Вкус убийства - Малышева Анна Витальевна. Страница 23

– Ну, тогда я вообще ничего не понимаю! – в сердцах ответила Таня. – Зачем вы мне-то все рассказываете? Вы же на преступление идете, да еще грузовиками собираетесь вещи вывозить! Вас весь дом увидит и сразу милицию вызовут!

– Пусть это вас не волнует. – Женя снова прижала щеку ладонью. Она сильно волновалась, и Таня видела, что многие ее слова – чистой воды бравада. – Я вам предлагаю очень простой вариант.

Вы дадите денег, чтобы нанять машины и первое время как-то прожить, пока я не продам вещи.

А взамен возьмете на эту сумму любую вещь, которую мы вывезем. На выбор. Вы же все там знаете, верно? Там есть очень симпатичные вещи, я помню. Я не могу брать взаймы, ни у кого не брала! Я предлагаю вам что-нибудь купить. Только сейчас же, деньги вперед.

Таня невольно вспомнила тот розово-серый диван, которому когда-то завидовала. Но предложение было достаточно диким – по сути дела, ей предлагали купить ворованную вещь из опечатанной квартиры. Да еще и дать денег, чтобы эту квартиру обворовать! Только вчера вечером Виталий жаловался, что число квартирных краж и грабежей резко возросло. Значит, оно еще возрастет с ее помощью?

Таня чуть было опять не предложила Жене денег взаймы, но тут же осеклась. «У нее какая-то извращенная гордость, как у всех бедняков, – подумала Таня. – А если ее поймают за руку? Я окажусь соучастницей… Да какого черта! Я просто ничего не знала!»

– Ну что, еще не решили? – нервно спросила Женя.

Вместо ответа, Таня расстегнула сумку и достала кошелек:

– Не знаю, сколько стоит грузовик, но Вот то, что есть…

Она отдала Жене все деньги, которые у нее были при себе, – около полутора тысяч рублей новыми.

Себе оставила только на проезд. Женя, не считая, взяла деньги и сунула их в карман джинсов. Туда же она отправила ключи.

– Так что вы хотите оттуда взять? – спросила она уже куда спокойней.

– Пока не знаю.

Таня достала ручку и бумагу и записала свой телефон:

– Если что, вы мне позвоните. Я прошу только, чтобы вы никому не говорили, кто дал деньги.

Понимаете? И еще… Мне известно, что из квартиры все же пропали какие-то вещи. Вы, конечно, бывали там чаще, чем я. Вы сможете определить на глаз, что именно пропало?

И тут Женя ее удивила. Оказалось, что это именно с ее помощью следствие установило, какие вещи пропали из квартиры.

– А больше некого было пригласить, – пояснила она. – Все его замечательные друзья как сквозь землю провалились, любовница пропала. С вас какой спрос? А я там бывала часто. Шмотки пропали, ничего ценного.

– А что именно?

– Ну, примерно половина одежды из шкафа. Какая-то обувь. Я уж и не помню. Но вся техника осталась на месте. Все самое ценное. Вам будет из чего выбирать.

Она еще что-то говорила, но Таня уже не слушала. Она узнала, что хотела. Из квартиры были вынесены только личные вещи Юры. Очень похоже на случай со Стасом. Слишком похоже… «И никто не заметил бы такой пропажи. Только самая близкая женщина – мать, жена, сестра… У обоих пропали те вещи, которые они сами взяли бы, собираясь в дорогу… А может, они и вправду взяли их сами?» Таня перекинула сумку через плечо:

– Я пойду, вспомнила об одном деле. Передайте родителям мои соболезнования.

И, уже сделав несколько шагов вниз по лестнице, она обернулась и сказала, что Женя зря обижается на друзей брата. Они бы обязательно пришли на похороны и помогли, чем возможно.

Просто двое из них уже мертвы, и один из них – ее муж.

***

Ксения зашла к ней поздно вечером. Таня с трудом узнала обычно темпераментную подругу – та выглядела как выжатый лимон. Она без приглашения упала на диван, вытянула ноги и вяло сказала, что этот день не забудет никогда.

– Да и я тоже. – Таня принесла ей кружку кофе. – Между прочим, я почти весь день провела на похоронах и поминках. А ты чем занималась?

