Лицо в тени - Малышева Анна Витальевна. Страница 29
– Он не даст, – плачущим голосом отвечала Марина. Разговор велся на пониженных тонах, чтобы не услыхали дети.
– Попросишь хорошо – даст.
«Это они про папу, – сообразила Алина, затаивая дыхание. – Ну-ну. Не даст, точно вам говорю, не даст!»
– А если сказать правду? – все так же жалобно спросила Марина. Что-то глухо звякнуло – как будто бутылка ударилась о край стакана. Пауза. Василий что-то невнятно произнес – Алине не удалось разобрать ни слова.
– Если… – сбивчиво продолжала Марина, – только ему? Маме ничего не скажу.
– Если ты, – раздельно, чуть не по слогам ответил ей муж, – если ты хоть кому-то, хоть кому угодно об этом скажешь… Я тогда все это бросаю к чертям собачьим!
– Тише! Дети!
– Да, дети… Вспомнила наконец о детях, – бросил он.
Снова звякнула бутылка. Он что-то наливал в стакан и пил. Судя по тому, как менялся его голос – не воду. Василий чуть осип, как будто хватил хорошую порцию водки.
– Ну хорошо, – сдалась Марина. – Так сколько же у нас получилось в итоге? Тебе удалось занять пять тысяч, да отложено было почти десять. Но этого не хватит!
– Можно поторговаться, – хрипло заметил он. Но интонация была какая-то вопросительная – как будто он был совсем не уверен в том, что торговаться возможно. Алина даже сощурилась от внимания – она боялась упустить хоть слово. И еще – что в коридор выйдут Илья или Катя и помешают.
– Я два дня торговалась, – ответила Марина. – Но ничего у меня не вышло.
– Я сам попробую.
– Вася, я тебя прошу – не ввязывайся! Я же тебя знаю! Ты еще драться полезешь!
– Я разве с кем-то дрался?
Долгая тягостная пауза. Марина потихоньку заплакала.
– Денег не хватит, – почти шептала она. Алина прижалась почти к самой щели, жадно ловя этот отчаянный шепот. – Не хватит, если папа не даст. Давай скажем ему… Ну давай хоть что-то скажем! Не все… Ладно, давай не все. Просто скажем, что ты должен кому-нибудь, и вот…
– Ты ничего ему не скажешь, поняла? Совсем ничего. Или я все бросаю.
Она опять попросила говорить потише. Больше всего Марина боялась, что услышат дети – голос у нее был виноватый. Заговорили о Кате – как близко к сердцу она приняла смерть собаки! И что теперь делать? Как ей сказать, что Дольфик не вернется никогда!
– Эта твоя сестрица, – бросил Василий. – Ну и стерва же! Так и дал бы ей по морде! Ляпнула чуть не при детях! А если бы Катька услышала, что пса убили?!
«Дал бы ты мне по морде, – хмуро подумала Алина. – Я уж как-то тебя просила, но ты что-то не решился… Дубина».
– Кстати, – Василий заговорил потише. Скрипнул стул – как видно, до сих пор он стоял, а теперь присел к столу. По комнате поплыл сигаретный дом, постепенно просачиваясь в прихожую. – Ты мне не говорила про собаку.
– Не до этого было, – ответила та.
– Теперь рассказывай. Кто его убил? Когда? Тогда утром, да? Эти?
– Эти, – чуть слышно отозвалась она. – Только я не видала как. Когда я спустилась вниз, он был уже мертвый. Наверное, под утро выбрался наружу через веранду, погулять… А когда они вошли на участок, залаял, и ему дали по голове. Дольфик так и лежал на крыльце. Хорошо, что они наверх не пошли, а то нашли бы Алинку… Ох, меня и теперь трясет…
– Кто его в погреб кинул?
– Я.
– Ты?!
– Ну да, я… – Голос у нее задрожал. – Я в последний момент, когда выходила, вдруг запнулась об него… Ох, я чуть сознание не потеряла… Они говорят – поехали! А я вдруг подумала – Алина встанет, увидит Дольфика, поймет – что-то случилось… Сказала, что собаку нужно убрать, чтобы соседи не увидали. Закапывать времени не было, и я сама… Сама его кинула в погреб.
Оба замолчали. Алина слушала тишину с колотящимся сердцем. «Что, что там случилось?! Дура Маринка, дура, почему же она не говорит нам правды? Выдумала какую-то подругу, когда творится такое! Да отец бы все отдал, да и я… Даже и я…»
Она ждала еще несколько минут, в надежде, что разговор будет продолжен, но дождалась только звяканья посуды. Марина, судя по всему, стала понемногу прибирать стол. Медлить было нельзя. Алина толкнула дверь и вошла.
