Золото дракона - Пирс Энтони. Страница 45

Пыльная завеса была такой густой, что скрывала почти все.

Джон то и дело вытирала нос и слезящиеся глаза. Тут уже не до героини. Может, и в самом деле лучше быть обыкновенной девушкой и оставить всею грязную работу мужчинам? Джон никогда не смогла бы сражаться на коне с мечом и копьем.

На плечо девушке легла чья-то рука. Подняв глаза, она увидела Рыцаря. Как он мог подъехать так близко, а она ничего не услышала? И видела его впервые.

— Хочешь в седло? — спросил он.

Почему бы нет? Может, ей все-таки удастся оказаться рядом с Келвином? Только затем, чтобы позже похвастаться, что и она не хуже мужчины. Она перекинула ногу через спину коня и через мгновение уже оказалась впереди всадника. Это почему-то напомнило ей о том несчастном дне, когда ее увозили на черном коне, и рука другого человека, бандита, удерживала ее.

Другого человека?

Джон извернулась, чтобы взглянуть на Рыцаря и потрясенно уставилась в темное лицо, изуродованное шрамом. Это он! Смертельный враг!

— Чики… — начала Джон.

Холодная сталь прижалась к горлу.

— Заткнись или лишишься головы. Не вырывайся, молчи и может, проживешь еще немного, чтобы быть полезной мне.

Джон, охваченной стыдом и страхом, ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Вскрикни она, и бандит несомненно выполнит свою угрозу.

Но откуда он попал сюда, и почему одет как Рыцарь? Узнал, что она не мальчик? Но, конечно, ответа на этот вопрос Джон не получила.

Лошадь рванулась вперед; король и Гринлиф остались позади, в облаке пыли. Послышались крики и ржание.

Разбойник взмахнул мечом и пронзил сердце преследователя. Гринлиф, не издав ни звука, сполз с коня; кровь фонтаном брызнула из раны. Джон едва удержалась от крика. Догадайся она ударить негодяя по руке, Гринлиф спасся бы!

Показались стены дворца, но Чики Джек направил коня во внутренний дворец.

— Слезай, — приказал он. — Немедленно.

Джон осторожно сползла на землю. Похититель спрыгнул следом, бросил поводья и хлопнул коня по боку. Джон с удивлением заметила, что животное потрусило в сад; поломанные ветви и поваленные деревья, указывали, что там недавно прошел дракон. Но почему-то конь с каждым шагом стал расти. Хвост все удлинялся, морда вытягивалась. Лошадь превращалась в дракона!

Джон потрясла головой, не веря глазам! Этого не может быть!

Но разбойник захохотал, хотя смех был скорее похож на кудахтанье. Джон подняла испуганные глаза: лицо Чики Джека словно плавилось, таяло. Шрам исчез. Волосы поседели, но удлинился, подбородок стал острым.

Через минуту перед ней стоял злой волшебник. Знай Джон раньше, кто перед ней, она закричала бы; предупредила остальных, но Затанаса все считали мертвым. Как ему удалось обмануть дракона?

Дракон. Но чародей мог укрощать страшных тварей!

— Ч-что ты хочешь сделать со мной? — спросила Джон, вовремя вспомнив, что нужно прибавить «Затанас», а то он еще больше обозлится. Если Затанас собирается держать ее в плену, чтобы спасти свою жизнь, когда победят Рыцари…

Снова кудахчущий смех.

— Использовать тебя для чародейства, конечно. Твою кровь, кожу, твои глаза и глупую маленькую душонку! Воспользуюсь тобой, чтобы заполучить, раз и навсегда, власть над этой, по праву принадлежащей мне, страной.

Джон вздрогнула, совершенно уверенная как во всемогуществе волшебника, так и в его полном безумии.

Келвин с сожалением прицелился в готового вот-вот броситься дракона. Перчатка, направлявшая руку, нажала курок. Смертельный луч, словно красный палец всемогущего повелителя молний, пронзил дракона.

Чудовище рухнуло, превратившись в безжизненную груду золота. Головы у него не было.

Келвин почувствовал жгучую боль в сердце. Хоть бы это оказалось последним убийством! Он успел прикончить уже трех драконов. Но настоящим героям были перчатки, а он, Келвин — всего-навсего их послушным орудием. Хоть бы драконы ушли обратно, в свою страну, где никто бы их не тревожил. На поле битвы валялись груды золота, и некоторые Рыцари уже начали обдирать драконов, стремясь захватить побольше трофеев. Но насколько лучше было бы оставить драконов в покое!

