должно быть, таких машин целая отара… — протянула Юлька; — И личный чабан.

— Ты что? — засмеялся Женя. — Какая отара? У него — своя, и у меня тоже. А у матери нет. И чабана тоже нет.

— Хуже всего без чабана, — философски заметила Юлька. — Между прочим, куда мы едем?

Женя несколько всполошился:

— Куда?

— Нет, все в порядке, ты едешь правильно, мне на Яузский бульвар, значит, по бульварам в ту сторону… Так и езжай. Просто странно стало, как это ты меня повез, не спрашивая дороги. Помню, один раз после такой же вот вечеринки усадили меня в такси, деньги таксисту сунули — поехала я. Едем-едем, а потом начинаю я замечать — не туда куда-то едем. И таксист вроде какой-то странный. Во-первых, на красный свет проскакивает, во-вторых — от него перегаром несет. «Куда едем, дядя?» — спрашиваю. А он: «А куда надо?» Представляешь, он даже не расслышал, куда меня заказали отвезти, просто взял деньги и повез себе.

Юлька расхохоталась, вспомнив свой тогдашний испуг.

— В общем, чуть жива добралась до дома…

— Обошлось? — Женя бросил в ее сторону сочувственно-смеющийся взгляд.

— Конечно… Со мной никогда ничего не случается, — с некоторой грустью в голосе сказала Юлька. — Удивляюсь — почему?

— Никогда и ничего?

— Ну, иногда что-то… Но ничего серьезного.

— Значит, все еще впереди…

— Может быть…

Он смотрел вперед, на дорогу. Юлька опустила стекло со своей стороны, наслаждаясь бившим ей в лицо теплым ветром. Покосилась на Женю. «Какой профиль, мамочки мои! Какой профиль! Интересно, понравится ли он маме?»

— Ты по-прежнему знаешь, куда ехать? — лукаво спросила она.

— Ты же сказала — Яузский бульвар.

— Слушай, но даже таксисты разговаривают с клиентом. По крайней мере, о дороге. А ты. все молчишь. Что-то не так?

— Прости, задумался!

— О, за это не проси прощения, — запротестовала Юлька. — Ты мне только скажи — я тебе правда так безумно понравилась?

— Да.

— А почему? У нас еще есть время, давай расскажи.

— Ну… Трудно сказать…

— Ах, вот как?!

— Господи, чего ты от меня требуешь? Вот так, сразу, возьми да расскажи. Ну, ты красивая…

«Спорное мнение», — подумала Юлька, но эту тему решила не развивать.

— А еще?

— Веселая, — мученически сказал Женя.

— Это так, а еще?

— Обаятельная…

— Ну все, кончаю расспросы, а то, боюсь, разонравлюсь. — Юлька рассмеялась.

— Знаешь, я ведь тоже мог бы тебя спросить. — заметил Женя. — Я-то тебе тоже, наверное, понравился?

— Ну да! Я не скрываю. Мне понравился твой нос, — решительно заявила она. — Это честно.

Женя открыл рот, но сказать ничего не успел.

— Но в общем-то дело даже не в носе.

— Загадочная девушка, — покачал головой Женя.

— Да вовсе не загадочная, — вздохнула Юлька. — Но очень хотела бы ею быть. Я просто говорю, что возникает какое-то общее впечатление, которое потом никакой нос не испортит.

Ей показалось, что он улыбнулся. «Ну вот теперь ни за что не буду форсировать события! — упрямо подумала она. — А то возомнит о себе… Если уже не возомнил».

— Ну, хватит… — лениво закончила она:

— О, подъезжаем. Вот этот серый дом… Да, вот там въезд, осторожно. Все.

Он выключил мотор, и они одновременно посмотрели друг на друга.

— Что ж, я пошла… — Юлька вдруг почувствовала странное замешательство, как будто ей предстояло поцеловаться первый раз в жизни. "Дура, чего я боюсь, — упрекнула она себя. — Ведь он, пожалуй, подумает, что я такая из себя маменькина дочка… А, пусть его думает.

Что-то мне жутковато. Может, это и есть что-то серьезное?"

