Запасной выход - Малышева Анна Витальевна. Страница 72

– Она никогда не думала о деньгах, – сказала Жанна. – У нас в школе есть платные классы, с углубленным изучением предметов… Сами понимаете, учителей не хватает, ставки маленькие, у детей часто нет того или иного преподавателя… Ну и совет школы решил, что справедливее будет укомплектовать платные классы, чтобы нанимать учителей со стороны, за дополнительную прибавку к зарплате… Так вот, Татьяна вполне могла взять себе старшие классы, по литературе… Нужно было только написать заявление. Руководство ее ценит, она очень талантливый преподаватель. Но она отказалась.

Жанна с восторгом и вместе с тем с каким-то сожалением сообщила, что у Татьяны были странные, несовременные представления о деньгах. Она не ценила в людях деловые качества, ей казалось, что они портят человека. И сама была начисто их лишена. Отличалась излишней щепетильностью – потому и отказалась от платных классов.

– Ей казалось, что это несправедливо по отношению к детям, чьи родители не могут доплачивать учителям, – пояснила Жанна. – В результате, взяли другого человека, менее достойного… Ну это наши школьные дрязги, вам неинтересно. Я просто хочу, чтобы вы поняли – Татьяна и думать не могла что-то получить от бывшего мужа! Она даже от алиментов хотела отказаться!

– Вот как? – снова фыркнула Ксения. Она стояла у притолоки, в наполеоновской позе – скрестив руки на груди. – Почему же не отказалась?

Жанна почти зашептала, опуская глаза:

– А вы будто не знаете? Как же ей содержать ребенка на свою зарплату?

Ксения вздернула плечи и перевела взгляд на меня. Я недоумевала. Моя роль в этом представлении оставалась для меня загадкой. Жанна тихо заметила, что все деньги, которые привозил Иван, Татьяна всегда тратила только на сына. На себя – ничего, даже когда задерживали зарплату.

– А вот когда Иван погиб, все изменилось, – еще тише, как-то безнадежно произнесла она.

– Еще бы, – заметила Ксения. – Сразу появился интерес к жизни!

– Прекратите на нее наговаривать! – повысила голос Жанна. Ее очки угрожающе блеснули. – Ей самой ничего не нужно! Но с ней стало что-то происходить! Я все видела, потому и думаю, что теперь с ней что-то случилось! Я хотела поговорить с кем-нибудь, кто видел Ивана перед его гибелью! Тут что-то не так, творится нечто подозрительное! – И она в упор посмотрела на меня.

Ксения посоветовала мне не волноваться. Ей-то известно, что я ни в чем не виновата, а другие пусть думают, что хотят. «Другие», то есть Жанна начала рассказывать:

– Татьяна узнала о смерти бывшего мужа тридцать первого декабря. Она с детьми из старших классов как раз наряжала елку в школе, когда в учительскую позвонили. Я была там и взяла трубку. Звонил какой-то мужчина. Он не представился, только сказал, что ему срочно нужна Татьяна Чугайнова. Я сбегала за ней, и когда она разговаривала по телефону, была рядом. Она выглядела так странно! Положив трубку, замороженным голосом сообщила, что с Иваном случилось несчастье и что ей срочно нужно куда-то ехать. Она бросила и наполовину убранную елку, и сына, сказала, что неизвестно, когда вернется. Приехала незадолго до полуночи, машинально села за праздничный стол, но ничего не ела.

Зато выпила два бокала шампанского. Это так на нее непохоже! Она же вообще ненавидела алкоголь! Татьяна сообщила, что ее бывшего мужа убили. А потом, выслушав соболезнования (по лицу Ксении было ясно – она в эти соболезнования не верила), сказала, что теперь нужно вплотную заняться имущественными вопросами.

Меня это сразу удивило, – призналась Жанна. – Она была такая чувствительная, немножко не от мира сего… И хотя Иван давно ее бросил, я думала, она все-таки будет очень переживать… А ничего этого не было! Она сразу заговорила об участке – о том, что нужно скорее его продать!

Ксения улыбнулась уголками губ, но комментировать ничего не стала.

