Александр Македонский. Пески Амона - Манфреди Валерио Массимо. Страница 25

— Прошу тебя, — жестом пригласил ее царь и уселся сам, окруженный друзьями. — Эти люди, которых ты видишь, — мои друзья, больше чем братья: Гефестион, Селевк, Птолемей, Пердикка, Кратер, Леоннат, Лисимах, Филот. А вот этот, самого воинственного вида, — царь не смог удержаться от улыбки, — мой царский секретарь, Евмен из Кардии.

— Приветствую тебя, царский секретарь, — обратилась к нему дама, грациозно наклонив голову.

Александр посмотрел на гостью — ей было около шестидесяти. Она не красила волосы и не скрывала уже поседевшие виски, но, должно быть, в свое время была очаровательной женщиной. Карийское шерстяное платье с вышитым узором на мифологические сюжеты облегало фигуру, которая еще несколько лет назад наверняка была весьма привлекательной.

Подчеркнутые легким гримом глаза, лучистые и безмятежные, имели красивый янтарный оттенок; прямой нос и высокие скулы придавали ей благородство и достоинство. Ее волосы были забраны на затылке в узел, а на голове покоилась легкая золотая диадема, украшенная ляпис-лазурью и бирюзой, но как ее наряд, так и осанка указывали на некоторую печаль и как-то постарели, словно жизнь ее утратила всякий смысл.

Светские любезности и представления заняли некоторое время. Александр заметил, что Евмен торопливо написал что-то на табличке и положил ее перед ним на стол. Краем глаза царь прочел:

Едва он пробежал по этим строчкам, как сидящая напротив дама заявила:

— Я Ада, царица Карий, и живу уединенно в моей крепости в Алиндах. Не сомневаюсь, мой брат достал бы меня и там, если бы у него хватило сил. Жизнь и судьба не подарили мне сыновей и теперь послали мне старость с некоторой печалью в сердце. Особенную боль причиняет мне отношение последнего и самого злобного из моих братьев, Пиксодара.

— Но как ты все это разузнал? — шепнул Александр сидевшему рядом Евмену.

— Это моя работа, — прошептал в ответ секретарь. — И потом, я уже один раз вытащил тебя из несчастья с этим народом, помнишь?

Александр вспомнил гнев отца, когда сорвал брак своего сводного брата Арридея с дочерью Пиксодара, и улыбнулся про себя, задумавшись о причуде судьбы: ведь эта госпожа с такой интересной внешностью и в необычных одеждах, совершенно ему незнакомая, могла стать его родственницей.

— Могу я пригласить тебя к моему скромному столу? — спросил он.

Дама грациозно наклонила голову:

— Благодарю тебя и с удовольствием принимаю приглашение. Однако, зная, какова походная кухня, я привезла кое-что с собой из дому. Надеюсь, ты оценишь это.

Она хлопнула в ладоши, и ее слуги достали с повозок свежий, еще теплый хлеб, лепешки с изюмом, фруктовые пироги, слоеное тесто с медом, пирожки с начинкой из взбитых яиц, муки и пряного вина и множество других лакомств.

Гефестион застыл, разинув рот, и струйка слюны потекла с его подбородка на панцирь; Леоннат уже протянул руки, но Евмен быстро наступил ему на ногу.

— Прошу вас, — пригласила их дама, — не стесняйтесь, у нас много всего этого.

Все набросились на лакомства, напомнившие им сласти из детства, приготовленные умелыми руками матерей и кормилиц. Александр, попробовав лишь одно печенье, подошел к царице и сел на скамеечку.

— Зачем ты приехала ко мне, моя госпожа, если дозволено спросить?

— Как я уже тебе объяснила, я царица Карий, дочь Мавсола — того, что похоронен в огромной гробнице в Галикарнасе. Мой брат Пиксодар захватил трон и теперь владеет городом, породнившись с персидским сатрапом Оронтобатом, которому отдал в жены дочь. Меня лишили не только власти, но и содержания, доходов и большей части моих домов. Все это несправедливо, и виновник этих деяний должен быть наказан. Я пришла, молодой царь македонян, предложить тебе крепость и город Алинды, что позволит тебе властвовать над всей внутренней частью страны, без которой Галикарнас не может жить.

