Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям. Страница 60

Корреспондент «Нью-Йорк таймс» Том Уиккер попытался было спросить Килдафа, когда будет приведен к присяге Джонсон, но потерял самообладание и умолк. Килдаф, угадав смысл вопроса, в свою очередь сделал над собой усилие, чтобы ответить, но вместо ответа зарыдал. Однако этот вопрос казался всем сейчас настолько важным, что поднялся еще какой-то корреспондент и снова спросил:

— Приведен ли к присяге вице-президент?

— Нет. Он уехал, — ответил Килдаф.

Он отошел в сторонку, чтобы передохнуть. Но репортеры продолжали осаждать его, требуя выступления медицинского эксперта. Увидев поблизости Хью Сайди, Килдаф хриплым голосом крикнул ему:

— Я не могу сейчас этого сделать.

Вернувшись в отделение «скорой помощи», Килдаф рассказал обо всем доктору Беркли. Беркли, так же как и Клифтон, все еще не мог прийти в себя. Он безучастно спросил Килдафа:

— Сообщили ли вы прессе о том, что я присутствовал при кончине президента?

Пораженный этим неожиданным вопросом, Килдаф ответил ему, что не сделал этого. Беркли неуверенно побрел куда-то и привел Мака Перри. Позднее в аудитории № 101 — 102 к Перри присоединились еще три врача, но он вынес на себе основную тяжесть интервью, и это было ужасно. В зале царил полнейший бедлам. Несколько корреспондентов бились в истерике; в это время задавался вопрос, врач отвечал неясно; внезапно что-нибудь перебивал ответ в задавал новый вопрос, совершенно не относящийся к предыдущему. В этих условиях неправильные толкования были совершенно неизбежны. Даже если бы все это происходило в спокойной и упорядоченной обстановке, результат все равно был бы сомнителен. Но дело осложняясь еще и тем, что ни Перри, ни кто-либо другой из врачей тщательно не осмотрели президента. Они даже не перевернули его тело на грудь (как позже сказал Каррико, «ни у кого не хватило духа сделать это») и потому не видели ранения со спины. Все решили, что рана на шее — результат выстрела с места против движения машины президента. Нельзя было винить репортеров, которые пришли к этому выводу: они не видели тела покойного. Источником их информации был Перри, который видел тело.

На вопрос, возможно ли, что одна из пуль попала в президента в результате выстрела, сделанного против Движения его машины, Перри ответил!

— Это вполне допустимо.

Сайди, понимавший, к чему может привести такое заявление, закричал:

— Доктор, понимаете ли вы, что вы говорите? Вы мелете чепуху!

Но было уже поздно. На следующее утро миллионы людей были убеждены в том, что один раз убийца стрелял сверху, с проезжей части переезда, под которым должна была пройти машина президента, а во многих частях света и до сих пор считают эту версию абсолютно достоверной.

Пресса справедливо разделила весь чудовищный калейдоскоп событии на два главных потока информации: один — освещающий убийство, другой — преемственность власти. Пока Килдаф пробирался после первой части пресс-конференции в отделение «скорой помощи» и обратно, и после сообщения врачей репортеры гадали о том, где будет принимать присягу Джонсон. Как писал Роберт Донован в «Таймс», выходящей в Лос-Анджелесе, «все сразу же пришли к выводу, что Джонсон, разумеется, будет приведен к присяге в Далласе, так как Соединенные Штаты Америки не могут оставаться в нашем тревожном мире без президента даже в течение такого короткого промежутка времени, который необходим для того, чтобы из Далласа долететь до Вашингтона». В этой связи уместно упрекнуть корреспондентов: судя по всему, никто из них не выступил против предположения, будто пост президента США был какое-то время не замещен. Сейчас оглядываясь назад, это кажется просто поразительным, так как находившиеся в аудитории № 101 — 102 репортеры были опытными корреспондентами Белого дома, освещавшими вступление в должность нового президента США 20 января 1960 года. Им-то уж следовало помнить о том, что на вопрос, «приведен ли к присяге вице-президент Джонсон», следовало ответить утвердительно: в морозный вечер три года тому назад у Капитолия он присягнул, что по мере сил своих я способностей будет «блюсти, охранять и защищать конституцию Соединенных Штатов». И более того, в соответствие с обычаем страны сделал это раньше Джона Кеннеди. А посему междуцарствие не могло иметь места. И существовало оно в то время скорее в умах людей, чем по законам страны. В ту пятницу пополудни над всем доминировал факт самого чудовищного в истории Америки убийства. Убийство ошеломило всех, и потрясенная страна требовала, чтобы было названо имя убийцы. Во время пресс-конференции, однако, никто не поинтересовался именем человека, вступившего на один из самых могущественных постов мира.

