Ночь опасна - Малышева Анна Витальевна. Страница 4
– Я простудилась, – заявила женщина, будто оправдываясь. Свинтила крышечку и жадно припала к бутылке. Аккуратно промокнула губы обшлагом блузки. Точно, совершенно пьяна. Только глаза почему-то остались трезвыми – ясные, прозрачные и ужасно напуганные. В таком состоянии он никогда ее не видел.
– Где же ты простыла? На Чистых прудах? – Он присел рядом, на постель. – Неужели ждала меня там?
Нина ответила, что пробыла в назначенном месте несколько минут. Только чтобы убедиться, что Олега там уже нет. А он в самом деле там был? Она еще раз просит прощения…
Еще несколько глотков. Уровень коньяка угрожающе понизился. Олег решился и отнял у нее бутылку.
Нина опомнилась:
– Да, угощайся. Принес бы стаканчики… Как у тебя пыльно! Ты вообще тут живешь?
– Ты зачем так напилась? – Он тронул ее руку. Та была очень холодной – как будто Нина только что возилась в свежевыпавшем снегу. Лепила снеговика, например. – Что случилось? Почему ты здесь, ты же работаешь…
Она не дала ему договорить, хрипло засмеялась:
– Да черт с ней, с работой! Неужели я не имею права напиться?! Может быть, это для меня единственный выход!
– Это что-то новенькое. С мужем поссорилась? Ты вообще дома ночевала?
Теперь он заметил у нее под глазами следы смазанной туши. В углах губ – остатки помады. Нина или спала в косметике, или вовсе не ложилась. И эти ледяные руки, и промокшие насквозь сапожки – они сиротливо стояли на пороге комнаты, и вокруг них уже образовались лужицы.
– Нет, не дома, – с вызовом ответила она. – Какое право ты имеешь меня допрашивать? Ты мне не муж.
– Я не допрашиваю. Но у тебя же ребенок…
– С ним все в порядке, – жестко сказала Нина. Теперь она выглядела совершенно трезвой. – И мой муж за меня не волнуется. Очень мило, что ты беспокоишься о моей семье.
Он решил не отвечать ничего. Что бы он ни сказал – Нина восприняла бы его слова в штыки. С тех пор как она переступила порог, женщина ни разу не улыбнулась. Он ее просто не узнавал.
– Стакана ты не даешь, – заметила она как бы про себя и лихо допила оставшийся в бутылке коньяк. Это не произвело на нее никакого эффекта – она как будто воды глотнула. Пустую бутылку Нина уронила на подушку. Достала сигареты, неловко закурила. Руки плохо ее слушались, взгляд остановился. Олег подумал, что она вот-вот отключится, уснет. Наверное, это будет лучше всего – дать ей выспаться, а уж потом будет видно. Сейчас с ней бесполезно разговаривать. Нина почему-то злится, хотя и явилась без приглашения.
– Я полночи просидела в каком-то кабаке, потом у меня кончились деньги, – неожиданно сказала она. – Ночью везде такие цены… Я ведь не думала, что у меня будут расходы. Потом ходила по городу, ездила в метро… Ты знаешь, когда так замерзнешь, в метро тоже холодно. Вот, купила на оставшиеся рубли коньяк… Пришла к тебе. Если хочешь – могу и уйти.
Эта речь его поразила. Нина говорила жалобно, как будто просила пощады.
– Да совсем я этого не хочу, – он пытался говорить шутливо. – Наоборот, я вот уже три дня никак не мог с тобой встретиться. Наконец-то получилось.
Нина потерла виски, подняла на него пустой взгляд и вдруг заплакала. Всхлипывая, она говорила, что и сама хотела с ним увидеться, очень хотела! Пусть он не думает, что она решила от него сбежать! Каждый раз, назначая свидание, она верила, что сумеет прийти! И каждый раз не получалось!
– Я все тебе расскажу, – пообещала она. – Только пообещай, что я могу здесь остаться! Ладно? Мне больше некуда пойти!
Заявление было поразительное. У Нины была очень обширная московская родня – Олег слышал множество историй об их семейных неурядицах. Теперь же выяснялось, что Нина оказалась круглой сиротой.
