Спящая красавица - Марголин Филипп. Страница 24

Дилайла повернулась к Генри Ван Метеру:

– Сэр, а у вас были какие-нибудь личные контакты с Джошуа Максфилдом?

Генри выглядел очень усталым. Он покачал головой:

– Почти никаких. Как и мой сын, я встречался с ним на нескольких мероприятиях, но мы никогда много не разговаривали. Последние несколько лет я неважно себя чувствую. Всей повседневной школьной деятельностью заправляет моя дочь.

– Тогда сегодня я больше не буду занимать ваше время, – промолвила Дилайла, – но мне может понадобиться кто-либо из вас или даже вы оба как свидетели обвинения на судебном процессе по делу Максфилда. Присяжным потребуется увидеть Кейси в качестве живого существа, и члены семьи, люди родные и близкие, смогут осуществить это. Вы не возражаете, если я еще вернусь поговорить относительно Кейси?

– Безусловно, нет, – ответил Майлз. Он протянул Дилайле свою визитную карточку. – Звоните мне в офис в любое время. А теперь, если у вас нет больше вопросов к моему отцу, я провожу вас.

Как только они удалились от библиотеки на достаточное расстояние, чтобы отец не мог их слышать, Майлз обратился к Джеку Стамму и доктору Карпински:

– Спасибо, что пришли к нам. Я знаю: это причинило вам массу неудобств, но мой отец действительно плох.

– Всегда рад это сделать, Майлз, – произнес Стамм. – Жаль, что мы не смогли сказать ничего более обнадеживающего по поводу вашей сестры и ее шансов на выздоровление.

– Все теперь зависит от Бога и науки, Джек. А мы с отцом можем только молиться, – вздохнул Майлз. – У вас есть моя визитка, мисс Уоллес. Если понадобится моя помощь, чтобы посадить Максфилда на электрический стул, дайте только знать.

Глава 13

Предварительное слушание по делу "Народ штата Орегон против Джошуа Максфилда" было назначено на час дня, но Дилайла Уоллес готовилась к судебному заседанию уже с семи утра. Отперев дверь своим ключом, она вошла в офис окружного прокурора – первая, как обычно. Пройдясь вдоль пустых кабинетов, включила свет.

Дилайла всегда была первой во всем, что бы ни делала: первой при окончании средней школы, первой в колледже, первой на занятиях по праву. Дилайла была умна, умела работать с полной отдачей надо всем, за что бралась. Отец ушел из семьи вскоре после ее рождения, и мать одна растила их с братом, вкалывая на низкооплачиваемых местах, поскольку не имела образования и иных навыков, кроме способности трудиться до полного изнурения. Дилайла тоже работала с раннего возраста, чтобы семья могла платить за квартиру, а на столе всегда была еда. Она повзрослела много раньше того, как достигла законного совершеннолетия.

Издавна выручали Дилайлу религия и музыка, служа ей источником радости и утешения. Она обладала фигурой путевого обходчика, но голосом богини. Церковный хор придавал жизни смысл и рождал гордость от способности петь, действительно уникальной. Голос помог ей не бросить школу в старших классах, сольные выступления в школе научили ее находиться в центре внимания, что впоследствии нацелило ее на работу в суде, которая тоже требовала подобных навыков. Можно ли вообразить себе большую степень внимания, чем ту, что уделяют публика и пресса обвинителю, ведущему судебный процесс, на котором он требует для обвиняемого смертной казни?

В восемь утра кто-то постучал в дверь кабинета Уоллес. Дилайла подняла голову от полицейских отчетов и увидела стоящего на пороге Тони Маркса с маленькой записной книжкой в руках. По его лицу расплывалась широкая довольная улыбка.

– Что за плутовская ухмылка, детектив? Чему ты так радуешься?

– Моим превосходным дедуктивным способностям. У тебя есть время послушать, что я накопал о Джошуа Максфилде?

Дилайла бросила быстрый взгляд на часы:

– Эшли Спенсер придет на инструктаж не раньше одиннадцати, и я могу уделить тебе пару минут. Что там у тебя?

