Западня - Малышева Анна Витальевна. Страница 27

— Я предложила Милене — давай напишу записку учительнице, чтобы тебя освободили от занятий, хоть до похорон, — говорила Алла. — Она — ни в какую. Говорит, что учебный год как раз кончается… Кажется, сегодня у них последние занятия… Или завтра? У меня теперь все в голове путается…

Она сидела на постели погибшей дочери, зябко обняв себя за плечи Глаза у нее были пустые и покорные — она успела осознать свое горе, но еще не смогла пережить его.

Говорила спокойно, сдержанно, только то и дело останавливалась, будто сама себя обрывала.

В комнате кое-что изменилось" с воскресенья, когда Балакирев здесь побывал. Исчезла шкатулка с украшениями, тапочки из-под Ольгиной кровати. И, как ни странно, фотография на стене — та, где сестры были сняты вместе.

Алла поймала удивленный взгляд следователя и пояснила:

— Я заказала отдельный Ольгин портрет. Сделают через два дня, его и повешу Мне как-то жутко смотреть на них вместе… На живую и мертвую. Почему-то страшно становится за Милену.

Вспомнив о роли хозяйки, она предложила Балакиреву кофе, но он отказался:

— Не надо, не хлопочите. У меня всего несколько вопросов.

Первый вопрос очень удивил женщину. Услышав, что Ольга заняла у родного отца четыреста рублей на туфли, Алла изумленно приоткрыла рот. Такое известие явно ее поразило.

— Туфли? — недоверчиво переспросила она. — Да какие же еще ей нужны были туфли? Если желаете — посмотрите, я все ее вещи убрала в стенной шкаф. Там одних только кроссовок три пары, их она любила больше всего. Есть еще прекрасные туфли, английские, совсем новые. Даже у меня таких дорогих нет. Босоножки… Нет, у нее все было! Мы на детях не экономили!

Следователь кивнул и сделал отметку в блокноте.

.. — В таком случае, может, она нуждалась в чем-то другом? — спросил он. — Вы не припомните — может, Ольга говорила, что хочет купить какую-то вещь?

— Нет, она вообще была нетребовательна. Даже на удивление нетребовательна, — пробормотала женщина. — Я думала, это потому, что у нее до сих пор не было парня…

Не перед кем наряжаться…

— А как насчет наличных денег? Вы ей давали деньги?

— Пятьдесят рублей в неделю.

— И ей хватало?

Женщина развела руками:

— Теперь я тоже задаю себе этот вопрос. Не могло ей хватать. Не должно было хватать. Но она никогда у нас не просила прибавки… То, что вы говорите… Будто она заняла у Степы четыреста рублей… Это как обухом по голове!

И мне ни слова не сказала! Это же надо — у Степы денег занимать!

— Но он ведь ее родной отец. — Балакирев подчеркнул слово «родной». — Может, она стеснялась искать у вас поддержки. Из-за отчима. Вы так не думаете? Может, ей больше не у кого было взять денег?

О Мулевине он пока не рассказывал. Он понимал, что для матери, которая искренне считала, что удочки «пока не было парня», такое известие будет еще одним ударом.

— Она почти не знала родного отца, — вспыльчиво возразила Алла. Замечание об отчиме ее задело. — А Виктор, если желаете знать, сделал для Оли в миллион раз больше, чем родной папаша! А что она видела от родного?! Он ее, малолетнюю, даже бить пытался! Я ее заслоняла, и все удары попадали на меня! А теперь он из себя жертву строит?! Да он мог вообще вам наврать, что она брала деньги! И откуда у него, алкаша, лишние четыреста рублей! Может, он рассчитывает, что теперь я их ему отдам?! Об этом вы подумали? Вы же видели, в каком он состоянии, боже мой…

Женщина на миг спрятала лицо в ладонях, но справилась с собой.

— Извините,. — уже спокойней сказала она. — Это больная тема. Кстати, насчет денег… Ольга предлагала платить Виктору, чтобы тот молчал… Ну, про то, что она не посещает свою студию.

— Погодите! — Балакирев торопливо пролистал блокнот. — Вы мне этого не говорили! Вы сказали, что она его шантажировала другим…

— Ну да, этой своей мерзкой выдумкой! — кивнула Алла. — Но к тому же предлагала деньги.

