Страх перед страхом - Малышева Анна Витальевна. Страница 27

С этой тревожной мыслью она заснула – когда тьма за окнами стала постепенно наливаться молочной белизной.

– Устроят ее такие конфеты? – Татьяна протянула коробку.

Алина бросила беглый взгляд и отмахнулась:

– Да не хватало еще об этом беспокоиться! Все сожрет.

Татьяна невольно улыбнулась – так забавно это произнесла ее новообретенная знакомая. Та пригласила ее в комнату. Со времени последнего визита Татьяны тут произошли кое-какие изменения. Обои были уже наполовину наклеены, а в тех местах, куда у Алины руки еще не дошли, красовались свежие пятна просыхающей штукатурки. Та небрежно заметила:

– Завтра закончу.

– Вы все одна. – Татьяна обвела взглядом стены. – И вам никто не помогает?

– А кому помогать, – легко откликнулась та, ногой сгребая обрезки обоев, чтобы подойти к окну. Алина плотнее прикрыла створку, объяснив, что иначе, от притока свежего воздуха, обои будут сохнуть неравномерно. И так же просто, не требуя сочувствия, объяснила, что давно уже перестала ждать от кого-либо помощи.

– Так жить намного легче, – заметила она, открывая очередную банку пива. На подоконнике их выстроилась целая батарея. – Ты никому ничего не должен, напротив – все тебе должны!

Она искренне засмеялась и добавила, что, когда была замужем (а это было давно), она, глупая, почему-то ждала, что муж будет ей помогать. Но ничего подобного – он сидел сложа ручки и, видимо, радовался, что подцепил такую крепкую бабу, которая готова пахать за двоих.

– А теперь я сама по себе, и скажу вам, очень довольна. А вы замужем? – непринужденно спросила она.

Татьяна криво улыбнулась и пожала плечами:

– Была… До вчерашнего вечера.

Алина чуть не подавилась пивом:

– Как?! А что случилось?

– Он ушел к какой-то девчонке. Собирали вещи прямо у меня на глазах.

Татьяне вдруг захотелось пожаловаться. Наверное, Алина была права – лучше не просить ни у кого помощи… В то же время она внушала желание поплакаться у нее на сильном плече, и Татьяна дала себе волю. Именно этой, почти незнакомой женщине, она поведала и о том, как муж маскировал свой затяжной роман задержками на работе, и о том, как она его жалела, как сняла с его плеч все, даже самые мелкие домашние обязанности… И как он из-за работы (понятно, из-за девицы!) совершенно отдалился от домашних дел. И как у них пропала дочь, и как потом они узнали о ее смерти.

– И вот, после того как он меня упрекал в бесчувственности, сам вдруг взял и ушел, – мрачно закончила исповедь Татьяна.

Алина шумно вздохнула:

– А если ушел в такой момент – значит, грош ему цена. И жалеть не о чем.

Татьяна не стала возражать, хотя была с ней не согласна. Легко судить со стороны, да еще когда у самой за плечами такой богатый опыт и, по-видимому, нелегкая жизнь… Ей было не так просто поставить на муже крест – несмотря на то что никакой ревности она все еще не чувствовала.

– Я вам вот что посоветую, – авторитетно заявила Алина. – Пока не поздно, пока он еще чувствует себя виноватым – разберитесь с имущественными делами. А то потом он опомнится, да и эта девица ему кое-чего напоет… Тогда придется делить квартиру. Она же у вас общая?

Татьяна уныло ответила, что у них все общее. Когда они поженились, у них не было ничего своего, не считая белья и кухонной посуды. Все остальное нажили вместе.

– С одной стороны, это хорошо, – одобрила Алина. Она все больше входила в роль покровительницы. – А с другой – плохо. Он может упереться и подать на раздел имущества. Другие-то дети у вас есть?

– Нет, к сожалению.

– Тогда у вас равные права, – сокрушенно ответила та. – Действуйте, пока не поздно.

– А как действовать? Он мне даже телефона не оставил. Я не знаю, куда он делся со своей девицей.