Опять с Алешкой поругалась?

Ксения мотнула головой. То, что она сообщила, совсем выбило Таню из колеи. Оказалось, что Ксения весь день посвятила поискам Балериной родни.

– Я даже в их отделении милиции была. – Ксения едва притронулась к кофе. – Куда мне такой крепкий на ночь, и так от нервов лечусь. И без того сегодня не усну.

В милиции ей пришлось нелегко. Она бездарно потратила часа три, стоя в различных очередях и попадая не в те кабинеты, в какие надо. Кто был ей нужен конкретно, Ксения и сама не знала. Наконец она достоялась до начальницы паспортного стола и объяснила ситуацию. Рассказала, как случайно узнала о том, что старый друг покончил с собой. Подробности ей неизвестны, даже о похоронах она не знала. Никто из друзей Валеры не мог сказать, где живут его родители. Может, им нужно чем-то помочь?

– Начальница оказалась очень душевная, – признала Ксения.

Какими-то окольными путями ей достали адрес и телефон Валериных родителей. Она позвонила им с улицы, из автомата.

– Помнишь, я рассказывала, что в его квартире Трубку взяла какая-то женщина? – напомнила Ксения. – Так вот, теперь я точно говорю – это была не его мать.

У матери Валеры голос оказался совсем другой.

Узнав, что погибшим сыном интересуются друзья, женщина сперва приняла соболезнования, а потом извинилась за то, что никого не известила. Но в квартире сына не нашлось ни одной записной книжки, а родители не знали ни адресов, ни телефонов…

Да и не заботились об этом. Они были слишком потрясены тем, что случилось.

– И я поехала к ней домой. – Ксения сделала еще один глоток и отдала кружку Тане. – Ну, что тебе сказать? Наревелась от души. Давно такого не было.

Особенно ее потрясло то, что мать Валеры была очень на него похожа. «У меня вообще было чувство, что Валерка меня разыгрывает!» У этой еще нестарой женщины даже стрижка была такая же, как у сына, – каштановые волосы в полсантиметра длиной. Наталья Дмитриевна усадила гостью на диван, где в детстве спал Валера, налила ей вина и раскрыла семейные альбомы. Словом, потрясений Ксении хватило.

– Ну а что она рассказала о его самоубийстве? – перебила подругу Таня.

Оказалось, что никто даже помыслить о таком не мог. Валера только что вернулся из Финляндии, где гостил у институтских друзей. Загорелый, довольный, заросший бородой – настоящий викинг! Ксения достала из кармана изрядно помятую фотографию и сунула ее Тане. Снимок был подарен матерью Валеры.

Таня должна была признать, что никогда еще Валера так хорошо не выглядел. Это лето явно пошло ему на пользу…

– Это случилось среди бела дня, – рассказывала Ксения. – Он только-только поговорил с матерью по телефону. Понимаешь, за несколько минут до того, как выбросился из окна! И она клянется, что ни в его словах, ни в голосе ничего особенного не заметила! Все было обыкновенно. Конечно, Валера был расстроен кризисом, как и все вокруг, но не настолько же!

Как развивались события после телефонного разговора, можно было только предполагать. Мать отметила лишь одну примечательную деталь: сын как-то резко свернул разговор, почти на полуслове. Ей даже показалось, что его кто-то отвлек. Она спросила, один ли он дома? И получила ответ, что да, один.

– Но ей все-таки показалось, что он прикрыл трубку ладонью и говорил с кем-то, – серьезно сообщила Ксения. – А потом как-то озабоченно сказал матери, что перезвонит ей через полчаса.

– И не перезвонил?

Валера не перезвонил. Уже через пять минут во дворе поднялся крик. Его падение с семнадцатого этажа наблюдали многие, и самое ужасное, что среди них были в основном дети в возрасте до семи лет, которые еще не ходили в школу. Они сперва сбежались посмотреть на дядю, который рухнул на газон под окнами, а потом в страхе разбежались кто куда.

Пока не приехала «скорая», к телу никто не притронулся – кто боялся, кто брезговал.

– Но спасать было некого, доктор сказал, он умер еще в полете. – У Ксении сел голос. – Господи, как она мне все это рассказывала, надо было слышать!

Слава Богу, я выпила, стало хоть не так тяжело.