— Сколько же?

— Понятия не имею. Он не стал обсуждать эту тему, сами понимаете. А вот ее родной папаша обсудил бы обязательно! — опять вскинулась женщина. — Уж этот даже с родной дочери тянул бы на выпивку! Я вот нисколько не верю, что он дал ей денег! Даст он, как же! Он и алиментов-то никогда ни платил, а мы и не просили! Муж мне так и сказал — обойдемся без подачек, я на Ольгу сам заработаю! А вы говорите, — отчим!

Виктор, который как раз проводил ученика, принял участие в беседе и подтвердил, что сумму не уточнял.

— Мне это и в голову не пришло! — возмущенно сказал он. — Да и вообще, мне вполне хватало того, что я услышал…

— У вас деньги не пропадали?

Оба согласно покачали головами. Алла с готовностью пояснила:

— Мы и сами уже об этом думали, я все проверила.

Ни рубля не пропало.

— А может, вы замечали, что у нее появляются какие-то новые вещи? Которых вы ей не покупали?

На этот вопрос ему тоже ответили отрицательно. Родители только переглянулись, и он понял, что эти вопросы их пугают и раздражают.

— Ольга, как я понял, нигде не работала? — Балакирев сделал еще одну пометку в блокноте.

— Нет. Как окончила школу — ни дня не работала.

— Почему же? Ей было девятнадцать, возраст достаточный, чтобы начать зарабатывать, хоть немного. Или она не стремилась работать? Готовилась куда-то поступать?

— Вроде бы, — неохотно ответил Виктор. — Или делала вид, что готовится… Она была замкнутая, в душу не влезешь. Сказала — поступлю, сама решу свои проблемы. Мы и ждали, как она их решит.

И, покосившись на жену, добавил:

— Боюсь, что эта подготовка была такой же фикцией, как театр.

На вопрос, были ли у девушки близкие подружки, родители с определенностью ответить не смогли. Оказалось, что, после того как Ольга закончила школу, она перестала интересоваться школьными подругами. Тем более что особо ни с кем не дружила. А уж после того, как девушка не смогла выдержать вступительные экзамены в институт, она и вовсе избегала встреч со старыми знакомыми.

— Она ведь была очень честолюбива, вы даже не представляете, как ее все это уязвляло… Пуще всего она боялась, что кто-то начнет ее жалеть…

Алла добавила, что долгое время полагала, что подружки у Ольги были в театральной студии, но раз уж Ольга почти там не бывала…

— Но хоть по телефону она с кем-то болтала? — поинтересовался следователь. — Неужели ей никто не звонил и она никому?

Тут на помощь пришел Виктор. Поскольку он почти все время сидел дома, занимаясь со своими учениками, он лучше жены знал, кто именно звонил дочерям. Ведь Алла целый день проводила на работе.

— Этой весной ей несколько раз звонил какой-то парень, — сообщил он. — Или два разных парня, не знаю. Я не успел привыкнуть к этому голосу, так что могу ошибиться. Алла, помнишь, я тебе говорил, что у нашей Ольги кто-то за велся?

— Заводятся тараканы! — неожиданно грубо ответила ему жена. — Никого у нее не было.

— Ну да, на свидания она не ходила, но все-таки… — несколько обескураженно заметил Виктор.

На вопрос, представился ли этот парень, Виктор ответил, что не спрашивал его имени. А молодой человек не был расположен с ним беседовать. Он просил к телефону Ольгу, Виктор ее звал, вот и все.

— Можете точнее вспомнить, когда были эти звонки?

— В марте, апреле… В мае уже не припомню. На меня свалилось слишком много работы. Вы понимаете — перед выпускными экзаменами, перед вступительными… Все начинают подтягивать хвосты.

Алла, в свою очередь, припомнила, что как-то взяла трубку, и какая-то девушка позвала к телефону старшую дочь. А когда Ольга подошла и стала разговаривать, до матери донеслось имя «Диана».

— Я еще спросила тогда Олю — Диана с тобой занимается в студии? А она рассердилась. Видимо, ей не понравилось, что я прислушивалась. Так и не ответила. А других подружек я что-то не припомню. Она больше говорила о Наташе, ссылалась на нее, когда отпрашивалась четырнадцатого мая… Но раз Наташа ничего об этом не знает…