– Конечно, живи у меня, – ошеломленно согласился он. – Значит, ты все-таки ушла от мужа…
«Не из-за меня? – мелькнуло в голове окончание фразы. – Не может быть, чтобы из-за меня! Разве она так в меня влюблена, чтобы бросить семью, ребенка? Скорее всего, поссорились, а я у нее вроде громоотвода…»
Мысль была не слишком приятная. Он никогда всерьез не думал о том, что они с Ниной могут жить вместе. Встречаться – да, сколько угодно. Но ворваться вот так, попросить прибежища…
Женщина вытерла слезы:
– Можно остаться? Ох, слава богу! Я знала, что ты меня не выгонишь! Жалко, что не пришла к тебе сразу… Но я боялась. Я несколько раз хотела вернуться домой… Но теперь мне туда возвращаться нельзя.
Он спросил – почему? И Нина ответила, что ее хотят убить.
Глава 2
Еще три дня назад у нее было слабое подозрение, но теперь это точная уверенность. Ее хотят убить, и это обязательно сделают, если она появится дома, на работе или еще в каком-то известном всем месте. Его квартиру она пока считает безопасной – ни одной живой душе она не говорила, где живет Олег.
Он только развел руками:
– Слушай, это бред! Тебя – убить?! Ты просто напилась!
– Коньяк тут ни при чем! – Она перехватила его взгляд – Олег покосился на бутылку. – Я и напилась потому, что меня хотели убить. Мне было так страшно! Конечно, пить не стоило… Но иначе я просто не вынесла бы…
– Да о чем ты говоришь! Кто хочет тебя убить? – Он спрашивал уже с опаской. У него мелькнула мысль, что Нина не в себе. Да, возможно, что коньяк тут ни при чем. Тогда… мания преследования? Ну кто, в самом деле, может всерьез пожелать ей смерти? Нина столько рассказывала ему о себе, но ни разу не обмолвилась, что у нее есть хотя бы один враг – даже самый незначительный. Она была потрясающе оптимистична и предпочитала видеть в людях только хорошее. Но сейчас… Это бледное, иззябшее лицо, загнанный взгляд, ледяные дрожащие руки…
– Я не знаю, кто это… – жалко выдавила Нина. – Я его не разглядела.
Олег с трудом сохранял спокойствие. Даже если она паникует напрасно, все равно – творится что-то неладное. Каждый может ошибаться, особенно если совесть нечиста. Если Нина чего-то боялась, она вполне могла вообразить, что ее пытаются убить.
– Значит, ты этого человека не видела? – мягко уточнил он.
Нина помотала головой и потянулась к пепельнице с окурком:
– Нет! Да разве нужно видеть, чтобы знать? Не смотри на меня так, я знаю, что говорю! Это началось три дня назад. Помнишь, когда я первый раз не пришла в кафе? Все из-за этого…
Три дня назад она, пользуясь воскресной свободой, весь день просидела дома. Муж уехал еще с утра – на дачу к другу, у того был юбилей. Дочку он забрал с собой, чтобы ребенок подышал свежим воздухом. Нина ехать отказалась, причем предупредила об этом заранее, сославшись на усталость и накопившиеся дела по дому. Она в самом деле успела приготовить суп, кое-что постирать и вытереть пыль. Все остальное время она посвятила просмотру телевизора и своей внешности. Свидание было назначено на шесть вечера – обычный час, а встала она рано, чтобы проводить семейство на дачу.
После полудня она устала и прилегла на диване вздремнуть. Ей мешал работавший телевизор, и Нина помнит, что она нащупала пульт и нажала на кнопку.
– Это меня, наверное, спасло. Иначе, если бы телевизор работал…
Иначе в ее квартире мог бы прогреметь взрыв. Потому что, с трудом открыв глаза – часа через два, – Нина обнаружила, что не может поднять голову. На веки что-то давило, дышалось тяжело, ее мутило при каждом движении. Она не понимала, что происходит, и поэтому сразу не испугалась. Ей удалось сесть, но когда она встала – сразу опустилась на ковер, больно ударившись коленом. Голова кружилась, перед глазами все расплылось. Нина с трудом дотащилась до кухни и тут наконец отметила назойливый мерзкий запах газа, наполнивший квартиру. Она ахнула, увидев, что один газовый кран не завернут, и услышав нежное шипение, исходящее из-под остывшей кастрюли с супом.
– Я все выключила, открыла окно… Господи, я была чуть жива! Но я же помню, что выключила газ!
Олег слушал сочувственно и не перебивал. Он понимал, что она, скорее всего, рассказывает чистую правду – Нина выглядела слишком взволнованной, а вспоминая о запахе газа, непроизвольно морщилась, будто все еще продолжала его ощущать.