Доклад Юкио Мисимы императору - Аппиньянези Ричард. Страница 152

Жена (отвечает Матери, оставшейся на Сцене 2): Я тоже обычно стараюсь не мешать ему. Я знаю все его привычки. В доме было довольно холодно. Я чувствовала, что сильно дует. На теле у меня выступила гусиная кожа. Но ему было жарко, он вспотел так, словно его мучила лихорадка, и снял рубашку.

Мать: Она не понимает, что испытывает писатель, сидя за рабочим столом. Двадцать лет я наблюдала за сыном и знаю, о чем говорю.

Мисима: Дзьяри, дзьяри, дзьяри…

Жена: Этот странный звук доносился из его кабинета (Она повторяет: «Дзьяри, дзьяри, дзьяри…»)

Мисима (Жен е): Что случилось?

Жена: Прости, что помешала тебе. Но кто-то пытается проникнуть к нам в дом. Вор, наверное.

Мисима: Вор? Вряд ли. Вор не побеспокоил бы тебя. Воры не шумят.

Жена: Твоя мать вышла во внутренний дворик. Я видела ее из окна.

Мисима: Должно быть, у нее просто бессонница.

Мать: Это правда. Я очень плохо сплю.

Жена: Ты даже не попытаешься разузнать, в чем дело? Вызови по крайней мере полицию.

Мисима: Мы – респектабельные, законопослушные люди. Мы никогда не сообщаем о преступлениях в полицию, поэтому уровень преступности в Японии самый низкий в мире.

Жена: Я решила, что он испугался.

Мать: Нет, он не испугался.

(Мисима берет со стола самурайский меч, вынимает его до половины из ножен и проверяет остроту клинка.)

Жена (касается его руки): Он был холоден, как камень, как влажный мрамор. (Обращается к Мисиме.) Ты думаешь, это необходимо?

Мисима: Будем надеяться, что нет. (Мисима и Жена проходят по гостиной.) Не включай свет. (Смотрит на мебель и смеется.) Ты помнишь, как вел себя критик Йосиа Кеничи на празднике новоселья в нашем доме в 1959 году?

Жена: Помню, он постоянно нападал на тебя.

Мисима: Он бродил по дому, притворяясь, что любуется нашей новой мебелью. Как управляющий универмагом ходит по демонстрационному залу и называет цены, так он перечислял предметы нашей обстановки. (Показывает мечом.) Эта подделка под эпоху Людовика Четырнадцатого дорого стоит; вот рококо в исполнении тайваньских мебельщиков, вы отдали за него бешеные деньги; вот часть обстановки китайского ресторана… Он был прав, наша мебель действительно выглядит претенциозно и состоит из одних подделок.

Жена: Ты никогда больше не разговаривал с ним?

Мисима: Он оказался страшным сплетником. Йосида Кеничи повсюду рассказывал, какая безвкусная мебель стоит в доме гея, стремящегося завоевать репутацию нормального человека.

Жена (обращается к Матери): Я никогда прежде не слышала от него ничего подобного. Это выходило за рамки обычного для него черного юмора, к которому я уже привыкла.

Мать: Ты должна была заметить, насколько он взволнован и встревожен. Для чего еще нужна жена?

(Мисима вынимает меч из ножен.)

Жена: Он вышел во дворик, за которым располагался сад. Лунный свет освещал статую Аполлона и солнечные часы со знаками зодиака.

Мисима: По ночному небу бежали облака, заволакивая луну, словно пленка.

Мать (спускается со Сцены 2 на Сцену 1): Я слышала, как порывы ветра каракадзе били ему в обнаженную грудь.

Жена: Нет, порывы ветра хлестали огромную уродливую статую Аполлона. Каракадзе свистел и завывал вокруг нее. Я видела, как его мать, скользя, медленно приближается к нам (показывает на Мать). Нелепый призрак в лунном свете, как будто сошедший со сцены театра Кабуки. Ее голос казался мне нереальным, он действовал на нервы, словно неотвязный ветер. Она извинилась перед сыном за то, что предстала перед ним в неподобающем кимоно.

Мать: Неправда. Я не извинялась за то, что была неподобающим образом одета. Я просто сказала, что только что встала с постели, потому что меня охватила тревога.

