Карл Густав Маннергейм. Мемуары - Маннергейм Карл Густав Эмиль. Страница 22

Вечером 25 января я принял судьбоносное решение приступить к боевым действиям. В ночь на 28 января отряды шюцкора должны были внезапно напасть на гарнизоны, расположенные в Этеля-Похьянмаа, и разоружить их.

26 января мне сообщили из Хельсинки, что русский контингент, ожидавшийся в Похьянмаа, состоял из двух эшелонов матросов, настроенных очень революционно. Я ещё раз обсудил ситуацию со Свинхувудом, и тот снова подтвердил, что сенат не может воспрепятствовать этой переброске. Тогда я решил, что необходимо действовать самостоятельно.

На следующий день я получил от Свинхувуда телеграмму, где сообщалось, что прошедшей ночью на одном из русских судов он провёл переговоры с областным комитетом и постарался сделать всё возможное, чтобы предотвратить вмешательство русских войск во внутренние дела Финляндии. Эта цель ещё не достигнута, но переговоры будут продолжены, и Свинхувуд надеялся, что добьётся положительного результата. Поэтому он предложил мне подождать ещё какое-то время.

Новая отсрочка могла привести к тяжёлым последствиям. Волнения в Похьянмаа достигли предела. Вторая отмена приказа, пусть даже принятая к исполнению, полностью парализовала бы людей севера. Мы и так уже получили предостаточно обещаний, а угроза прибытия матросов обострила и без того накалённую ситуацию. Поэтому я решил начинать и выехал в Юлихярмя.

События в Хельсинки подтвердили мою правоту. Центральный комитет социал-демократической партии поддался натиску крайне левых, и те 25 января создали свой «исполнительный комитет», который начал подготовку к перевороту. В 12 часов ночи 26 января красная гвардия получила распоряжение начать мобилизацию. Комитет приказал руководству гвардии (называемому уже генеральным штабом) захватить здание сената, центральные учреждения и банки и, помимо этого, арестовать «людей, включённых в специальный список». В ночь на 28 января — то есть тогда же, когда начали действовать и мы, — в Хельсинки был объявлен сбор батальонов красной гвардии. В городе их насчитывалось десять. Все последние ночи они получали оружие от русских. Ранним утром 28 января свершился государственный переворот, и сенат и парламент оказались не у дел. Той же ночью красные захватили Тампере, Куопио и другие города. Восставшим помогали русские солдаты.

Последнее, что успел сделать сенат до переворота, — это обратиться к народу. Обращение было датировано 28 января. Там было сказано, что я назначен главнокомандующим, а также то, что части шюцкора являются законными войсками правительства. Обращение гласило:

Военные действия были направлены против тех русских вооружённых частей, которые оставались в Финляндии, несмотря на признание советским правительством независимости нашего государства. Именно поэтому вспыхнувшая война была войной освободительной, борьбой за свободу. Этот факт не может изменить и то обстоятельство, что вскоре мы были вынуждены вести военные действия не только против русских, но и против бунтовщиков внутри страны. Ни законное правительство, ни его армия не были повинны в этом. Вина лежала на руководителях мятежа.

За первые недели пребывания в Васе стало ясно, что представление Военного комитета об организации шюцкора и его состоянии в Этеля-Похьянмаа было излишне оптимистичным. Это в первую очередь касалось вооружения. Даже в Васе представляло большую трудность получить точную информацию о разных частях шюцкора. Сведения о русских частях также были противоречивыми.

Мы действительно не знали, как нам действовать, но решимости хватало. И успех нашего предприятия коренился именно в этой решимости и быстроте. Если бы части шюцкора промедлили, то некоторые русские гарнизоны смогли бы организовать оборону и соединиться с красной гвардией, а в этом случае возможность разоружить их была бы минимальной. Находясь в Юлихярмя, я в крайнем напряжении ожидал известий.

Уже в течение ночи начали поступать хорошие новости, а к утру 28 января стало ясно, что первые успехи дали возможность организовать опорный пункт для будущих сражений. Самые крупные гарнизоны в Васе, Сейняйоки и Лапуа были разоружены. Ещё до начала военных действий удалось прервать телефонную связь. После чего шюцкоровцы в надежде на внезапность — винтовки были только у командиров — под покровом темноты атаковали казармы. В течение дня было разоружено ещё несколько гарнизонов. Там, где отряды шюцкора несколько промедлили, начались, как и ожидалось, настоящие бои. В течение четырёх дней весь район Этеля-Похьянмаа был освобождён. Пять тысяч русских сложили оружие. Было захвачено 8000 винтовок, 34 пулемёта, 37 орудий, несколько миномётов и большое количество снаряжения и боеприпасов.

Теперь следовало оборудовать укрепрайон, чтобы противостоять наступлению противника с юга, и обеспечить безопасность железных дорог, идущих через Хапамяки на восток. В ночь на 29 января железнодорожный путь южнее станции Хапамяки был взорван. Затем линию обороны передвинули на двадцать пять километров южнее, в дефиле Вилппула. Эта операция была проведена своевременно: уже через два дня там начались жестокие бои.

Как только была освобождена Этеля-Похьянмаа, я выступил с обращением к народу Финляндии, в котором заявил, что считаю совершенно необходимым разоружить русские гарнизоны, поскольку худшие представители нашего народа, объединившись с русскими солдатами, встали на путь насилия и принялись грабить и убивать мирных граждан. Восставшие предатели родины должны быть осуждены. В обращении говорилось и о том, что всем добровольно сдавшим оружие русским солдатам будет гарантирована личная безопасность; как только Финляндия и Россия достигнут соглашения [8], их немедленно освободят.

Хотя в сложившихся обстоятельствах соглашение о высылке пленных на родину было невозможным, я отдал приказ о переправке пленных на лошадях через, границу по северному берегу Ладоги. Эти перевозки действительно имели место, но затем прекратились из-за приграничных столкновений. Украинцы и поляки освобождались немедленно. Все русские офицеры, за исключением тех, которые находились под арестом, имели право снимать частные квартиры. (Прим, авт.)

Я отправил сообщение о победе в Стокгольм, откуда эта новость была распространена по всей Европе. Я надеялся, что все здравомыслящие люди страны объединятся для той борьбы, которую вела армия Финляндии против большевизма. Это обращение я закончил тем, что призвал каждого оказать посильную помощь в деле спасения Финляндии — и не только Финляндии.

Этеля-Похьянмаа была освобождена от русского ига. Однако всё же самым важным было обезопасить наши тылы и обеспечить сообщение со Швецией через Торнио и Хапаранда [9]. Поэтому в телеграмме, датированной 28 января, я призвал части шюцкора в Похьойс-Похьянмаа разоружить русские войска и красную гвардию, если они в течение шести часов не сложат оружие добровольно.