Маркс выдвинул стул и уселся напротив Уоллес за стол, заваленный книгами по праву, полицейскими отчетами, клочками бумаг и блокнотами.

– Каким образом, черт подери, ты ухитряешься тут что-то находить? – открывая записную книжку, спросил Маркс.

Дилайла постучала пальцем по виску:

– Оно все здесь. Ну, давай, выкладывай.

– Наш подозреваемый определенно не то, чем хочет казаться. Во-первых, Максфилд не его родная фамилия. Настоящее его имя – Джошуа Пельц. Мистер и миссис Пельц принадлежали к какой-то христианской секте в Массачусетсе и исповедовали в отношении воспитания принцип "пожалеешь розгу – испортишь ребенка". Когда Джошуа было одиннадцать лет, он неделю пропускал школу. Социальный работник, занимавшийся проблемными семьями, обнаружил его прикованным в чулане. Парень был изможден, страдал от обезвоживания и покрыт ожогами от сигарет. Как я понимаю, над ним садистски измывались. Очевидно, власти штата тоже так подумали, потому что лишили Пельцев родительских прав и определили нашего клиента в приемную семью.

– Я только что прочитала первую книгу Джошуа Максфилда, "Турист в Вавилоне", – задумчиво проговорила Дилайла. – Теперь я понимаю, почему он так реалистично описывает классическое жестокое обращение с ребенком.

– А также весьма сведущ в том, что касается преступной жизни, – добавил Маркс. – Он имеет послужной список несовершеннолетнего правонарушителя. Он устроил поджог в доме своих первых приемных родителей и провел некоторое время в исправительном заведении для несовершеннолетних преступников. Зафиксировано несколько случаев применения насилия с его стороны в начальных и средних классах. Его несколько раз выгоняли из школы. Единственным положительным моментом в его биографии можно было бы считать увлечение дзюдо. Один из его приемных родителей решил, что спортивная дисциплина пойдет ему на пользу. Но парень использовал свои навыки для того, чтобы задирать ребятишек. В старших классах его выгнали, когда он в драке сломал другому мальчишке руку. Год проболтался без дела, потом опять вернулся в школу.

– А когда Пельц стал Максфилдом? – поинтересовалась Уоллес.

– Последняя приютившая его семья носила фамилию Максфилд, и Джошуа легально сменил фамилию, когда поступал в Массачусетский университет. Разумеется, что Максфилд звучит шикарнее, чем Пельц. Имел обыкновение рассказывать людям, что он родом из богатой калифорнийской семьи.

– Он ведь свой знаменитый бестселлер сочинил в колледже?

– Да, он начал его писать еще в местном колледже низшей ступени, а закончил на последнем курсе Массачусетского университета. – Маркс оторвал взгляд от своих записей. – Многое из того, что касается его писательской биографии, я взял из книжных обзоров, рецензий и интервью, которые он давал, когда его роман побил все рейтинги. История гласит, что на занятиях по английскому языку Максфилд написал сочинение о своем детстве, а преподаватель посоветовал его расширить. Потом последовали крупный аванс, литературные премии, место в списке бестселлеров – все, что полагается в таких случаях. Максфилд вознесся на вершину славы: молодое дарование, вундеркинд. Но проблема состояла в том, что он использовал в своем первом романе материал, накопленный за свою незадачливую жизнь, и уже не мог создать ничего достойного в дальнейшем. Его вторая книга не удалась, а после нее он и вовсе ничего не написал.

– Если не считать опуса про серийные убийства.

– Верно подмечено. – Маркс помолчал, размышляя. – Уж не хочешь ли ты сказать, что он убивал ради того, чтобы добыть материал для книги?

– Это мысль. – Дилайла уставилась в пространство. – У тебя есть ко мне еще что-нибудь, Тони?

Маркс сообщил об одной своей находке: о том, почему Максфилду пришлось оставить работу в Итонском колледже.

– Могли бы мы выяснить имя женщины, которой он домогался? – спросила Дилайла.

– Я этим как раз занимаюсь.

– Удалось связать Максфилда с какими-либо аналогичными убийствами за пределами штата?

– Данный аспект разрабатывает ФБР, оно пока не сообщало о результатах.