Западня - Малышева Анна Витальевна. Страница 19

У него записали данные паспорта — он сам предложил милиционерам взять его координаты. И чуть не насильно всучил одному из них адрес и телефон Наташи:

— Это подружка убитой. Она видела ее в какой-то иномарке, пьяную. Родители Ольги ничего об этом не знали. Думаю, теперь это имеет значение?

Наташины координаты у него взяли, но у Михаила сложилось впечатление, что его почти не слушают. Милиционеры переговаривались между собой, вызывали кого-то по рации. Один из прибывших оперативников полез в кусты с видеокамерой. Костер на берегу озера погас — видно, шашлык решили перенести в другое место, а то и вовсе отменили.

Михаил отправился домой. По-прежнему светило вечернее ласковое солнце, но ему было холодно. "Напрасно я так долго на нее смотрел, — ругал он себя. — Господи, что же случилось?! Милиционер говорил — убили ножом.

Он, кажется, поднимал ей свитер… Что же теперь будет с ее матерью? Нет, я не смогу ей сообщить. Не буду, не хочу сообщать такое. Пусть это сделает милиция".

…В девятом часу вечера в дверь позвонили. Побежала открывать Милена — она опередила мать.

— Спроси — кто! — напомнила ей Алла. Ее всегда пугала манера младшей дочки — открывать кому попало.

Так недолго и до беды..

— Кто? — покладисто спросила Милена. Приникла к «глазку» и тут же испуганно обернулась к матери:

— А там милиция…

«Я знала, — сказала себе женщина, открывая дверь. — Я знала, что это не Ольга. Предчувствовала, кто это… Что она сделала?!»

Она беспрекословно впустила в квартиру следственную группу. Виктор попросил гостей объяснить, в чем дело.

По какому поводу такой визит? Следователь оглядел супругов, поймал на себе взгляд полноватой бледной девочки — та смотрела так, будто он вышел из фильма ужасов. Он отметил про себя фамильное сходство женщины и девочки с убитой в парке девушкой. Да и фото в паспорте совпадало. И все-таки он спросил, здесь ли проживает Ольга Степановна Ватутина.

— Здесь, — ответил мужчина. — Это наша старшая…

Что случилось? Милена, иди к себе.

Девочка вздрогнула, но осталась на месте. Она не сводила глаз со следователя. Сержант тем временем прошел на кухню, было слышно, как он там говорит по рации.

— Она дома? — продолжал следователь.

— Нет, — это заговорила женщина. — Оля ушла сегодня ночью. Не знаю куда. Вы насчет нее? Что… Что случилось?!

У нее начал срываться голос. Тянуть дальше было невозможно. Следователь попросил провести его в комнату.

Ему не хотелось делать сообщение при девочке. Милена хотела пройти за взрослыми, но мать не впустила ее, прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Она выслушала следователя, глядя в пол. Когда он замолчал, слегка качнула головой, будто оглушенная. Муж тяжело опустился в кресло, сцепил руки в замок. Оба молчали.

— Вы должны ее опознать. — Следователь посмотрел на часы. — Чем раньше, тем лучше. Мы должны быть твердо уверены, что это она.

— Нет-нет, — быстро ответила Алла.. — Я не могу. Я не поеду.

— Я поеду; — Виктор встал и застегнул молнию на своей спортивной куртке. Он торопился, ему явно не терпелось уйти. Он не сделал попытки утешить жену, даже не подошел к ней. Следователь смотрел на все это и удивлялся: "Ведут себя так, будто ожидали чего-то такого… А может, ожидали?

Что там этот журналист говорил про розыск?"

Он отправил Виктора с сержантом и остался наедине с Аллой. Милена больше не показывалась на глаза. Она спряталась у себя в комнате, и оттуда не доносилось ни звука.

— Во сколько ушла ваша дочь? Как вы сказали — среди ночи?

Алла подняла измученные, покрасневшие глаза:

— Этой ночью. В половине четвертого.

— Во что была одета — можете вспомнить? Или не видели?

— Если бы я ее видела — не дала бы уйти. Она надела зеленый свитер и джинсы.

Теперь сомнений не оставалось — одежда тоже совпадала. Но следователь не стал этого говорить. Он попросил рассказать, что это была за история с исчезновением девушки. Это было совсем недавно, как он понял.