Она произнесла этот монолог так естественно и непринужденно, словно речь шла о какой-то светской шутке. Александр озадаченно посмотрел на нее, не веря своим ушам.

Царица Ада поманила рукой слугу с вазой сластей, чтобы царь мог попробовать.

— Еще печеньица, мой мальчик?

ГЛАВА 21

Александр шепнул Евмену, что хочет остаться с гостьей наедине, и вскоре его товарищи один за другим почтительно попрощались, ссылаясь на разные неотложные дела. Зато появился Перитас, привлеченный запахом лакомств, до которых всегда был большой охотник.

— Моя госпожа, — начал Александр, — не могу поверить, что правильно тебя понял: ты предлагаешь мне крепость и город Алинды, не прося ничего взамен?

— Не совсем так, — ответила царица. — Я хочу кое-что взамен.

— Скажи, и если это в моих силах, я дам. Чего ты хочешь?

— Сына, — ответила Ада, как будто это ее желание было самой естественной вещью в мире.

Александр побледнел и, разинув рот, застыл с печеньем в руке, уставившись на старушку. Перитас залаял, словно напоминая хозяину, что ждет печенья.

— Моя госпожа, я не уверен, что могу…

Ада улыбнулась.

— Полагаю, ты не так меня понял, мой мальчик. — Уже сам факт, что она называла его «мой мальчик», хотя они только что познакомились, говорил о многом. — Видишь ли, к сожалению, я не могу найти утешения в сыне, что, возможно, и к лучшему, учитывая обычаи и династические потребности, которые мне навязывали в мужья моих братьев, сначала одного, потом другого. Но когда я осталась вдовой, моя боль только усилилась. Однако если бы судьба подарила мне нормального мужа и я родила сына, я бы хотела, чтобы он был похож на тебя: благородной наружности, с утонченными манерами, но решительный и хваткий, мужественный и бесстрашный и в то же время сердечный и ласковый, как мне говорили о тебе, — теперь я и сама, узнав тебя, могу разделить это мнение. Иными словами, я прошу тебя стать моим сыном.

Александру не удалось выговорить ни слова, а царица Ада смотрела на него своими янтарными глазами, нежными и печальными.

— Ну? Что ты мне ответишь, мальчик мой?

— Я… Я не знаю, как такое можно сделать…

— Очень просто: усыновлением.

— И как совершается такое усыновление?

— Я царица. Если ты согласен, мне достаточно произнести положенные слова и ты станешь моим сыном во всех отношениях.

Александр смотрел на нее все пристальнее.

— Может быть, я прошу слишком многого? — проговорила Ада с некоторым беспокойством.

— Нет, только вот…

— Что?

— Я не был подготовлен к такой просьбе. А с другой стороны, она может лишь польстить мне, и поэтому…

Ада чуть подалась вперед, словно желая убедиться в том, что услышит именно то, чего ждет.

— Поэтому я польщен, и для меня большая честь принять такое предложение.

Царица прослезилась.

— Ты, в самом деле, его принимаешь?

— Да.

— Предупреждаю, я также потребую называть меня «мама».

— Хорошо… мама.

Ада утерла глаза вышитым платочком, подняла голову, выпрямилась и, прокашлявшись, объявила:

— Стало быть, я, Ада, дочь Мавсола, царица Карий, усыновляю тебя, Александра, царя македонян, и объявляю единственным наследником всего моего имущества.

Она протянула ему руку, и Александр поцеловал ее.

— Завтра я жду тебя в Алиндах, сын мой. А сейчас, милый, поцелуй меня.

Александр встал, расцеловал ее в обе щеки, и ему понравились ее восточные духи из сандала и лесной розы. Подошел Перитас, виляя хвостом и скуля в надежде, что хотя бы эта госпожа раздобрится и даст ему печенья.

Царица погладила его.

— Какой милый этот твой зверь, хотя и немного… грубоват.

Затем она удалилась вместе со своей свитой, оставив угощение своему сыночку и его друзьям, этим ребяткам с ужасающим аппетитом. Александр смотрел, как она уезжает на своем белом муле, а слуга держит над ней огромный вышитый зонтик, в то время как другой отгоняет мух. Обернувшись, он встретился взглядом с Евменом, не знавшим, смеяться ему или принять торжественный вид.