– Значит, скрывается, – подвела итоги та. – А вы погодите – может, он еще передумает. В самом деле, многие приходят в себя, когда хлебнут горя с новенькой… Только жена в таких случаях начинает скандалить. А вы не скандальте! Вернется – примите. Если он вам нужен, конечно. – И со вздохом, совершенно неожиданно подытожила: – Если бы мой вернулся – я бы не возражала. В самом деле, разве это жизнь? Я и женщиной-то себя не чувствую. Стала как железная!

Она критически взглянула на свои огрубевшие, изъеденные клеем и известью руки. И внезапно подняла голову, к чему-то прислушиваясь. Татьяна хотела спросить, что случилось, но Алина досадливо подняла палец:

– Тихо! Слышали?

– Ничего не слышала…

– На площадке какой-то шум. Кто-то отпирает дверь…

Она отправилась в коридор, стараясь ступать тихо. При ее комплекции и тяжелой поступи Алине это удавалось с трудом. Татьяна на цыпочках поспешила за ней.

– Какой-то тип отпирает вашу квартиру, – прошептала Алина, приникнув к глазку. – Так… Зашел. – Она выпрямилась: – Пойдем туда, пока он не слинял?

– Прямо сейчас? – растерялась Татьяна.

– А чего ждать? Первый раз вижу, что кто-то туда входит. Ну, идемте! Нас же двое, а он один!

Аргумент был убедительный. Тем более что Татьяна в душе побаивалась идти туда одна. С Алиной ей не было так страшно. И она согласилась.

– Караульте у глазка, я только помою руки, – приказала хозяйка и скрылась в ванной.

Она вернулась через несколько минут – умытая, причесанная и порозовевшая:

– А теперь пойдемте. Да вы не трусьте! Кто бы он ни был – меня это не колышет. Сейчас разберемся.

Женщины пересекли площадку, и Алина уверенно нажала кнопку звонка. Им открыли почти сразу. И Татьяна узнала мужчину, с которым ей уже доводилось тут встречаться.

– Добрый день, – торопливо сказала она, опасаясь, как бы тот не захлопнул дверь.

Мужчина (вернее, парень, при дневном свете он показался ей значительно моложе) недоуменно оглядывал женщин.

– Вы Петр? – вмешалась Алина.

– Что? – Тот продолжал их разглядывать, в особенности Татьяну. Судя по его виду, он пытался что-то припомнить. Потом неуверенно поинтересовался: – Это вы тогда приходили? Ночью? С вами еще был парень, такой рыжий…

– Я, – подтвердила Татьяна старательно оттесняя Алину в сторону. Она боялась, что та своим излишним напором испортит деликатное дело. – У меня к вам есть небольшой разговор, это очень важно…

Парень помедлил и все-таки кивнул:

– Заходите. А вы?.. – Он вопросительно посмотрел на Алину.

Та холодно заметила:

– Понятное дело, я зайду.

И, не дожидаясь более приветливого приглашения, первая переступила порог. Татьяна последовала за ней, не зная, радоваться ее участию в этом деле или огорчаться. Все-таки вместе не страшно, но Алина казалась ей чересчур уж агрессивной. А парень не выглядел уголовником, напротив – он явно был растерян.

Знакомая прихожая, знакомая обстановка… Татьяна вопросительно взглянула на парня.

– Проходите в комнату. – Он отворил дверь и пригласил женщин.

С каждым мгновением она боялась его все меньше. Теперь Татьяна всерьез досадовала на свою спутницу. Та держалась чересчур воинственно и буквально принюхивалась, цепким взглядом отмечая каждую деталь обстановки.

Они вошли в комнату. Немногочисленная ветхая мебель, казалось, потерялась в этом большом полутемном помещении. Комната была в два окна. Старое пианино, круглый стол на трех ножках, под одну из которых был подсунут сложенный лист картона. Разрозненные стулья, темный диванчик, на котором валялось скомканное постельное белье не первой свежести. Парень пригласил гостей садиться, но Алина как будто его не услышала. Она обошла комнату, оглядывая стены, критически поджимая губы, как будто оценивала – сколько будет возни с ремонтом. Татьяна придвинула к себе стул и уселась.

– Извините, что мы так ворвались, но дело важное, – почти виновато сказала она. – В прошлый раз мы не познакомились, так, наверное, теперь пора представиться. Я – Татьяна Николаевна.

– Алина, – резко бросила ее спутница, не поворачивая головы.

Парень тоже представился. Его на самом деле звали Петр.