Но ответ на этот вопрос уже существовал. Деятельность верховной исполнительной власти не прерывается: у Америки уже был новый глава государства, и звали его Линдон Бейнс Джонсон. И несмотря на то, что даже сам он не сознавал этого, Джонсон находился у власти уже более часа.

Глава четвертая

ЛИНДОН БЕЙНС ДЖОНСОН

В оперативном отделе Белого дома капитан третьего ранга Оливер Халлет передал центру связи президентской резиденции указание вернуть самолет с членами кабинета в США и вести его прямо в столицу, не останавливаясь в Далласе. Пролетая к западу от Гавайских островов, помощник президента по связи с прессой Пьер Сэлинджер услышал в кабине связистов ровный голос, передававший радиограмму: «"Чужестранец" вызывает „Придорожного“. Вам надо повернуть назад и немедленно следовать обратно в Вашингтон» (самолет уже развернулся, но в упомянутом оперативном отделе этого еще не знали). Сэлинджер (он же «Придорожный») медленно повторил эти слова. Государственный секретарь Дин Раск в изумлении огляделся.

— Кто такой «Чужестранец»? — спросил он. — Кто сейчас в Вашингтоне?

Находившиеся на борту самолета 86972 его спутники не имели при себе книги шифров и недоуменно глядели друг на друга. По сути дела, книга шифров мало бы тут помогла, так как пассажиры самолета «Чужестранца» действительно не знали. Это был майор Г. Р. Паттерсон, ничем не примечательный офицер центра связи Белого дома.

Капитан Халлет и майор Паттерсон, подобно другим опытным работникам важных государственных ведомств, действовали в силу того, что необходимость принятия мер была очевидна, а правительство находилось в состоянии временного паралича.

Высшая исполнительная власть не терпит пустоты. Она постоянно требует действий. Если бездействует верховная власть, немедленно приходят в движение носители менее значительных полномочий. И поступают они так отнюдь не из корыстных побуждений; просто считают, что определенные мероприятия необходимы, что кто-то должен взять на себя ответственность за их осуществление. И они абсолютно правы, ибо единственная альтернатива — анархия.

Если бы вице-президент Джонсон вступил в должность президента, находясь в Парклендском госпитале, в 13 часов 22 ноября, никакого вакуума не было бы. Преемственность высшей государственной власти была бы восстановлена немедленно. То, что он этого не сделал, можно объяснить неясностью, существующей в вопросах преемственности, которая вот уже 122 года ставит в тупик специалистов в области государственного права. Американская конституция, это несовершенное порождение классики, устанавливает в пятом параграфе первого раздела второй статьи, что «в случае отстранения президента от должности или его смерти, отставки или неспособности осуществлять связанные с указанной должностью права и обязанности таковые должны перейти к вице-президенту».В этом определении заключена грамматическая неясность, которая должна была бы заставить покраснеть отцов — основателей Соединенных Штатов. Ведь к чему относится слово «таковые»? [37]

Если речь идет о «правах и обязанностях», то во всех перечисленных в конституции случаях вице-президент продолжает оставаться вице-президентом, пользующимся правами и выполняющим обязанности главы исполнительной власти до тех пор, пока народ не сможет избрать нового президента. Теперь нам известно, что создатели конституции хотели именно этого. Записи четвертого президента США Джеймса Мэдисона, опубликованные много лет спустя после его смерти, рисуют убедительную картину конфиденциального обсуждении этой проблемы и 1787 году [38]. Творцы американской конституции никогда не помышляли о том, что функции верховной исполнительной власти могли перейти к человеку, не избранному на должность президента. Одобренный ими текст гласил, что в случае смерти президента вице-президенту надлежало исполнять его обязанности «до тех пор, пока не будет избран новый президент». Но это не допускающее кривотолков положение затем было исключено редакционной комиссией конституционного конвента в составе пяти человек. В результате толкование конституции США стало искусством, недоступным простым смертным.