Келвин заерзал в седле. Род ним был прекрасный боевой конь в великолепной сбруе, приведенный Крамбами. Но все, чего хотелось юноше — поскорее закончить битву.

Сколько нападающих они сразили? Сколько народу видело, как он убивает драконов, и теперь они разъехались во все концы страны, передавать из уст в уста устрашающие истории про круглоухого героя!

— Знаешь, — сказал он наконец, — я очень устал от битвы.

Лестер нахмурился. Морвин, сражавшийся чуть подальше, ничего не услышал, и поэтому не смог громогласно выразить недовольство.

— Хочешь возвратиться к Джон и королю, пока все не кончится?

Келвин кивнул.

— Хорошо. Я прикрою тебя, уведу отца, а когда мы скроемся из виду, уезжай.

Келвин по достоинству оценил помощь Леса. Старший Крамб, казалось, был опьянен громом битвы, и хотя не искал кого бы убить, но и не уклонялся от поединка. И если Лес не совсем понимал желание Келвина выйти из битвы, не дождавшись окончательной победы, то для Мора подобный поступок был немыслим.

Келвин и так чувствовал себя виноватым.

— Нет-нет, не расстраивайся, — заверил Лес. — Мне и самому не по себе. Меня чуть не убили при Скэгморе. Отец вынес меня, бесчувственного, с поля боя, а твоя сестра ухаживала за мной. Настоящая маленькая женщина, когда хочет быть ею, конечно.

— Но она не хочет! — усмехнулся Келвин — и в этом была вся беда.

Пожав плечами, Лес всмотрелся вдаль.

— Вон там! — окликнул он отца, — в голубом мундире! За теми деревьями!

— За ним! — закричал Морвин, повернув лошадь.

Отец и сын ринулись к деревьям, откуда раздались крики. Но в этот момент по ладоням Келвина побежали мурашки. Обычно это означало приближение опасности, но сейчас вокруг никого не было.

Келвин поставил пистолет на предохранитель, засунул в кобуру и огляделся. Крамбов нигде не было видно. Может, беда угрожает им?

Словно в ответ, перчатки потеплели и вцепились в поводья. Правая рука поднялась, хлопнула лошадь по боку; животное рванулось вперед, унося его от Леса и Мора.

Он ехал к Джон и королю по воле перчаток. Может, они тоже устали от битвы?

Но тут перчатки повернули лошадь к пролому в стене. Келвин едва успел пригнуть голову. Безжизненное тело лежало на взрыхленном газоне. Келвин увидел мертвенно-белое лицо Гринлифа. Как он оказался здесь? Кого преследовал и кто его убийца? Но перчатки не дали лошади остановиться.

Конь проскакал вокруг дворца и влетел в маленький дворик. Келвин узнал выступающую боковую часть знакомого балкона. Только теперь перчатки, уже почти раскаленные, вынудили Келвина придержать лошадь и спешиться. Юноша спрыгнул на землю и ринулся вверх по ступенькам. Какая-то странная слабость охватила все тело, голова закружилась. Должно быть, он совсем измотан. Может это из-за зелья, которым его опоили, чтобы крепче спал? Все утро Келвин ни разу не присел, и возможно, чрезмерные усилия так утомили его.

Но тут Келвин, добравшись до верхней площадки, толкнул дверь и очутился в темной комнате, где пахло необычно и неприятно. Аулхок, привязанный к черепу, захлопал крыльями и защелкал клювом. Кто здесь живет?

Несколько секунд Келвин стоял в дверях, покачиваясь от слабости, пока глаза привыкали к полутьме. Перчатки жгли руки, голова кружилась все сильнее. Но тут он различил волшебника и карлика; злобных тварей, которых, как он думал, сожрал дракон! И…

Похолодев от ужаса, Келвин заметил худенькую фигурку, привязанную к столу и полускрытую облаком розового дыма.

— Джон, — прошептал юноша. — Джон.

Бледная, как полотно. Неподвижная. В руке игла, кровь капает в золотой сосуд, который держит горбун!

Келвин клялся защитить сестру, и что же? Негодяи выцеживают из нее кровь!

Затанас пробормотал что-то, сделал знакомый жест, и Келвин замер на месте, парализованный магической силой. Отец пытался убедить сына, что волшебства не существует, но как же ужасно ошибался!