Их растерянные, будто замерзшие лица, их испуганные взгляды… Она остановилась у порога:
– Вам не кажется, что мы не договорили?
– Вы что – вернулись? – воскликнула Марина. Она густо покраснела, а потом краска так же стремительно схлынула – будто утекла под воротник водолазки.
– Я вернулась одна. – Не дожидаясь приглашения, Алина присела к столу. Заставила сестру поставить на скатерть стопку собранных тарелок – та безвольно ей повиновалась.
– Ты подслушивала, – понял Василий. Он смотрел на нее с прежним испугом, только теперь к страху примешивалась почти нескрываемая ненависть. – Ты там стояла и подслушивала! Я не слышал, как ты вошла!
– Я не подслушивала. Я кое-что услышала случайно.
– Ну и что ты услышала?
– Да то, что и думала. Вы врете. Никакой подруги нет. Но это и так было понятно – папа с мамой сразу вам не поверили. Даже они не поверили, а что до меня…
Она взглянула на сестру:
– Насчет собаки я и так догадалась. Ее убили при тебе. А что ты скажешь насчет пистолета?
– Пистолета? – чуть слышно откликнулась Марина.
– Разве муж тебя еще не просветил? Он тоже его видел. Это ты сунула мне его в сумку?
Молчание. Алина кивнула:
– Ну ясно, ты. Он чей? Этих типов, что убили Дольфика? Как он у тебя оказался?
– Нет-нет, – прошептала та. – Не их. У них не было никакого пистолета.
– Тогда – твой?
– Нет… Не мой.
Алина заметила, как супруги быстро обменялись непонятными ей взглядами. Она ударила ладонью по столу:
– Да что вы все сговариваетесь?! Я сдала этот пистолет в милицию, написала заявление – все как было! Думать-то больше не на кого – на тебя, дура, или на Ваську! Считаете – за вас не возьмутся? Удивляюсь, что еще не взялись!
– Меня дома не было, – мрачно ответил он. – Кто знает, взялись они за меня или нет.
– Ну так узнаешь! – Она резко повернулась к сестре. – Ну а что скажешь насчет того мужика в сарае?!
Марина оцепенела. Она снова взглянула на мужа, но на этот раз в ее взгляде ясно читался отчаянный вопрос. Тот смотрел на Алину – с каким-то бессмысленным выражением.
– Неужели вы о нем не слыхали? – Алина внимательно следила за ними. – Поразительно… А я-то, слушая вас, понадеялась, что вы и о нем что-нибудь знаете… Раз уж с Дольфиком все выяснилось.
Первой очнулась Марина. Она осторожно спросила – какой мужик и какой сарай имеются в виду?
– Наш сарай, наш, – раздраженно ответила ей сестра. – И там я вчера нашла мертвого мужчину. С ремнем на шее.
– Его задушили?!
– Задушили, или сам повесился – не знаю, я при этом не была, – Алина видела, как искренне изумлена сестра, и все-таки не знала – верить этому изумлению или нет.
– Ты с ума сошла! – ахнула Марина, бессильно складывая руки на груди. – У нас в сарае?! На даче? Да что же это творится?!
Василий был изумлен ничуть не меньше жены. Правда, он не издавал никаких восклицаний, не жестикулировал… Но его взгляд – совершенно растерянный, бессмысленный, ясно говорил о том, что новость его потрясла. Алина безнадежно вздохнула:
– Знаете что, мои милые? Если бы не все остальное, я бы решила, что это просто случайность. Ну шел по улице мужчина, в какой-то момент решил покончить со своей постылой жизнью. Пришла такая фантазия! Подумал – как бы это сделать? Ага, вот дом, окна темные, хозяев нет. Перелез через забор, пошел на такое усилие. Видит – сарай, да еще и не запертый. Снял с себя ремешок и покончил с собой. Не в речке утопился – а до нее было шагов двести, не больше. Не в лесу повесился, на сучке. Не под поезд кинулся – слишком хлопотно показалось. Это же сколько надо ждать, пока пройдет товарняк! Электрички-то по ночам не ходят… Выбрал наш дом и там успокоился.
Марина нахмурилась – ей явно не нравилось, в каком тоне говорит об этом младшая сестра. Но та не унималась:
– Короче говоря, экстравагантный такой попался человек. И шел он не к вам в гости, поскольку вас, может, и не знал. Просто соблазнился вашим сараем. Но знаете что? – Она повысила голос. – Чепуха все это. Я в такое не поверю. И следователь не поверит – когда сведут все вместе. Про пистолет у меня в сумке, и про убитую собаку, и про то, что тебе так срочно понадобились денежки, Маринка…