Алла послушно рассказывала, только изредка запиналась, припоминая какие-то детали. Рассказала обо всем — сейчас ей и в голову не приходило что-то замалчивать.

Поведала о театре, который ее дочь не посещала. О том, что Ольга шантажировала отчима, чтобы тот ее не выдал.

О велосипеде, который нашел в парке один журналист — очень участливый, сердечный человек… Он тоже помогал искать Ольгу, пока она сама не объявилась.

— Я о нем, кажется, уже слышал, — заметил следователь. — Вот у меня тут записано. Тарасов Михаил Юрьевич, он?

Женщина достала из сумки помятую визитную карточку и подтвердила — он самый.

— Только он здесь при чем? — недоверчиво спросила она.

Узнав, что Михаил первым опознал тело ее дочери, случайно оказавшись поблизости, она замкнулась, ушла в себя. Говорила через силу, очень тихо, так что следователь попросил ее повысить голос — ради диктофона, тот просто не возьмет такой шепот.

— Вы, значит, подали в розыск, а дочь тут же вернулась? Где же она была?

Алла пожала плечами:

— Не знаю. Я пыталась выяснить… Она врала. Я даже ударила ее за это. Но у меня не было сил слушать это вранье. Я уверена — она была где-то в Москве. Судя по одежде — в подворотнях не спала. Могла бы хоть позвонить…

Он не останавливал ее, предоставив женщине изливать душу. Она говорила запальчиво, перескакивая с одной темы на другую. Это была своего рода истерика, только без слез, без криков.

— Отец ее спросил — почему велосипед был в парке? Она ему говорит — украли мальчишки. Глупости, зачем же его выбросили? Я спрашивала — почему же она не дала о себе знать? Ни разу за целую неделю! Говорит — заблудилась в лесу с подружками… И где эти подружки? Хоть бы одну показала! Тошно слушать… Нет, правды от нее не добьешься… Она секретничала только с сестрой. Да, сестра — это Милена. Ей четырнадцать лет. Да, они у меня сводные. У них разные отцы. О, боже….

Она вдруг сжала кулаки, уставилась в одну точку.

— Надо как-то сказать Степану, моему первому… Я не знаю, как ему такое сказать. Он совсем сопьется, когда узнает. А мама?!

Алла вжалась в спинку кресла. Вид у нее был обморочный, горло содрогалось от проглоченных рыданий. Следователь отправился на кухню за водой.

— Может, это была не она? — с какой-то безумной надеждой спросила Алла, опустошив стакан. — Вы почему так уверены, что это моя дочь? Потому что Михаил ее опознал?

— Ну и потому что паспорт был при ней. По фотографии.

— Ах, да, паспорт, — прошептала она. — Я все забываю, что у нее давно был паспорт. Все считала ее маленькой. Знаете, это ужасно трудно — переключиться, когда ребенок взрослеет. Я все пыталась… Даже думала в последние дни, когда Оля вернулась, не буду ей мешать.

Пусть гуляет. Ей девятнадцать лет. Потом одумается. Выйдет замуж. Господи! — Она сорвалась на крик, — Да кто же ее убил, зачем?!

Он больше не решался расспрашивать эту женщину.

Видел, как она дрожит, пытается держаться — ради него, ради постороннего. И как ей страшно и горько. Алла постоянно повторяла, что они так и не помирились. Что она ударила Ольгу, а та ей не простила. И теперь не простит никогда.

— Извините, — сказал следователь, подождав, пока она немного успокоится. — Мне бы поговорить с вашей младшенькой. Как ее зовут, кстати? Елена?

— Милена, — поправила Алла. — Имя выбирал отец, в честь своей бабушки назвал. Только я не хочу, чтобы вы с ней говорили. Она и так переживает.

Ему все-таки удалось уговорить женщину. Она выставила условие — разговор будет происходить в ее присутствии. Это не очень устраивало следователя, но выбирать было не из чего. Нужно было использовать время, пока не вернулся хозяин квартиры. Машину забрал сержант, чтобы отвезти Виктора на опознание.

Когда они вошли в комнату, девочка не плакала. Она сидела на постели, глядя в книгу. Мать подошла и, взяв учебник, захлопнула его: