Близнецы. Том 2 - Мамаев Сайфулла А.. Страница 56
Гофман прервал контакт, но, поколебавшись, решил все-таки не прекращать попыток разобраться в ощущениях. Он стал приближаться к каналу. Не спеша, медленно, так, чтобы тут же прервать связь, если боль повторится И едва почувствовал, что контакт восстанавливается, сразу же остановился. Нет уж, спешить не будем! Хватит, ожогов больше не нужно!
Осторожно, как сказали бы в реале – шаг за шагом, – он стал приближаться. Видеть страдальца Вилли не видел, но чувствовал, что тот где-то совсем рядом. Гофман стал двигаться еще медленнее. Вот! Есть, нащупал!
И вновь волна боли! Но только теперь он уже ощутил, что чувствует не свою, а чужую боль! Чужое страдание! Вилли понял, что и в прошлый раз его трясло от чужих страданий, но теперь он подошел не настолько близко, или, как сказал бы Джордан, канал открыл такой тонкий, что прошла только информация о боли, но не сама боль.
И все же она была такой сильной, что Гофман был ошеломлен. Что же должно было произойти, чтобы человек так страдал? Вилли хотел помочь бедняге, но не знал, как это сделать. Приблизишься еще – можно потерять сознание! А не приблизишься – не поймешь, что того мучает! Как же быть?
Гофман стал вспоминать наставления профессора. Кажется, тот говорил, что зрение можно, нет, он говорил, нужно настраивать! Да и Джордан так делал Он еще называл это калибровкой. Пробовать сузить диапазон, затем расширить. Сдвинуть его в одну сторону, в другую. Поиграть с чувствительностью. Фильтр поставить. Убрать. И все время запоминать ощущения! Все время!
Вилли так и сделал. Особых результатов не достиг, но некоторый прогресс наметился. Он стал понимать, что боль у соседа не внешняя. Она идет откуда-то изнутри, грызет, буквально рвет его!
– Эй, успокойся! – Гофман не выдержал и мысленно обратился к страдальцу. – Что тебя так ломает?
И тут канал вздрогнул, языки боли, напоминающие огненные протуберанцы, резко спали и стали больше походить на сдувшиеся оболочки воздушных шариков. Сосед напряженно замер. А потом его снова затрясло. Гофман был так удивлен, что не заметил даже, что ему удается вот уже сколько времени удерживать свои ощущения.
– Кто здесь? – пронеслось где-то внутри мечущегося огненного комка. Именно такую форму приняло то, что было соседом Вилли.
– Не бойся, я такой же, как и ты! – ответил Гофман.
Вилли старался успокоить собеседника. Он был рад, что у него появился собеседник. В такой ситуации лучше такой, чем совсем никакого!
– Откуда ты взялся? Кто ты? – Комок опять заметался и стал раздуваться. Протуберанцы опять стали наливаться силой. – Вы же уже у меня отобрали модуль, что вы еще от меня хотите?
Гофман напрягся... Значит, этот мерзавец сделал беспомощным не только его? Есть еще пострадавшие? Ну да, вот же парень, он мучается не меньше Вилли!
– Я не тот, о ком ты думаешь! Я такой же беспомощный, как и ты, – признался Гофман, чувствуя подъем оттого, что может полноценно общаться. Теперь ему уже не приходилось все силы тратить на удержание состояния, в котором он мог видеть и слышать, а главное – понимать собеседника и знать, что тот тоже его понимает – Меня зовут Вилли Гофман, – представился он, – Кажется, над нами поиздевался один и тот же человек! Если его можно человеком назвать Скотина! Ладно, бог с ним! Я все равно ужасно рад, что мы теперь можем разговаривать!
– А я Виктор Шанц, – представился страдалец. – Но ты правда... не заодно с ними. – Да нет, говорю же тебе! – Гофман был потрясен глубиной страданий Виктора. – Успокойся, теперь нас двое, что-нибудь придумаем! Обязательно, поверь мне!
ГЛАВА 19
Выйдя из ванной комнаты, Бульдозер поверх обычной одежды натянул на себя мягкую теплую куртку с автономным подогревом. Те несколько часов, что он провел в лифте, не имея возможности сменить мокрую одежду, не прошли даром, и хотя Боб потом долго парился в горячей ванне, согреться как следует он так и не смог.