Мисима: В лунном свете она выглядела моложе и казалась очень красивой, красивее, чем была тридцать лет назад. Я помню, что, когда мне был год от роду, я запутался в подоле твоего кимоно, упал с лестницы и рассек бровь.

Мать: Ты ошибаешься. Все было иначе. Твоя бабушка не разрешала тебе подниматься к нам на второй этаж по лестнице. Но однажды, когда мы занимались своими делами и оставили тебя без присмотра, ты все же вскарабкался по лестнице. (Дотрагивается до брови Мисимы.) У тебя шла кровь из ранки. На всю жизнь на твоей брови остался шрам.

Мисима (помещает меч за пояс и закуривает сигарету): За ней из темноты вышел отец с зажженной сигаретой.

Жена: Свекор очень спешил и в темноте споткнулся о садовый шланг.

Мисима (подражает голосу рассерженного отца): Проклятие! Садовник разбрасывает садовый инвентарь где попало!

Мать: У моего мужа было собственное мнение о том, что происходило ночью в саду.

Мисима (подражает голосу отца): Я все выяснил. У ворот сада стоит какой-то сумасшедший парень. Он простоял там всю ночь, восклицая: «Мисима-сэнсэй! Мисима-сэнсэй!» Вероятно, это один из твоих чудаковатых поклонников, охотящихся за автографами.

Мать: Не волнуйся, сынок. Возвращайся в дом и ложись спать. Ты выглядишь усталым. Твой отец разберется с этим нарушителем спокойствия.

Мисима: Я не думаю, что он охотится за автографом.

(Мисима наклоняется, чтобы что-то поднять с земли.)

Жена: Зачем ему понадобился садовый шланг? Он что-то задумал. Подняв шланг, он засунул его наконечник за пояс. «Что ты делаешь?» – спросил свекор.

Мисима: Мне в голову пришла идея. Подойди к крану и внимательно следи за моими действиями. Я хочу поговорить с нашим незваным гостем. Когда я сделаю тебе знак, вы включишь воду на полную мощность. Ты все понял?

Жена: «Да, я понял, действуй», – сказал свекор. Он был так возбужден, что стал прикуривать сигарету со стороны фильтра.

Мисима (вручает катушку брандспойта матери): Иди за мной и аккуратно разворачивай шланг. (Вынимает меч из-за пояса и идет к воротам сада.)

Жена: Вы только посмотрите на нее. Она разворачивает шланг, прижимая его к животу, и он похож на пуповину, выходящую из ее матки.

Мисима (оглядывается назад): Теперь у дракона наконец-то появился хвост.

Мать: Мы хорошо видели ворота сада, освещенные лунным светом. Вдоль них прохаживался какой-то человек.

(Луч прожектора направлен на Мисимуи следует за ним. Мисима подходит к воротам, которые представляют собой металлическую решетку, похожую на решетку тюремной камеры. Жена крадется за ним в темноте и останавливается неподалеку.)

Мать: Тебе удалось подслушать их разговор?

Жена: Я присела в зарослях высокой травы и стала слушать. Я слышала весь разговор – от начала до конца.

Мисима (обращается к человеку, прогуливающемуся у ворот. Он одет в темный плащ и черную фетровую шляпу.): Чего вы хотите? Сейчас три часа утра. (Оказывается, таинственный ночной гость – это Юики, выступавший спарринг-партнером Мисимы в боксерских поединках в 1950-х годах.)

Юики: Я провел здесь всю ночь. Разве вам не сказали?

Мисима: Какую награду ты хочешь получить за это?

Юики: Я хочу, чтобы вы искренне ответили на один вопрос.

Мисима: Хорошо, но только на один. Спрашивай.

Юики: Когда вы собираетесь покончить с собой, сэнсэй?

Мать: Жена, он действительно произнес это? Ты узнала этого человека?

Ж е н а: Я не могла разглядеть его. Его лицо находилось в тени.

Юики (снимает шляпу): Вы узнали меня, сэнсэй?

Мисима: Я хорошо помню шрам на твоем лице, Сиката Юики.

Юики (смеется): Отлично. Вы сделали мне комплимент. Вам действительно было непросто вспомнить меня, ведь у вас очень много молодых людей. Хорошо, что у меня есть этот шрам.

Мисима: Шрам здесь ни при чем. Я и без него вспомнил бы тебя.