— Юля, — почти торжественно сказал Женя. — Юля, ты очень рассердишься, если я тебя поцелую?

— Не знаю… — выдавила она из себя первое, что пришло на язык.

И произошло нечто странное — он с какой-то отчаянной решимостью на лице наклонился и буквально припечатал короткий поцелуй где-то между ртом и носом. Юлька в ужасе отшатнулась.

— Прости, — с отчаянием сказал он.

— Ни за что, — пробормотала Юлька, задом выбираясь из машины. — Спасибо… Ну, ты даешь!

— Юля! — Он схватил ее за руку и удержал довольно грубо. — Юля, я весь вечер веду себя как полный дурак. Но я был просто не готов к встрече с тобой. И постоянно попадал впросак.

Пожалуйста, не согласишься ли ты завтра…

— Слушаю… — Юлька уже немного пришла в себя. Больше всего ее сейчас беспокоил вопрос о наверняка размазавшейся по всему лицу помаде. «Мама будет в ужасе. Такое, наверное, впечатление, что меня слон поцеловал!»

— Юля! Можно пригласить тебя завтра пойти со мной в кафе?

— Почему бы и нет? — философски спросила Юля. — А куда?

— Куда захочешь.

— Пойду изучу в телефонном справочнике, все кафе. Самые дорогие.

— Валяй! — обрадовался он. — Не хватит денег расплатиться — загоню машину.

— Ты действительно герой моей мечты, — кивнула ему Юлька. — А теперь до свидания, мусью!

— А… — Женя все еще не отпускал ее руку.

— Нет, миленький. — Юлька ловко вывернулась. — С поцелуями ты тоже, пожалуйста, потренируйся до завтра. Герои целуются как-то по-другому. Пока! — И она отбежала от машины. «Отсюда, наверное, я выгляжу куда романтичней, чем вблизи, — подумала она. — Эдакая тоненькая фигурка в красном платьице. А помаду в темноте не видно!»

Женя помедлил, махнул ей рукой, захлопнул дверцу машины и уехал. Юлька задумчиво постояла у подъезда. "Домой? — подумала она. — А помада? Мама устроит разгон. Помада-то ее.

Стереть? Так зеркала же нет… Только размажу… Не обманывай себя, — резко обратилась она сама к себе. — Тебе просто до смерти хочется забежать к Максу и рассказать про свои подвиги. Привычка — вторая натура. А маме звякну от него!"

Она круто развернулась и быстро (чтобы мама не заметила ее сверху, из окна) побежала к подъезду, где жил Макс.

На звонок в дверь ей открыла мать Макса — худая, высокая брюнетка, всегда вызывающая у Юльки какие-то восточные ассоциации. Возможно, эффект довершали ее расшитые драконами халаты и золотые кольца в ушах.

— Макс дома? — елейно спросила Юлька, стараясь не попасть в полосу света. «Помада!» — четко помнила она.

— Дома, Юлечка, — удивленно ответила Ольга Петровна (такие простые русские имя и отчество были у этой восточной женщины). — Вы разве не вместе вернулись?

— Да не совсем. Можно мне его увидеть?

— Конечно. Он там. — Ольга Петровна махнула рукой в сторону комнаты Макса. — Мааксим! К тебе пришли!

— Что ты говоришь? — Из комнаты показалась голова Макса. — Юлька? Он тебя избил?

— Что?

— Мам, смотри, он ей нос расквасил. Тащи сюда перекись.

— Не надо, ради бога! Это помада. Помада.

— О?! — Ольга Петровна со значением улыбнулась Юльке и исчезла в кухне. Макс хмуро посмотрел на подругу.

— Проходи, заблудшая. — Он кивнул на свою дверь. — И не рассказывай мне сказок, что просто прижалась мордой к двери. Знаем мы, откуда бывают такие следы.

— А я и не рассказываю. — Юлька с наслаждением скинула туфли и босиком прошлась по ковру.

Макс тем временем занял исходную позицию — улегся на свою любимую тахту, покрытую клетчатым серо-голубым пледом, подпер щеку ладонью и сонно посмотрел на Юльку:

— Слушаю.