От воспоминаний о пребывании в тесной кабине Бросмана сразу затрясло. У него не было никаких сомнений в том, кому он обязан своими мучениями Кто еще, кроме сетевых уродов, мог провернуть такую провокацию? Только Сазерленд или как там его, Джордан Что же, значит, он перешел в наступление? Решил показать ему, Бульдозеру, кто есть кто9 Ну погоди, дух бестелесный, теперь очередь Бросмана наносить удар, теперь его ход!
– Пе! – Бросман вызвал коммуникатор своего аналитика.
– Да, Боб! – Лицо бородача появилось так быстро, что создавалось впечатление, будто тот уже истомился в ожидании момента, когда начальник вспомнит о нем. На самом деле все было не так. Весть о забавном происшествии, случившемся с Бульдозером, и рассказ о том, в каком виде они с Акулой предстали перед изумленными имперцами, быстро стали общим достоянием.
Зная нрав Боба и его сообразительность, можно было предположить, что кандидат в Смотрящие догадывается, кто его так опустил и кому он обязан своим позором Так что не требовалось быть ясновидящим, чтобы понять, что босс зол как черт. А значит, любое отклонение в поведении, любое промедление в исполнении указаний нового босса, а уж тем более улыбка или смешок будут восприняты Бросманом с его уязвленным самолюбием как личное оскорбление.
– Возьми этих криворуких Эндрю и Вашу. И давайте ко мне! – Бульдозер по привычке пожевал губами – Быстро! И так столько времени потеряно!
– Понял! – кивнул карлик. – Сейчас будем! Эндрю, как более опытный, сразу бросил все дела. Он даже не стал завершать работу по переустановке программного обеспечения, уничтоженного противником: софт никуда не денется, встанет и позже, а вот жизнь можно потерять только раз Ваша же, напротив, никак не хотел бросать начатое дело на полпути и попытался отвертеться от похода к Бросману. Тем более что и до них дошла весть о том, что случилось со «стремилой», как между собой они называли кандидата в элиту преступного мира. Предчувствуя, что вызывают их вовсе не для того, чтобы похвалить, программист не спешил попасть под раздачу. Закаркину даже пришлось втолковывать молодому коллеге, чем может обернуться опоздание, после чего Ваша все же встал и поплелся к лифту.
– Сколько вас можно ждать! – прорычал Бульдозер вместо приветствия. – Вас только за смертью посылать!
«Всего-то пара минут, а тебя вон сколько не было», – Ваша, конечно, вслух это не сказал, а вот подумать подумал. Но за мысли ведь не наказывают? Иначе досталось бы всем – уж больно забавен был грузный Бросман, закутанный в пухлую куртку и то и дело вздрагивающий от холода. Он напоминал индюка, жирного и неповоротливого!
По правде сказать, вроде бы и не было в этом ничего комичного, замерз человек и замерз, но ведь все-то знали, отчего босс мерзнет. А услужливая фантазия тут же нарисовала картинку, как Бросман весь в пене вываливается из лифта. Ну прямо носорог из ванной! А так как ни один из присутствующих сам этого не видел, то волен был представить себе такое, от чего сдерживать улыбку стало еще труднее. Даже расчетливый Фолли и тот стоял с выпученными от разрывающего его изнутри смеха глазами и молил бога, чтобы не сорваться. Но, видимо, в этот день Господу было не до имперцев и их мольбы.
Первым не сдержался Ваша. Его вдруг затрясло, словно он схватился за оголенные провода. Вторым прыснул Фолли. Последним не выдержал Эндрю, самый осторожный. Все трое стонали и пыхтели, стараясь задавить этот ненужный и опасный смех, но ничего не получалось, с ними сделалось что-то вроде истерики.
Бросман был не из тех, кто способен такое долго терпеть. Он бросил свирепый взгляд на смеющихся и уставился в пол. Значит, смешно им, мозглякам паршивым! Даже этим трусам смешно?! Дожил! Что же другим тогда делать? Тем, кто покруче будет, кто смерти в глаза смотрел не раз? Если Боб у этих вызывает смех, то что будет, когда он покажется в других помещениях? И все это единственно из-за того, что эти болтуны не справились со своими обязанностями! Ведь должны были перехватить инициативу в Сети, обязаны! Особенно этот Ваша... трепач несчастный! Пираньи, вирусы... болтун и бездельник! В его распоряжении были все машины, все программисты Империи, даже предателя в Сети в его распоряжение предоставили! И что? Все провалил! И теперь этот недоумок стоит тут и корчится от смеха! Над кем? Над ним, Бобом Бульдозером! Ну уж нет, над Симоне они не смеялись бы и над Бросманом не будут!