Утерянные победы - фон Манштейн Эрих. Страница 71

Перед наступлением я опять устроил передовой КП в непосредственной близости к фронту и целыми днями объезжал дивизии и войска на передовой. У солдата это стремительное преследование оставляло неизгладимое впечатление. Все дороги были забиты брошенными машинами, танками и орудиями противника. На каждом шагу навстречу попадались длинные колонны пленных. Незабываемое зрелище открывалось с высоты вблизи города Керчь, где мы встретились с генералом фон Рихтгофеном. Перед нами в лучах сияющего солнца лежало море, Керченский пролив и противоположный берег. Цель, о которой мы так долго мечтали, была достигнута. Перед нами был берег, на котором стояло несметное количество разных машин. Советские катера предпринимали все новые попытки подойти к берегу, чтобы взять на борт хотя бы людей, но наши отгоняли их огнем. Чтобы добиться капитуляции последних остатков сил противника, отчаянно оборонявшихся на берегу, и избежать ненужных жертв со стороны нашей пехоты, огонь всей артиллерии был сосредоточен на этих последних опорных пунктах.

18 мая «Сражение на Керченском полуострове» было закончено. Только небольшие отряды противника под давлением нескольких фанатичных комиссаров еще несколько недель держались в подземных пещерах в скалах вблизи Керчи. По имеющимся данным, мы захватили около 170000 пленных, 1133 орудия и 258 танков. Пять немецких пехотных дивизий и одна танковая дивизия, а также две румынские пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада уничтожили две армии, в состав которых входило 26 крупных соединений. Только ничтожное количество войск противника сумело уйти через пролив на Таманский полуостров.

Наши войска еще раз сделали невероятное. Их успех во многом зависел от действий 8 авиационного корпуса. Победоносно была окончена настоящая битва на уничтожение!

11 армии еще предстояла самая трудная задача – взятие крепости Севастополь.

Свои мысли относительно проведения наступления на крепость, так же как и планы керченского наступления, я еще в середине апреля доложил Гитлеру в ставке фюрера. С тех пор как я излагал ему свои мысли относительно проведения наступления на западе в феврале 1940 г., я впервые встречался с ним как командующий крупным войсковым объединением. И при этой встрече у меня создалось впечатление, что он не только очень точно информирован обо всех деталях прошедших боев, но что он также прекрасно понимал докладываемые ему оперативные соображения. Он внимательно прослушал мои объяснения и полностью одобрил намерения командования армии как в отношении проведения наступления на Керчь, так и в отношении наступления на крепость Севастополь. Он отнюдь не делал попыток каким-либо образом воздействовать на наше решение или, как это часто бывало впоследствии, углубляться в бесконечное перечисление цифр, характеризующих наше производство, и т.д.

Один принципиальный вопрос, однако, тогда не обсуждался: оправдана ли, – имея в виду планируемое наступление на Украине, – задержка всей 11 армии на неопределенно долгий срок для наступления на мощную крепость Севастополь? В особенности после того, как благодаря победе на Керченском полуострове угроза для Крыма была ликвидирована. Решать этот вопрос было, бесспорно, делом Главного командования, а не командования армии. Я лично в то время придерживался и сейчас придерживаюсь того мнения, что поставленная тогда 11 армии задача взять Севастополь была правильной. Если бы мы в дальнейшем ограничивались только блокадой крепости, в Крыму все же были бы связаны, помимо румынских войск, по меньшей мере, 3-4 немецкие дивизии, то есть половина 11 армии. Однако, без всякого сомнения можно считать ошибкой, что после того, как Севастополь своевременно был взят, Главное командование сняло 11 армию с южного фланга Восточного фронта, с тем чтобы использовать ее под Ленинградом и для заполнения промежутков на фронте. После взятия Севастополя 11 армию следовало, как и предполагалось вначале, перебросить через Керченский пролив на Кубань, чтобы отрезать путь к отступлению силам противника, отходившим перед группой армий «А» с нижнего Дона к Кавказу. Или, если этого нельзя было бы успеть сделать, ее следовало бы, во всяком случае, держать в резерве позади южного фланга. Сталинградской трагедии тогда, возможно, удалось бы избежать.