– Я спросила, к чему такая спешка, это же не срочно… – Жанна почему-то смотрела только на меня. – А она ответила, что срочно, даже очень. Была какая-то… Необычная. Может, потому что впервые выпила. Она сказала, что нужно заняться делами, и поэтому она возьмет в школе отпуск за свой счет. Понимаете, хотя у нас и каникулы, но мы все равно заходим в школу – ведь постоянно идут утренники, да и кружки работают. Она вела кружок, получала за это небольшую приплату… Так любила своих ребят! А тут вдруг все бросила ради участка… Я ничего не понимала!

Жанна утверждала, что такой прагматизм ее очень покоробил. У нее даже зародилась крамольная мысль – может, ее закадычная подруга не так проста, как ей думалось?

– Мы даже поговорить толком не могли, она замыкалась в себе, молчала… Звонила кому-то, когда я была в ванной, а стоило выйти – сразу вешала трубку. И все время нервничала – ужасно… Я не была на похоронах, хотя предлагала ей – давай пойду, поддержу тебя, там же все чужие… Она отказалась. Сказала, что потом должна еще куда-то заехать. А вечером вернулась очень поздно. Ребенок прямо на ходу спал. Она его мне передала и даже чаю не выпила – сразу убежала.

Жанна неожиданно сорвала очки и быстро вытерла глаза. Тяжело переведя дух, она призналась:

– Татьяна опять говорила только об участке как сумасшедшая. Сказала, что ей нужно встретиться с одним человеком по поводу продажи… Я ей сказала – зачем ты так надрываешься, для кого? Все сделается постепенно…

Татьяна ответила на это, что ждать нельзя, что все нужно делать быстро. У нее вырвались слова: «Я стараюсь не для себя!»

– Я спросила – для кого же? Она ответила, что от этого зависит судьба ее ребенка и еще чья-то… И убежала. Больше я ее не видела.

Жанна все еще вытирала глаза. Ксения отделилась от притолоки и подошла к ней:

– Ну и конечно, вы решили, что она продала участок мне? Рехнулись вы, что ли? У меня и денег нет, чтобы его купить! Дураку ясно, что мне это не по карману! Мне тут знакомые говорят – не сдавайся, обратись в суд, пусть поделят имущество. А я не уверена, что смогу оплатить адвоката. А без хорошего адвоката мое дело не решить!

– Постойте, – вмешалась я. – Вы говорите, она исчезла вечером, после похорон? Но в таком случае, пошли уже третьи сутки!

– Да-да, это ужасно… – Жанна растерянно комкала смятый носовой платок. – Я даже не знаю, где ее искать. В школу не являлась, знакомых у нее вне школы нет… Она была очень одиноким, замкнутым человеком… Я была ее единственной подругой!

– А что говорит мальчик? – спросила я. – Он ведь был вместе с матерью в тот вечер! Может, они куда-то ходили после поминок? Она с кем-то разговаривала?

– Гена говорит, что мама с улицы звонила кому-то из автомата, – сообщила Жанна. – Он не слышал, о чем был разговор, потому что отошел в сторону, рассматривал какие-то журналы на лотке… Меня еще удивило, что она не могла потерпеть с разговором до дома, ведь звонила с остановки, совсем рядом с нами!

– Может, она не хотела, чтобы вы слушали этот разговор? – предположила я.

Жанна судорожно кивнула:

– Да, я тоже так подумала, когда стала все собирать воедино. Самое ужасное, что она стала все от меня скрывать. Я даже не знала, что происходит, и вот теперь…

Она извиняющимся тоном сказала Ксении:

– И я сразу подумала о вас.

– Ну конечно, – бросила та, но уже без прежней злобы. – Я – первый кандидат в убийцы.

– Я ведь этого не говорила… Я понимаю, вам никакой выгоды нет, только…

– Только вы сидите тут уже сутки! – заметила Ксения. – На что вы надеетесь? Что она сюда придет?

В комнату заглянула ее мать. Она небрежно поздоровалась со мной и раздраженно заявила, что мы так кричим, что Алеша никак не засыпает.

– Ему уже скоро вставать пора, – с упреком произнесла она. – Извините, Жанна, но так ли уж необходимо тут сидеть? И ваш мальчик уже устал, ему тут спать негде. Может быть, все-таки поедете к себе?

Она говорила намного сдержаннее, чем дочь, но в ее голосе чувствовалась неприязнь. Да и неудивительно – она наверняка была возмущена происходящим – ее родную дочь ограбили, лишив законной части наследства, да к тому же явились сюда искать пропавшую соперницу.