Сразу же после завершения боев под Керчью командование армии приступило к перегруппировке сил для наступления на Севастополь. На 42 ак было возложено охранение Керченского полуострова и южного берега. Для выполнения этой задачи в его распоряжении оставалась из немецких войск только 46 пд, а также 7 румынский ак в составе 10 и 19 пд, 4 горной дивизии и 8 кавалерийской бригады. Все остальные силы немедленно были направлены к Севастополю {39}.

Было ясно, что наступление на крепость будет еще более трудным, чем в декабре прошлого года. Ведь противник имел полгода времени для того, чтобы усилить свои укрепления, пополнить свои соединения и подвезти морем в крепость материальные резервы.

Основное, чем была сильна крепость Севастополь, заключалось не в наличии современных крепостных сооружений, хотя и они имелись в некотором количестве. Основными факторами были чрезвычайно трудно доступная местность и то, что эта местность была усилена огромным количеством мелких оборонительных сооружений. Они густой сетью покрывали весь район от долины реки Бельбек до Черного моря. Особенно сильно был укреплен участок местности между долиной реки Бельбек и бухтой Северной, представлявший собой сплошной укрепленный район.

Северный участок фронта проходил южнее реки Бельбек.

Но, правда, противник удерживал и севернее реки большой опорный пункт у села Любимовка и участок севернее его. Сама долина, а также поднимающиеся на юге склоны гор простреливались в продольном направлении батареей 305-мм орудий (в броневых башнях), оборудованной по последнему слову техники (мы называли ее «Максим Горький"). Сами же склоны были покрыты густой сетью укреплений полевого типа, в том числе и бетонных долговременных сооружений, простиравшихся на глубину до 2 км. Далее следовал ряд хорошо укрепленных, большей частью бетонированных опорных пунктов, названных нами „Сталин“, „Волга“, „Сибирь“, „Молотов“, „ГПУ“, „ЧК“. Все они были связаны между собой цепью полевых сооружений. Третья полоса, состоявшая из опорных пунктов „Донец“, „Волга“, „Ленин“, а также из оборудованного как опорный пункт населенного пункта Бар-теньевка, старого Северного форта и береговых батарей на мысе „Батарейном“, являлась последней линией обороны, прикрывавшей подступы к северному крутому берегу бухты Северной. В скалах берега на глубине 30 м были вырублены помещения для складов боепитания и резервов.

Восточный участок фронта начинался примерно в двух километрах восточнее села Бельбек поворотом линии фронта на юг. Стык обоих участков был прикрыт глубоким и крутым Камышлинским ущельем. Далее северный фланг восточного участка проходил через густые заросли кустарника, покрывавшие крутые высоты, являвшиеся отрогами Яйлы. В этих зарослях кустарника было расположено множество мелких долговременных сооружений, в том числе и выбитых в скалах, почти неуязвимых для артиллерии наступающего. Этот проходивший по лесу северный участок заканчивался на крутых высотах южнее и юго-восточнее села Гайтаны.

Дальше на юг леса больше не было, но местность становилась все менее доступной и у берега переходила в скалистые горы.

Южнее реки Черная подступы к южному укрепленному району по обе стороны южнобережной дороги на Севастополь прикрывались рядом крутых вершин, превращенных Советами в мощные опорные пункты. Они известны участникам боев в Крыму под названием «Сахарная голова», «Северный нос», «Гора с часовней» и «Холм с развалинами». Дальше следовало сильно укрепленное село Камары и, наконец, скальный массив северо-восточнее Балаклавской бухты. Здесь противнику удалось удержаться, когда осенью 1941 г. 105 пп смелым броском занял форт Балаклаву. Особенно трудно было прорвать эту полосу укрепленных скал и вершин потому, что с одной горы всегда мог вестись фланкирующий огонь по склонам другой.